Великая Отечественная: война продолжается

Витич Райдо

под Сталинградом. Факт? Факт.

Смотрим, что на это говорит Германия: "Доблестные солдаты немецкой Германии под

командованием фельдмаршала Паулюса сражались до последнего патрона и все погибли!"

Может, поверим фашистам и под лозунгом "коммунистической пропаганды" подвергнем

факт сдачи Паулюса советским войскам сомнению? Дарю эту идею любителям собирать

сплетни и писать романы, основываясь на воспоминаниях

бабушки. Дерзайте.

Из мемуаров фельдмаршала фон Манштейма: "В зоне 20 — 30 километров перед Днепром

было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все, что могло помочь противнику

продолжать свое наступление".

Нормально? Обычная тактика. Но для фашистов. А для нас — нет. То, что немцы жгли,

угоняли, сравнивали с землей, не желая оставлять захваченную землю наступающим

частям Красной Армии в целости и сохранности. Им можно распоряжаться таким

образом с чужой территорией, не хотели они наступления советских войск. А нам

нельзя было, мы же очень хотели наступления немецких войск в 1941 г., звали даже,

по словам некоторых. И никто не пытается логически подумать и найти нестыковку:

немцы жгли за собой землю — у них было время, а у нас его в 1941 г. не было,

поэтому не то что города, села, много стратегически важных объектов достались

напавшим, вместе с техникой, горючим, боеприпасами. И население уйти просто не

успевало. И зеков не вывезли, немцам для службы в полиции оставили.

Но вернемся к Манштейму и его воспоминаниям: "по специальному приказу Геринга,

из района, который мы оставляли, были вывезены запасы, хозяйственное имущество и

машины. Это мероприятие проводилось только в отношении военных машин, цветных

металлов, зерна, технических культур, а также лошадей. В немецкой армии в

противовес остальным грабеж не допускался"

А теперь послушаем его же, но десятилетия раньше: приказ по частям его

величества фельдмаршала Манштейма.

"Если при отходе войска встречают на своем пути скот и не имеют возможности

отправить его в тыл, они обязаны расстрелять его. Неразрешенные города, пункты и

жилые убежища — уничтожить огнем!"

А вот приказ Гиммлера руководителю СС и полиции Украины, подчиненному Манштейма,

который, естественно, об этом приказе знал: " Необходимо добиться того, чтобы

при отходе из районов Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы

скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса, чтобы не остался в целости ни

один дом, ни одна шахта, которые бы не были выведены из строя на долгие

годы,

чтобы не осталось ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник

должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну. Немедленно

обсудите это…"

Что-то с памятью фельдмаршала стало, склероз, наверное — не помнит такого. Пишет

в мемуарах: "Значительная часть населения добровольно последовала за нами…образовались

длинные колонны. Их не угоняли, а направляли в районы западнее Днепра, где

немецкие штабы заботились об их размещении и снабжении".

Посмотрим, как они заботились, и добровольность тоже проверим.

Воспоминания мальчика, выжившего после оккупации Ржева:

"В сентябре 1942 г., когда наши войска начали приближаться к Ржеву, по приказу

комендатуры все население немедленно должно было выселиться. Народ идти не хотел.

Их били плетками, прикладами, выгоняли насильно из домов, сажали в машины и

увозили в Германию. Так был увезен мой отец. Мы с мамой ушли в деревню".

Павел Иванов, 6 класс.

Воспоминания обер-ефрейтора 9-ой танковой роты Арно Швангера: "Мы получили

приказ все оставляемые нами пункты сжигать. Если городское население

отказывается оставлять свои дома — жителей запирать и сжигать вместе с домами".

Цитирую строки из писем и воспоминаний советских солдат, освобождавших от

фашистов города и села.

Деревня Слободка, Полоцк, зима 1943 г.: "Среди дороги лежала женщина, и на ее

груди ребенок, приколотый к матери штыком. Возле них валялась гармоника. Неужели

немцы играли на этом пожарище? Недалеко двое — старик и мальчик, лежат лицом в

снег, оба сильно обгоревшие, видно, выбежали из горящего дома и были убиты.

Немцы запирали избы и жгли их, кто выбегал — расстреливали. Прошли еще немного и

увидели обезглавленные трупы стариков, головы валялись тут же. Фашисты

заставляли стариков ложиться и рубили им головы тут же, на обыкновенном

березовом бревне, как дрова. Запах гари, траурные хлопья сажи, носившиеся в

воздухе и оседавшие на снег, усиливали жуткое зрелище.

Дошли до середины деревни — все тихо. Решили напиться, подошли к колодцу,

смрадный запах сильно ударил, но мы не думали, что это из сруба, заглянули в

колодец, а там, почти у поверхности, труп замученной молодой женщины, кинутой

поверх остальных трупов".