Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты
Шрифт:
2. Он пообещал Сталину снизить силу отдачи, но свое обещание не сдержал.
Таубин пообещал сделать все, что можно, был придуман вариант усиления мотора самолета для крепления на нем мотор-пушки, но изменить третий закон Ньютона («действие равно противодействию» и т. д.») он был не в состоянии. Кстати, принятая на короткое время на вооружение штурмовика Ил-2 вместо ПТБ-23 пушка ВЯ имела гораздо большую отдачу.
3. Он не сумел сделать порученный правительством пулемет 12,7 мм, хотя под него уже начали строить завод.
Разработка пулемета 12,7 мм была поручена Таубину 4 октября 1940 г., его опытные образцы
4. Главная неудача Таубина была в том, что при серийном изготовлении пушек МП-6 металл почему-то был заменен менее качественным, из-за чего его детали выходили из строя, и требования по надежности и долговечности пушки не были выполнены.
Такое объяснение было тогда в ходу в Наркомате вооружения и в ОКБ-16. Замена материала в серии обычно осуществляется по инициативе завода с целью снизить себестоимость изготовления, конструктор почти всегда против. Значит, это либо было сделано заводом и наркоматом без согласия Таубина, либо являлось провокацией с целью создать повод для его ареста, либо просто выдумкой для объяснения ареста.
5. «За несколько месяцев до начала войны Таубин тоже внес изменения в свою конструкцию и попросил установить новые сроки», чем нарушил «установленный порядок, по которому изменения в утвержденные чертежи на продукцию, переданную в серийное производство, можно было вносить только с разрешения правительства» (по словам Ванникова).
Таубин и Бабурин не берегли «свою шкуру», а создавали лучшее оружие для защиты Родины. А их за это арестовали.
6. «Затевался новый грандиозный “процесс военных”» (статья А. Ваксберга, «Тайна 28 октября 1941-го» [12]).
Меньше всего Сталин хотел публичного обсуждения арестов военных – перед лицом грядущей войны это выглядело бы полным идиотизмом, а в условиях начавшейся войны – безумием и вызвало бы панику. Поэтому ни единого сообщения о произведенных арестах военных в печати в то время не было и быть не могло.
7. На Таубина поступил донос. «Более обоснованной представляется версия, что донос написан кем-то из своих, кому уход Таубина был больше всего на руку», – предполагает А. Широкорад в упоминавшейся выше статье в журнале «Популярная механика».
Подобные доносы в те времена, конечно, случались нередко, но в данном случае такой вариант весьма сомнителен. Ведущих специалистов для своего небольшого ОКБ Таубин подбирал лично, большинство из них были его давние знакомые – однокурсники и земляки. Потому обычные для сталинских репрессий «круги по воде» в виде арестов наверняка не миновали бы и автора доноса. А в ОКБ-16, кроме Таубина и Бабурина, не тронули ни единого человека.
8. Таубина арестовали якобы за то, что однажды, выйдя из кабинета вождя, он грубо выругался в его адрес.
Во-первых, согласно «Кремлевскому журналу» он всего три раза был в кабинете вождя за годы работы и каждое посещение было для него большим событием. Во-вторых, за годы работы Таубина руководителем, а это был период разгула репрессий 30-х годов, он не мог не знать о многочисленных случаях ареста людей и за куда более невинные высказывания в адрес власти и вождя, поэтому маловероятно, чтобы мог позволить себе такое. Кроме
9. Таубину могли поставить в вину и то, что он не был членом партии, что в 30-х годах его поддерживал и помог создать КБ «враг народа» Тухачевский, и даже то, что он был женат на бывшей сотруднице секретариата Тухачевского.
10. Таубину мог отомстить первый муж его жены Клавдии Леонидовны – кадровый чекист – за то, что тот «увел» у него жену. О возможности такого варианта мне рассказала дочь Таубина Лариса Яковлевна со слов своего единоутробного брата Юрия, который был сыном этого чекиста.
Семья Таубиных. Ноябрь 1940 г. Через 5 месяцев появится Лариса.
Я. Г. Таубин с сыном Гришей незадолго до ареста
Дочь отвечает за отца
Опознав Таубина на снимках, сделанных во время приема в честь Молотова в Берлине 12 ноября 1940 г., я решил разыскать его дочь, опубликовавшую материал о своем отце в журнале «Известия ЦК КПСС» № 6 за 1990 г. Узнав номер ее телефона, я позвонил ей и сказал, что у меня есть берлинские фото ее отца, отпечатанные с кинокадров. Она сразу же заявила, что ее отец никогда не был в Берлине, но я предложил ей все-таки взглянуть на эти снимки.
Когда мы встретились, она долго рассматривала их и признала, что, как ни странно, но, скорее всего, это ее отец, хотя и выглядит на фото старше своих сорока лет. Потом рассказала о своей семье. У Таубиных было трое детей – дочь Неля (1934–2009), сын Григорий, родившийся в 1936 г., и дочь Лариса, которая родилась в апреле 1941 г. Они жили всемером (с ними жили также Юрий 1921 г. рождения – сын Клавдии Леонидовны от первого брака и ее мать Прасковья Матвеевна) в четырехкомнатной квартире в доме в Староболвановском переулке (ныне 1-й Новокузнецкий). Три этажа этого дома Таубин надстроил хозспособом для жилья сотрудников своего ОКБ, добившись разрешения на это властей.
В доме жили многие ведущие работники ОКБ: Бабурин, Нудельман, Бергольцев, Грибков. После ареста Таубина и Бабурина их семьи из квартир почему-то не выселили (возможно, благодаря незримой поддержке А. Э. Нудельмана, бессменного начальника ОКБ-16 с 1943 по 1986 г.).
Таубины очень дружили с Бабуриными. Когда началась война, обе семьи уехали в эвакуацию в Северный Казахстан в город Уральск, где жила родня жены Таубина Клавдии Леонидовны (она происходила из яицких казаков), а в 1944 г. вместе вернулись. Арестованное при обысках «личное имущество» семьям конечно же не вернули. У Таубиных отобрали две комнаты, в них поселился со своей семьей работник НКВД. Его жена однажды на кухне сказала Клавдии Леонидовне: «Ты своего все ждешь, а зря – его ведь мой собственноручно расстрелял». Так это прозвучало или не совсем так, но только после этого Таубины жить с ними не смогли, разменялись и переехали в другое место.