Великая Отечественная катастрофа-3
Шрифт:
Во главу угла была поставлена экономия материальных средств, при этом подготовка экипажей явно недооценивалась. А ведь любая самая лучшая техника мертва без людей, умеющих владеть ею в совершенстве. На 1 июня 1941 года в учебно-боевых парках западных военных округов использовалось всего лишь 70 КВ и 38 Т-34, а остальные стояли на консервации. В то же время на вооружении в этих округах состояли 545 КВ и 969 Т-34! Больше того, инструкции по эксплуатации к новым танкам в подразделения не передавалась, ведь по распоряжению самого Генштаба КВ и Т-34 считались «особо секретными» машинами. Поэтому документация на них хранилась в штабах мехкорпусов «за семью замками» и выдавалась танкистам только на время проведения занятий под роспись, а конспектировать ее строго запрещалось.
Не хватало в Красной армии и запасных частей к имеющейся технике. В СССР всегда уделяли первостепенное внимание выпуску основной продукции и явно недостаточное — снабжению ее запчастями. В 1941 году производство запчастей к танкам Т-28 и моторам М-5 и М-17 было полностью прекращено, а к танкам Т-37А, Т-38, Т-26 и БТ — сокращено. Это произошло потому, что их к тому времени уже не строили, а все ресурсы танковой промышленности были брошены на изготовление Т-40, Т-34 и КВ, на подготовку производства Т-50, а также на выпуск запчастей к новым танкам. Накопленные ранее запасы запчастей к самым массовым советским предвоенным танкам Т-26 были практически полностью израсходованы во время Финской войны, поэтому в 1941 году пришлось срочно начать строительство завода запчастей для Т-26 в Чкаловске. В 1941 году фонды на запчасти для танков были выделены в размере всего 46 % от расчетных потребностей. Не хватало не только запчастей, но и необходимых материалов, станков и инструментов, поэтому план по ремонту техники в первом полугодии 1941 года выполнялся только на 45–70 %. А ведь это было еще мирное время, когда объемы ремонтных работ были куда меньше тех, с которыми пришлось столкнуться на войне.
Не лучше картина была и с техникой, необходимой для обеспечения действий танков. Предвоенная РККА имела только 41 % грузовиков, 34,7 % передвижных ремонтных мастерских, 18,5 % бензоцистерн и 28,2 % передвижных зарядных станций от положенных по штату военного времени. К ним, в свою очередь, тоже не хватало запчастей. Все имеющиеся у Наркомата обороны запасы шин были израсходованы во время боевых действий в Монголии, Польше и Финляндии, а на первое полугодие 1941 года шин было выделено только 37 % от годовой заявки. Сократить нехватку грузовиков в армии с началом войны планировалось с помощью мобилизации их из народного хозяйства, но из опыта Польской и Финской кампаний было уже хорошо известно, что большинство автомашин прибудут в плохом техническом состоянии и с изношенной резиной — ведь гражданские организации по понятным причинам постараются оставить лучшую технику себе. На деле получилось еще хуже, потому что в связи со стремительным наступлением вермахта значительная часть гражданской техники просто не успела попасть в армию, а много армейских автомобилей и спецмашин были потеряны в первые же дни войны.
Необходимо, конечно, учитывать, что несмотря на огромное количество танков, состоящих на вооружении Красной армии, оно все же было меньше потребного и составляло 61,4 % от штата военного времени. Таким образом, нехватка кадров и техники в расчете на имеющиеся танки была примерно в полтора раза меньше штатной, но общую безрадостную картину это улучшало ненамного.
Надо отметить, что в мехкорпусах были собраны далеко не все предвоенные советские танки, а только немногим более 70 % из них. Остальные находились в стрелковых, мотострелковых и кавалерийских дивизиях, воздушно-десантных корпусах, стрелковых бригадах, укрепрайонах, учебных заведениях, частях военно-морского флота и наркомата внутренних дел. Но они были распылены на сравнительно мелкие группы и заметного влияния на ход боевых действий оказать не смогли.
Организаторы советских танковых войск рано оценили важность оснащения танков средствами радиосвязи. Еще в 1929-30 годах приемопередатчики были установлены на 4 танка МС-1 отечественного
Нехватка радиостанций была не единственной бедой, потому что даже имеющимися часто не умели пользоваться. Многие связисты просто не могли толком освоить слишком сложную для них технику и при неумелой эксплуатации быстро выводили из строя рации или блоки питания к ним. Встречались случаи и сознательных поломок радиостанций танкистами, которые пытались скрыть свою собственную безграмотность ссылками на скверное качество доверенного им оборудования. При этом квалифицированных ремонтников радиоаппаратуры остро не хватало. В отчете об учениях, проведенных накануне войны, в мае 1941 года, были сделаны нелицеприятные выводы:
«Уровень подготовки связистов, работающих в радиосетях, не соответствует требованиям НКО… Выпускники военно-связных училищ современных средств связи не знают, и пользоваться матчастью не умеют… Особенно сказываются все отмеченные недостатки при работе по обеспечению наступательных боев».
В довершение ко всему многие советские командиры в то время просто не доверяли радиосвязи, считали, что она только демаскирует их командные пункты, и предпочитали по старинке пользоваться привычными им проводными телефонами и делегатами связи. Но в маневренной войне эти средства коммуникации были очень ненадежны и не могли обеспечить необходимую оперативность и бесперебойность передачи и получения жизненно важной информации.
Особенностью советских радиофицированных танков выпуска 30-х годов была установка поручневой антенны на башню. Она была видна издалека и сразу выдавала командирские машины. Опыт боев в Испании и на Халхин-Голе показал, что противник в первую очередь старается вывести из строя танки с антеннами и таким образом лишить танкистов управления. Поэтому в 1939 году было принято решение убрать поручневые антенны со всех танков и заменить их штыревыми, имевшими и меньшую заметность, и меньшую стоимость. Но полностью осуществить это мероприятие до начала войны не успели.
Еще одной «ахиллесовой пятой» Красной армии в Приграничном сражении была разведка — вернее, совершенно неудовлетворительная ее организация. Командование часто не имело сведений о противнике или получало их с большим опозданием, когда они уже безнадежно устаревали. Зато в большом количестве приходили сообщения о несуществующих немецких десантах и о мифических немецких танках там, где их никогда не было. На основании этой ложной информации зачастую принимались неверные решения, распылялись силы, бесполезно расходовался ограниченный моторесурс техники и ГСМ к ней, забивались немногочисленные дороги, а нередко возникала и настоящая паника.
Мы уже отмечали недостаточную бронепробиваемость советских 45-мм снарядов. С 76-мм бронебойными снарядами была другая проблема: их катастрофически не хватало, ведь долгое время считалось, что 45-мм пушек вполне достаточно для борьбы с любыми вражескими танками.
Производство 76-мм бронебойных снарядов в СССР было налажено лишь незадолго до начала войны, и накопить их достаточных запасов просто не успели. Если обеспеченность Красной армии перед войной 45-мм бронебойными снарядами достигала 91 %, то для 76-мм она составляла только 16 %. На каждую 76-мм дивизионную или танковую пушку в среднем приходилось всего-навсего 12 бронебойных снарядов. В некоторых пограничных военных округах положение было еще хуже. Например, в Западном Особом на одну 76-мм пушку приходилось 9 бронебойных снарядов, а в Ленинградском — даже менее одного. Зато Одесский военный округ почему-то получил 34 76-мм бронебойных снаряда для каждой пушки этого калибра.