Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи
Шрифт:
И на Тихом океане...
Незаметно для непосвященных, в самый разгар подготовки победоносной Берлинской операции, 5 апреля, Советское правительство, в соответствии со статьей 3-й Советско-японского пакта от 13 апреля 1941 г., сделало заявление о денонсации этого документа. В заявлении подчеркивалось, что Пакт был подписан «до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и Соединенными Штатами Америки, с другой.
С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на Советский Союз, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме
При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным».
Заявление Советского правительства должно было побудить руководство Японии к поиску путей для прекращения войны, исход которой становился для страны безнадежным. Эта задача стала для Японии единственно возможной после 9 мая, когда ее союзник на Западе, фашистская Германия, подписала акт о безоговорочной капитуляции. Но Японское правительство и не помышляло о замирении, взяло курс на продолжение войны до победного конца.
Однако для сокрытия своих планов японской стороной предпринимались активные дипломатические маневры. В середине мая на совещании Высшего совета по руководству войной были намечены конкретные шаги, чтобы не только предотвратить вступление Советского Союза в войну на Дальнем Востоке, но и добиться его доброжелательного отношения к Японии. Более того, при посредничестве нашей страны заключить почетный мир с Великобританией и Соединенными Штатами Америки.
В начале июля бывший японский премьер-министр Хирота несколько раз встречался с послом Советского Союза в Токио Маликом, настойчиво предлагая нашей стране сотрудничество с Японией в дальнейшем ведении войны. В обмен на возможность получения стратегических материалов из района Южных морей, где японская армия еще удерживала номинальное господство, Советский Союз должен был фактически предать своих боевых союзников. Но из этой затеи ничего не получилось. Усилия Хироты пропали даром.
«Досадная неудача» не остановила японскую сторону. В Токио тут же появился вариант посылки в Москву представительной делегации во главе с принцем Коноэ. Ставка делалась на дипломатический авторитет этого либерального политика Японии. Однако запрос японского посольства в СССР на предмет возможных переговоров ее с представителями Советского правительства остался без ответа.
В конце июля на Потсдамской конференции от имени Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Китая, без согласия Советского Союза, было опубликовано обращение, в котором Япония призывалась к безоговорочной капитуляции. Дальневосточный агрессор предупреждался, что в случае отклонения фактического ультиматума, по нему будут нанесены «массированные, окончательные удары».
Условиями Потсдамской декларации, носившими категорический характер, предусматривались ключевые мероприятия: ликвидация в Великой Империи власти милитаристов; оккупация японской территории; ограничение суверенитета страны островами Хоккайдо, Хонсю, Кюсю и Сикоку; наказание военных преступников; устранение всех препятствий к возрождению в стране демократических тенденций.
Правящие круги Японии своеобразно отреагировали на столь грозное предупреждение. Они его отклонили. Спустя два дня после опубликования «Потсдамской декларации», японский премьер-министр Судзуки заявил: «Мы игнорируем ее. Мы будем неотступно продолжать движение вперед для успешного завершения войны».
Но курс на войну до победного конца не соответствовал ни расстановке
Исключительные тяготы выпали на долю японского народа. Не хватало продовольствия. Основная масса людей жила впроголодь. Выпуск тканей сократился настолько, что пара мужских брюк, подлежащих распределению, приходилась на тринадцать человек гражданского населения.
Резкое снижение уровня производства в промышленности больно ударило и по ее военному сектору. Несмотря на то, что именно в нем концентрировалась большая часть квалифицированной рабочей силы, финансовых средств и материалов, выпуск военной продукции быстро сокращался.
В первой половине сорок пятого года намечалось выпустить 20 тыс. самолетов, но фактически в январе—августе было произведено чуть больше 11 тысяч. Половину из них (5474 шт.) составили истребители и четверть (2523 шт.) — учебные самолеты, пригодные к переоборудованию для «камикадзе» (самолеты-торпеды под управлением летчиков-самоубийц).
Из-за острого дефицита стали, японскому судостроению пришлось отказаться от строительства крупных боевых кораблей (класса выше эсминца). Главное внимание сконцентрировалось на выпуске специальных средств, предназначенных для «смертников»: малотоннажных катеров («сине»), микролодок («корю» и «кайрю»), человеко-мин («фукурю») и человеко-торпед («кайтэн»). Только во втором квартале сорок пятого их производство составило 1733 единицы.
Войну до «победного конца» предполагалось вести сухопутными войсками, что и предопределило их стремительный количественный рост. В результате тотальной мобилизации, проводившейся с начала сорок четвертого по август сорок пятого года, вооруженные силы Японии увеличились до 7,2 миллиона человек против 3,8 миллиона в начале сорок четвертого. Их основу составляли сухопутные войска, которые, вместе с включенными в их состав авиационными соединениями, достигли 5,5 миллиона человек.
Некогда мощный японский флот к середине сорок пятого уже не представлял былой силы. Он имел 109 боевых кораблей, в том числе 3 авианосца, 1 линкор, 3 крейсера, 44 эсминца, 58 подводных лодок, а также 3 тыс. подводных лодок «кайрю», «корю» и управляемых человеко-торпед «кайтэн». Общая численность личного состава флота достигла 1,7 миллиона человек. Значительную часть его планировалось использовать в операциях на суше, особенно при обороне метрополии.
Громоздкой и неэффективной оставалась система японского военно-политического руководства. Она не позволяла четко координировать работу государственных органов, в частности кабинета министров и императорской Ставки.
Учреждение Высшего совета по руководству войной в августе сорок четвертого не решило проблемы по существу, так как входившие в него представители императорской Ставки и правительства не составляли единого целого, а только согласовывали военно-политические вопросы. Как и раньше, премьер-министр не мог принимать участия в совещаниях Ставки. Только с марта сорок пятого года, по указанию императора Хирохито, являющегося по японской конституции Верховным Главнокомандующим, ему было разрешено присутствовать на этих совещаниях.