Великая Охота
Шрифт:
— Я уходил из Беломостья в полной уверенности, что ты погиб. Морейн говорила, что ты по-прежнему жив, но я... Свет, Том, я так рад тебя видеть! Надо было мне вернуться тебе помочь.
— Парень, если б ты вернулся, то большей дурости не придумаешь. Тот Исчезающий... — Том огляделся вокруг; никого, кто мог бы услышать, рядом не было, но он все равно понизил голос, — я ему был совсем не нужен. Он оставил мне маленький подарочек — нога теперь плохо сгибается, — и побежал за тобой и Мэтом. Ты бы ничего не сумел, только погиб бы. — Он помолчал, задумчиво глядя на Ранда. — Морейн сказала, что я все еще
Ранд замотал головой. К его удивлению, Том выглядел разочарованным.
— Где-то в чем-то это совсем плохо. Она — прекрасная женщина, пусть даже и... — Он не договорил. — Значит, ей нужен был Мэт или Перрин. Не хочу спрашивать, кто именно. Они хорошие ребята, поэтому и знать я не хочу. — Ранд беспокойно повел плечами и вздрогнул, когда Том упер в него костлявый палец. — Вот что я хочу знать, так это у тебя ли по-прежнему мои арфа и флейта? Парень, они мне нужны. На тех, что у меня сейчас, и поросенок играть постесняется.
— Они у меня, Том. Я их принесу тебе, обещаю. Поверить не могу, что ты жив. И не могу поверить, что ты не в Иллиане. Скоро выступает Великая Охота. Приз за лучшее исполнение «Великой Охоты за Рогом». Ты же так хотел туда отправиться?
Том фыркнул:
— После Беломостья? Если бы я так поступил, я бы наверняка погиб. Даже если бы я добрался до корабля раньше, чем он отчалил, Домон и весь его экипаж по всему Иллиану растрезвонили бы, как за мной гнались троллоки. Если они видели Исчезающего, или слыхали о нем до того, как Домон обрубил швартовы... Иллианцы считают Исчезающих и троллоков небылицами, но кое-кого может заинтересовать, с какой стати эти «небылицы» кого-то преследуют, так что Иллиан для бедолаги станет не очень уютным местом.
— Том, мне так много нужно тебе рассказать!
Менестрель оборвал его:
— Позже, парень. — Он переглянулся через весь зал с узколицым мужчиной у двери. — Если я не вернусь и не расскажу еще, он, вне всяких сомнений, выпустит на сцену жонглера, и тогда вся эта компания разнесет тут все по бревнышку, и нам достанется. Приходи в «Виноградную гроздь», это сразу у Джангайских Ворот. У меня там комната. Спроси — и всякий тебе покажет, где это. Через часок-другой я приду. Еще одна история, и они будут довольны. — Он зашагал по ступеням, бросив через плечо: — И не забудь принести мою арфу и мою флейту!
Глава 26
РАЗЛАД
Ранд стрелой пролетел через общую залу «Защитника Драконовой Стены» и через две ступеньки проскочил вверх по лестнице, улыбнувшись в ответ на потрясенный взгляд хозяина гостиницы, которым тот проводил юношу. Ранд готов был улыбаться каждому и по любому поводу. Том жив!
Он распахнул дверь в свою комнату и прямиком направился к шкафу.
Из соседней комнаты в дверь высунулись Лойал и Хурин, оба — в рубашках, с трубками, от которых тянулись дымные шлейфы.
— Что-то случилось, Лорд Ранд? — встревоженно спросил Хурин.
Ранд перебросил через плечо узел Томова плаща.
— Самое лучшее, что могло случиться, не считая появления Ингтара. Том Меррилин жив. Он здесь, в Кайриэне.
— Менестрель, о котором ты мне рассказывал? — сказал Лойал. — Это замечательно, Ранд. Я бы не прочь с ним встретиться.
— Тогда
— С удовольствием, Лорд Ранд. — Хурин вынул трубку изо рта. — Тот народец в общей зале все старался выудить из меня — разумеется, и виду не показывая, что они делают, — кто вы такой, милорд, и почему вы в Кайриэне. Я сказал им, что мы здесь ждем друзей, но, будучи кайриэнцами, они измыслили, будто я что-то от них утаиваю, что-то прячу совсем глубоко.
— Пусть думают что хотят. Идем, Лойал.
— Я думаю, не стоит. — Огир вздохнул. — Наверно, лучше я тут останусь. — Он поднял книгу, заложив толстым пальцем страницу. — А с Томом Меррилином я познакомлюсь как-нибудь в другой раз.
— Лойал, не можешь же ты забиться в эту нору навечно! Мы даже не знаем, долго ли пробудем в Кайриэне. Все равно ни одного огир мы не видели. И даже если увидим, они же не будут за тобой гоняться, правда?
— Гоняться определенно не будут, но... Ранд, может, я и поторопился чересчур, уходя из Стеддинга Шангтай. Когда я вернусь домой, то могу угодить в неприятности. — Уши у него поникли. — Даже если я дождусь, пока не стану таким же старым, как Старейшина Хаман. Вот если б мне повезло отыскать покинутый стеддинг и остаться там до той поры...
— Если Старейшина Хаман не пустит тебя обратно, можешь жить в Эмондовом Лугу. Это красивое место. — Прекрасное место!
— Уверен, Ранд, так оно и есть, но из этого ничего бы не вышло. Видишь ли...
— Лойал, поговорим на эту тему, когда дойдет до этого. Сейчас ты идешь к Тому.
Огир встал — в два раза выше Ранда, но тот затолкал его в длинную тунику и плащ и, подталкивая сзади, свел по лестнице. Проходя через общую залу, Ранд подмигнул хозяину, потом рассмеялся его озадаченному виду. Пусть себе думает, будто иду играть в эту их проклятую Великую Игру. Пусть думает что хочет. Том жив!
У Джангайских Ворот, что в восточной стене города, все, видно, знали «Виноградную гроздь». Вскоре Ранд и Лойал оказались там, на относительно тихой для Слободы улочке. Солнце уже миновало полпути к закату по дневному небу.
Трехэтажное деревянное здание было покосившимся, но в общей зале, кстати чистой, народу хватало. В одном углу несколько мужчин играли в кости, в другом — женщины метали дартс. Половину посетителей, судя по внешности, явно составляли кайриэнцы, хрупкие и бледные, но ухо Ранда среди незнакомых акцентов уловило и андорский выговор. Но на всех была одежда Слободы, мешанина стилей полудюжины разных стран. Когда Ранд с Лойалом вошли, кое-кто на них оглянулся, но они тут же вернулись к своим занятиям.
Содержательница «Грозди» — женщина с белыми, как у Тома, волосами и цепкими глазами, — ощупала взглядом и Лойала, и Ранда. Судя по ее выговору и смуглой коже, она была не из Кайриэна.
— Том Меррилин? Да, есть у него тут комната. На самом верху, по лестнице, первая дверь направо. Наверно, Дена разрешит вам его подождать. — Она окинула взглядом красную куртку Ранда, задержавшись на цаплях, вышитых на стоячем воротнике, и золотых листьях куманики на рукавах, на мече юноши, и добавила: — Милорд.