Великая Отечественная на Черном море. часть 2

Никольский Борис Витальевич

Очевидец и участник контратаки младший сержант Г. Вдовиченко из 229-го саперного батальона 109 стрелковой дивизии рассказал: «…С утра 1 июля я оказался в 35-й батарее. В конце дня на батарее началась мобилизация всех здоровых бойцов и командиров для контратаки. На выходе из батареи каждому, кто не имел оружия, давали винтовку, патроны и одну гранату на двоих. Каждый тридцатый, независимо от воинского звания, назначался старшим группы – командиром взвода.

Мы залегли у батареи в районе левого КДП. На башенку этого КДП поднялись три человека: моряк в форме капитана 3 ранга и два армейских командира. Флотский командир обратился к бойцам и командирам, находящимся вокруг, и сказал, что

по приказу Ставки Севастополь разрешено оставить. Всю исправную технику нужно уничтожить. Что ночью придут корабли, и чтобы противник не помешал эвакуации, нужно его отогнать от района батареи как можно дальше. Атаку поддерживал счетверенный пулемет на автомашине, ведя огонь через головы атакующих. Противник не ожидал такой яростной атаки и откатился на несколько километров. Часть бойцов осталась на достигнутых позициях и закрепилась, а часть отошла к батарее» (А.В. Басов. Крым в Великой Отечественной войне 1941-45 гг. М. Наука. 1987 г.).

Другой участник этой контратаки старшина 1-й статьи И.И. Карякин, радист узла связи штаба ЧФ, написал так: «…1 июля участвовал в организованной атаке, где были собраны все способные и неспособные носить оружие из остатков разбитых частей, половина из которых были раненые в бинтах. Поддерживал атаку счетверенный пулемет. Он стрелял длинными очередями. Немцы отошли, не оказывая никакого сопротивления. Затем, контратака выдохлась, и все возвратились назад к берегу в ожидании «эскадры», которая якобы ночью должна подойти и забрать всех оставшихся, как обещали командиры» (А.В. Басов. Крым в Великой Отечественной войне 1941-45 гг. Вопросы и ответы, Симферополь, 1964, стр. 43).

Бывший в тот день у башен 35-й батареи полковник Д. Пискунов подтвердил этот факт: «…С целью улучшения позиций приморцы между 17 и 18 часами вечера 1 июля произвели общую атаку без артиллерийской подготовки на всем фронте. Результат был, как говорят, сверх ожиданий. Было захвачено три танка и несколько батарей. Противник, застигнутый врасплох, бежал. Вражеские танки, захваченные приморцами, были на ходу и после использования их боезапаса по противнику были сожжены» (Д.И. Пискунов. Воспоминания. Госархив Крыма, ф. 849. оп. 3. ед. хр. 235. л. 25).

После этой контратаки противник в этот вечер не предпринимал никаких боевых действий. В 20 часов этого дня Новиков доносил о положении на сухопутном фронте: «Алафузову, Буденному. Противник возобновил наступление на всем фронте, большую активность проявляет на рубеже 36.5 – Стрелецкая бухта. Отдельные отряды ведут бои в городе. 1.07.42 г. 20 час. 10 мин. Новиков, Хацкевич» (П.А. Моргунов. Указ. соч., стр. 451. Отд. ЦВМА. ф. 72. д. 1750. л. 236.).

Учитывая настойчивое стремление противника прорваться к бухте Камышовой для окружения остатков войск 1-го рубежа, отдельные части, как это следует из отчета командира 9-й бригады морской пехоты, с 15.00 начали отход к району 35-й батареи.

18 ч. 00 мин. Противник подошел к ББ-35 на расстояние 1 км. По нему был открыт ружейно-пулеметный огонь, а затем открыли огонь орудия ББ-35. Было выпущено 6 последних снарядов. Защитники несут большие потери, но атаки отбивают.

20 ч. 45 мин. Последняя радиограмма от генерала П.Новикова: «Алафузову, Буденному, Василевскому. Ожесточенные бои продолжаются на рубеже высота 16,6 – хутор Бухштаба – Камышовая бухта. Начсостава 2000 человек в готовности транспортировки. 35-я батарея действует».

Обратите внимание, телеграмма отправлена в три адреса: начальнику Главного морского штаба, командующему фронтом и начальнику Генерального штаба. Мы уже вели речь о том, что эти телеграммы могли попасть к адресатам только через узел связи флота в Туапсе.

К 22.00 1 июля линия фронта проходила от Каменоломен до Казармы – хут. Бухштаба – хут. Меркушева –

хут. Пелисье.

По воспоминаниям полковника Благовещенского: «К 21.00 1.07.42 г. перед фронтом морской береговой батареи 35 противника не было. По моим наблюдениям противник передовыми частями находился на рубеже старого французского (видимо, турецкого – Б.Н.) вала. Его артиллерия вела огонь по нашим боевым порядкам – частям, находившимся в 2 км юго-восточнее бухты Камышовой и Казачьей. К 24.00 1.07. основная масса личного состава пехотных соединений находилась на территории 35-й береговой батареи» (П.А. Моргунов. Указ. соч., стр. 457. Отд. ЦВМА ф. 72. д. 1256. л. 331 ЦВМА ф. 2092. оп. 1. ед.хр. П 7. лл. 144-148).

В итоговой разведсводке штаба Северо-Кавказского фронта будет записано: «1.07.42. противник вел упорные бои с нашими частями, заканчивая окружение Севастополя, и к исходу дня бои проходили по рубежу выс. 16.5 – хут. Бухштаба – бухта Камышовая и в городе Севастополе» (С.Н. Гонтарев. Воспом. Фонд музея КЧФ. д. НВМ. л. 337).

Немного отвлекаясь, стоит обратить внимание на события, происходившие 1-го июля на правом фланге обороны. Моргунов ограничивается упоминанием об отражении во второй половине дня атак противника на позициях 18-й береговой батареи. А между тем, в районе ветряка ЦАГи и Георгиевского монастыря с утра 1 июля героически сражался, оттягивая на себя силы противника, 456-й погранполк 109-й стрелковой дивизии. Начиная со второй половины дня полк сражался в полном окружении.

Подробности последних боев полка удалось узнать из сообщений оставшихся в живых пограничников: командира 6-й роты 2-го батальона 456-го погранполка старшего лейтенанта С.В. Козленкова, командира радиовзвода полка старшего лейтенанта Н.И. Головко (Н.И. Головко. Воспом. Фонд музея КЧФ. д. НВМ. л. 343), радиста штабной радиостанции полка красноармейца В.А. Володина (Н.С. Кузнецов. На флотах боевая тревога. М. Воениздат. 1971, л. 181), старшины транспортной роты полка В.И. Осокина. А также воспоминаний адъютанта командира полка младшего лейтенанта В.М. Голова (Н.Г. Кузнецов. Там же. стр. 182), помощника начальника штаба полка И.М. Федосова (Н.Г. Кузнецов. Там же. стр. 186).

В ночь на 1 июля на этом участке фронта события развивались в следующем порядке. До ночи с 30-е июня на 1-е июля полк занимал следующие позиции: от Генуэзской башни до середины высоты 212.1 (господствующая высота над Балаклавой с востока) проходила позиция 2-го стрелкового батальона майора Ружникова. Далее, по склону высоты на север – позиция 1-го стрелкового батальона майора Кекало. Позиции 3-го батальона майора Целовальникова – на высотах у деревни Кадыковка. Штаб полка размещался в деревне Карань.

В ночь с 30 июня на 1 июля в связи с прорывом противника на Сапун-горе и отходом слева 9-й бригады морской пехоты во избежание назревающего окружения, незаметно для противника, оставив свои позиции, полк перешел на рубеж обороны: ветряк ЦАГИ – Георгиевский монастырь – мыс Фиолент.

О возможности такого самостоятельного отхода из Балаклавы командир дивизии генерал Новиков заранее предупредил подполковника Рубцова еще 29 июня на случай прорыва противника на Сапун-горе или левее Кадыковки. Такой момент наступил в конце дня 30 июня, когда противник уже рвался к Фиоленту со стороны Юхариной балки, намереваясь окружить Балаклавскую группировку наших войск. С переходом полка на новые позиции, командный пункт полка был перенесен на бывший КП 1-го сектора обороны у ветряка ЦАГИ. На КП полка находились радисты штабной радиостанции красноармейцы В. Володин и В. Ушаков. Командир радиовзвода полка старший лейтенант Н.И. Головко с радийной автомашиной полка расположился в балке, восточнее Георгиевского монастыря. Его радиостанция работала весь день только на прием для получения указаний от штаба дивизии на 35-й батарее.