Великая Отечественная: Правда против мифов
Шрифт:
Почему всё-таки «сначала — Ленинград, потом — Москва»? Ответ на этот вопрос уже после войны дали фельдмаршал Ф. Паулюс{176} — один из главных авторов плана «Барбаросса» и генерал-фельдмаршал Э. Манштейн{177}.
Ленинград был вторым после Москвы промышленным центром с мощнейшим оборонным потенциалом (более 1000 предприятий индустрии), крупнейшим морским и речным портом и железнодорожным узлом.
Захват Ленинграда был для Гитлера исключительно важен в политическом плане: этот город был колыбелью Великой Октябрьской
Думать и решать так, как он думал и действовал, у Гитлера, натуры экзальтированной, была ещё одна причина — психологическая. Немецкие историки отмечают, что Ленинград вызывал у Гитлера особое чувство ненависти: «Он считал его не только городом, в котором возникло большевистское правительство, но и воспринимал его как прежний самодержавный Санкт-Петербург, символизирующий русское притязание на господство в бассейне Балтийского моря»{178}. В немцах, которые веками властвовали на Балтике, укоренилось чувство, что Балтика — их море. Для Гитлера Ленинград был городом-крепостью, созданным Петром I как основа русского могущества. Гитлер ненавидел сильных.
Ненависть — следствие страха. Немцы издревле шли на Русь не только из необходимости расширить своё жизненное пространство, но и из боязни этой огромной и таинственной страны, нёсшей в себе неожиданную угрозу… Сначала мы боимся, а уж потом ненавидим… Гитлер боялся Советского Союза и потому ненавидел его. Ненависть к русским лишала фюрера способности видеть их достоинства: он находил в русском народе только безобразное и уродливое, то, что присутствует в каждой нации.
Гитлер учил немцев ненавидеть русских и всех славян, будучи убеждённым, что тот, кто не умеет ненавидеть, тот не может хорошо воевать, убивать с наслаждением.
Катастрофические последствия падения Ленинграда вполне понимали командование Красной армии и Сталин: битва за Ленинград оттягивала на себя 20% вражеских сил на Восточном фронте и всю финскую армию. Сдача Ленинграда открывала врагу прямую дорогу на Москву, которая уже готовилась к эвакуации: немцы стояли у её границ…
Положение Ленинграда было воистину критическим.
Но можно ли сказать, как это делают Л. Лурье и Л. Моляров, что «ленинградское руководство, как и их шефы в Москве (надо понимать, прежде всего Сталин. — И. И.), проспали наступление немцев, довели город до блокады»?
Откроем вторую книгу исследования «Война и общество» на странице 29. Там, в главе «Беспримерный подвиг Ленинграда», говорится о том, что ещё 1 июня 1941 г. областной и городской комитеты партии создали Комиссию по вопросам обороны, которую возглавил А.А. Жданов, секретарь ЦК ВКП(б), он же — секретарь Ленинградского обкома и Ленинградского горкома партии. Позднее, 20 августа, командующий Северо-Западным направлением Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов подписал приказ «Об организации обороны Ленинграда». Этим же приказом создавался Военный совет Ленинградского фронта{179}. Действия Жданова и Ворошилова были не вполне эффективны, но они не «спали», а действовали. Как не бездействовал и их главный «шеф в Москве» Сталин.
Узнав о приказе, Сталин вызвал к аппарату «Бодо» Ворошилова и Жданова и в присутствии Молотова и Микояна задал им несколько неприятных
Военный совет обороны Ленинграда был упразднён, все его функции были переданы Военному совету фронта.
В конце августа в Ленинграде работала Комиссия Молотова (зам. председателя ГКО), Маленкова, Косыгина, Воронова, Жихарева, Кузнецова. В результате её работы Главное командование Северо-Западного направления было расформировано, Ворошилов был назначен командующим Ленинградским фронтом с непосредственным подчинением Ставке ВГК, т. е. лично Сталину{181}.
После того как немцы 29 августа захватили г. Тосно, Сталин направил Ворошилову и Жданову телеграмму, в которой в резкой форме выразил недовольство командованием Ленинградского фронта. «Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, которые они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления и в этом видят свою задачу»{182}.
Может, эту телеграмму Сталина мифотворцы считают его приказом сдать Ленинград? На мой взгляд, в ней нет и намёка на это. Я вижу в словах Сталина гнев и угрозу в адрес Ворошилова, который вскоре был освобождён от должности командующего Ленинградским фронтом…
8 сентября кольцо блокады замкнулось. Генерал-фельдмаршал фон Лееб, который командовал группой армий «Север», овладел Прибалтикой и взял в окружение Ленинград, считал решённым вопрос о падении Ленинграда. В этом был убеждён и Гитлер, благоволивший к Леебу. 21 июля фюрер прилетал в штаб-квартиру Лееба{183}, чтобы обсудить некоторые детали. Гитлер прислал в штаб Лееба офицера, обязанного немедленно доложить ему о вступлении войск в Ленинград{184}.
Как же действовал в этой ситуации Сталин? 9 сентября он вызвал в Кремль генерала армии Жукова из-под Ельни, где под его командованием советские войска одержали первую крупную победу над немцами. Через сутки Жуков был в кабинете Сталина.
Словно бы размышляя вслух, Сталин стал говорить: «Очень тяжёлое положение сложилось сейчас под Ленинградом, я бы даже сказал, положение катастрофическое. — Помолчав, Сталин явно подбирал ещё какое-то слово, которым хотел подчеркнуть сложность обстановки на Ленинградском фронте, и наконец вымолвил: — Я бы даже сказал, безнадёжное. С потерей Ленинграда произойдёт такое осложнение, последствия которого просто трудно предвидеть. Окажется под угрозой удара с севера Москва» [9] .
9
Сюжет излагается близко к тексту книги В. Карпова «Маршал Жуков». С. 135–144.