Великая теорема

Панасенко Сергей

– Что ж вы нам сразу не сказали!
– воскликнул председатель, мигом переставший зевать.
– Это же меняет дело!

– Но и усложняет, - возразил полковник.
– В первые двадцать четыре часа вероятность настолько велика, что ограничиться традиционными превентивными мерами нельзя.

– Что, если, - предложил кто-то, - ему заболеть на это время?

– Не поможет, - сказал майор-коротышка.
– Прочтет в учебнике. Мы проанализировали сто семь способов удаления его с урока.

Все равно в итоге он заинтересовался теоремой.

– Пусть, он заболеет так, чтобы ему стало не до учебника!

– Любые действия, могущие повлечь ущерб здоровью, категорически запрещены, - процитировал наизусть председатель.
– Вы что, кодекс забыли? Пункт третий параграфа пятого. Еще немного - и вы мне предложите автомобильную катастрофу.

– В экстренных случаях устранение допускается. Например, Галуа...

– Да, - вмешался полковник, - но только с разрешения верховного судьи. А это волынка на месяц. И потом, все-таки ребенок...

Наступила пауза.

– Кстати, как насчет побочных линий?
– спросил председатель.
– Накладки не будет?

– Не волнуйтесь, - успокоил майор, - мы все проверили. Никаких ответвлений. Картина близкая к идеальной.

– Если не ошибаюсь, - пробурчал председатель, - она уже однажды была идеальной, когда вы нам обещали, что первый аэроплан взлетит в Европе не раньше пятнадцатого года.

– Там была не наша вина!
– быстро сказал майор.
– В отделе творческих импульсов напутали!

– Вы на наш отдел не валите!
– раздался голос из ума.
– Сперва накрутили невесть что, а потом мы виноваты!

– Тихо!
– восстановил председатель порядок.
– Оставьте ваши склоки. Будем считать, что я ничего не говорил. Думать надо! Думать! Время идет.

– Что, если скорректировать школьную программу по математике?
– робко предложил секретарь Совета.

– За такой срок... Сомнительно...
– председатель задумался.
– Хорошо, я узнаю в отделе трансформаций. Еще варианты?

– Давайте украдем учителя.

– Нелепость. Пришлют другого. И потом, такая акция не пройдет незамеченной.

– Тогда украдем саму школу...

– Кажется, придумал...
– тихо сказал молоденький лейтенант, впервые удостоенный чести присутствовать на заседании Совета и молча сидевший все время у самого краешка стола.
– Я предлагаю...

Центральный координатор выслушал доклад не перебивая, затем соединился с первым советником:

– Как долго они контролируют эту цивилизацию?

– Восемь периодов. Приняли в так называемом неолите и довели до атомной энергии и космических полетов.

– Ошибки?

– Меньше, чем можно было ожидать. Две мировые войны, экологический

кризис... Правда, сейчас уже получше.

– Надо думать, за восемь периодов можно кое-чему научиться, прореагировал координатор.
– Когда было наше последнее вмешательство?

– Полпериода назад. Они тогда вплотную подошли к созданию собственного герметичного временного континуума. Мы сочли это преждевременным. Имеется решение номер...

– Не нужен номер, - остановил координатор.
– Ваше мнение по данному случаю?

– Опасность нуль-транспортировки преувеличена. Характерный промах управляющей цивилизации первого уровня: стремление подавить любые потенциально конкурентные тенденции контролируемой цивилизации.

– Ясно...
– координатор обдумал ситуацию.
– Формулирую решение. Вмешательство первой степени. Нуль-транспортировку у подконтрольных пропустить. Каждое общество должно развиваться максимально свободно, лишний раз тормозить ни к чему. Способ вмешательства - на ваше усмотрение. Все.

– Принято!
– сообщил советник.
– Вмешательство первой степени. Решению присвоен номер...

– Не нужно номер!
– остановил координатор.
– И давайте дальше. У нас таких цивилизаций - полкосмоса.

Урок математики близился к концу.

– А сейчас, дети, - произнес учитель, - я расскажу вам об одной из интереснейших загадок в истории математики: о великой теореме Ферма.

Сидевший на пятой парте Геронимус не слышал учителя. Что за дело было ему до всех теорем на свете, если поверх тетради перед ним лежала записка: "Приходи вечером кататься на колесе в парк. Анна". Сердце его неистово колотилось. В мыслях он уже уносился вверх на чертовом колесе с отличницей Анной, в чей стриженый затылок он, мучаясь от безответной любви, две четверти стрелял жеваной бумагой!

– Ну как?
– спросил коротышка, убедившись, что записка попала по адресу.
– Кажется, сработало?

– Все в порядке!
– кивнул высокий и посмотрел на учителя, начавшего писать на доске условия теоремы.
– Пошли. Этот лейтенант, похоже, парень с головой. Заметьте его...

Беседуя, они покинули класс между портретами Декарта и Ломоносова.

А на последней парте в это время другой мальчишка кусал губы. Его душу терзала ревность. Анна отвергла его! Она отказалась идти с ним вечером в кино, обозвала дураком и запретила звонить.

О, если бы узнать, кто его соперник!

Ну ничего! Она еще пожалеет! Она еще о нем услышит, только поздно будет! Он что-нибудь совершит, или откроет, или... или докажет вот эту чертову теорему!

И он старательно переписал в тетрадь условие с доски...