Великая отечественная война: Как это было

Семененко Валерий Иванович

Вряд ли Рузвельт пытался когда-нибудь понять драму бывшего шахтера из Донбасса, любимца Г. К. Орджоникидзе, а в годы войны — руководителя советской миссии по закупке оборудования в США В. Кравченко. 4 апреля 1944 г. он сложил свои полномочия и перешел под защиту «американского общественного мнения». Прав оказался Г. Уэллс, когда при встрече со Сталиным в 1934 г. сказал ему: «Вы и Рузвельт держите мир в своих руках». Писатель сразу уяснил, что теперь перед ним — не кремлевский фантазер 1920 г., а заматеревший его наследник — хладнокровный и безжалостный политик.

Все четыре дня тегеранской встречи проходили в дискуссионном духе, и чаще всего в словесных турнирах и столкновениях политических проектов победителем оказывался

Сталин. Особенно ярко уступчивость Рузвельта и Черчилля проявилась в польском вопросе. Премьер-министр Британии предложил в качестве компенсации за присоединение к УССР и БССР земель Западной

Украины и Западной Белоруссии передать Польше Восточную Пруссию и Оппельнскую провинцию. Эта идея показалась Сталину чрезмерно щедрой для режима

С. Миколайчика, хотя при подписании договора с эмигрантским правительством Польши 30 июля 1941 г. о взаимопомощи он обещал премьеру В. Сикорскому поддержать его претензии на Львов в спорю с украинцами.

Напомним, что после справедливого обвинения поляками органов НКВД в убийстве польских офицеров в Катыни Сталин 26 апреля 1943 г. разорвал дипломатические отношения с польским правительством. Вскоре после этого в авиационной катастрофе над Гйбралтаром погиб несговорчивый генерал В. Сикорский. Вряд ли ошибочны утверждения о том, что его гибель организовали советские и британские спецслужбы при активном содействии К. Филби. Совершивший покушение и оставшийся в живых (один из всех пассажиров самолета!) чех Э. Прхал получил, как писала 4 мая 1972 г. газета «Ые^-Уогк и тез», 130 тыс. долларюв премиальных.

В Тегеране Сталин сыграл весьма умело, потребовав за уступки Польше некоторые земли Германии, передачи Советскому Союзу Кенигсберга и Мемеля (Клайпеды), а также части Восточной Пруссии. Обескураженные таким напором, Рузвельт и Черчилль смущенно пообещали обдумать его предложение.

Размышления Рузвельта в этом вопросе стали понятны лишь 7 июня 1944 г. в ходе его беседы с С. Миколайчиком. Рузвельт уверял его: Сталин — реалист, не имеет империалистических намерений и в целом его личная власть существует всего два года. Это мнение еще более укрепилось у президента после излияний представителя Торговой палаты США Э. Джонстона, побывавшего в мае 1944 г. в Москве. Он заверил, что в советской столице видел новых капиталистов из числа партийно-советской элиты. Вспоминая о встречах в Тегеране, Рузвельт говорил С. Ми-колайчику: Сталин тогда искренне хотел помочь решить польские проблемы, особенно по Силезии. Восточной Пруссии. Кролевцу, Львову, Тернополю. Дрогобычу.

Ранее при беседах с В. Сикорским президент США категорически отвергал его идею, совпадающую с планом Черчилля, о высадке союзнических войск на Балканах и их дальнейшем продвижении в Польшу. В противном случае, подчеркивал польский премьер, избежать советизации Польши Красной Армией не удастся.

К концу 1943 г. Сталин уже наполовину реализовал свой план коммунизации Польши. Естественно, все решали кадры. Для создаваемой из бывших польских военнопленных, покинувших ГУЛАГ с августа 1941 г., дивизии Сталин прежде всего приказал подобрать «достойного» командира. Выбор спецслужб пал на 3. Берлинга (1896— 1980). 4 октября 1939 г. он был арестован в Старобельских лагерях (что спасло ему жизнь) и после бесед в Бутырской и Лубянской тюрьмах с работниками НКВД согласился на'сотрудничество. С ноября 1940 г. Берлинг проживал уже на спецдаче в Малаховке под Москвой. Его кандидатура была не случайной: это был ленивый, бесхарактерный, продажный и нечистоплотный человек, не пользовавшийся уважением офицеров.

Л. Берия и А. Меркулов уговорили его в августе 1941 г. вступить в армию В. Андерса, где он сначала занимал пост начальника штаба 5-й дивизии. В результате острого конфликта с комдивом М. Борута-Спеховичем Берлинг стал начальником тыловой базы в Красноводске. Видимо, по согласию с НКВД он не уехал вместе

с армией в Персию, а в мае 1943 г. принял предложение формировать польскую дивизию в составе Красной Армии. Ведь Сталину было хорошо известно, что в отличие от многочисленной Армии Краевой, поддерживаемой Лондонским эмигрантским правительством, в Армии Людовой польских коммунистов летом 1942 г. насчитывалось всего 2 тыс. бойцов.

Чтобы придать национальный дух новому соединению, В. Василевская, Я. Броневская, О. Ланг и А. Лампе добились присвоения ему имени Т. Костюшко, хотя тот в 1794 г. воевал против русских и прусских войск. На флаге дивизии был изображен орел Пястов, а не Ягелло-нов, который являлся более популярным.

Таким образом, подготовив на территории СССР послушные себе польские вооруженные силы, Сталин хорошо понял нерешительность союзников в Тегеране и 31 декабря 1943 г. санкционировал создание Польского комитета национального освобождения из польских коммунистов, эмигрировавших в Советский Союз. После того как 15 декабря Черчилль запретил английской прессе упоминать о Львове и Вильно как польских городах, подобный шаг выглядел логичным.

В Тегеране требования Сталина присоединить к СССР после разгрома Японии Курильские острова не встретили возражений. Повторенные потом в Потсдаме, они были реализованы и признаны поверженной Японией 15 августа 1945 г. Но на сдержанную просьбу Рузвельта предоставить военным кораблям США право захода в советские порты северо-западной части Тихого океана (на период военных действий) согласия Сталина не последовало. Отказал он также и в промежуточных посадках американских бомбардировщиков на аэродромах Приморья. не поделился даже разведывательной информацией о японских вооруженных силах. Возможно, то была тихая месть за доверительное признание Рузвельта: сомневаюсь, что конгресс позволит мне послать войска в Европу. А ведь обожавший «дядю Джо» президент обещал после войны предоставить Советскому Союзу заем в 8—10 млрд долларов из расчета не более 2—2,5% годовых с первой выплатой долга не ранее чем в 1978 году.

Из уст Сталина прозвучала казавшаяся несколько загадочной фраза о будущем побежденного третьего рейха: «Нет никаких мер, которые могли бы исключить возможность объединения Германии». В данном случае он тоже набрасывал контуры послевоенной Европы. Хотя в беседе с Миколайчиком Сталин и говорил, что коммунизм подходит немцам как корове седло, однако единую Германию мыслил как союзника СССР — и не обязательно на базе марксистской доктрины.

Несколько обескуражил он Черчилля заявлением о необходимости расстрела после победы 50 тыс. германских офицеров. Когда возмущенный британский премьер покинул зал заседаний, Сталин и Молотов поторопились догнать его и заверить, что это была только шутка. От Рузвельта при этом протеста не поступило. Естественно, президент морально не одобрял варварскую идею Сталина, но спорить не хотел, считая высказывание метафорической запальчивостью. Правда, его попытка свести все к шутке — надо-де расстрелять не 50, а 49 тыс. офицеров, — не удалась.

Острейший диспут разгорелся по вопросу о сроке открытия второго фронта на севере Франции. Крайнее раздражение Сталина, настаивавшего на сроке 10— 20 мая 1944 г., видимо, объяснялось неприятными для него сведениями о содержании бесед Рузвельта и Черчилля в августе 1943 г. на встрече в Квебеке. Там они согласились, что разработка атомного проекта должна вестись и с целью иметь противовес против СССР, а не только против Германии и Японии.

Нетерпение мешало Сталину признать логику английской) премьера относительно серьезных технических сложностей операции «Оверлорд». Правда, чтобы подсластить пилюлю, Сталин даже заметил как-то: организаторский гений и материальное изобилие США и Британии преодолеют любые трудности. Между тем по опыту войны он знал, как невероятно трудна высадка десанта большой численности. Возьмем для примера одну