Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
Шрифт:
7 июня. […] Не умерла еще у нас щедринская Русь! Мошенническое дело Пономаренко обещает быть замятым с переводом его только в другое место. А какой он богомольный! Я был нечаянным когда-то свидетелем этого, зайдя к нему утром и заставши его перед образом с молитвенником в руках, осенявшим себя крестным знамением. О, ты, молящаяся Русь, одной рукой творящая пакости, другой же — призывающей (хорошо еще, если хоть покаянно!) Бога! […]
«Мавр сделал свое дело». И Рузский, и Селиванов [471] во благовремении сумели уйти, стяжав себе вечную славу героев и больших стратегов. Так умный и предусмотрительный практический врач улетучивается от безнадежного больного, оставляя долечивать его безуспешно своему коллеге. Второго обязательно будут ругать, а о первом будут говорить, что он если бы не уехал — то вылечил бы!.. […]
471
Селиванов
От сестер слышу, что раненые солдатики раздраженно относятся к офицерам: их-де, — говорят, — мы там прямо пристреливаем, думают-де, как бы побезопаснее да поскорее наполучить орденов-отличий. О прапорщиках отзываются лучше — они к ним стоят ближе и отзывчивее на солдатские нужды. […]
9 июня. Телеграмма штаба Верховн[ого] главнокомандующего от 8 июня: «Наступление неприятеля в районе Равы-Русской, в ночь на 7 июня наши войска отошли от Городокских озер на львовские позиции…» Все понятно… […] Не дай Бог оказаться мне безошибочным пророком, но я предвижу, что Варшаву мы вынуждены будем уступить и очистить всю Польшу…[…]
10 июня. Выехал на инспекцию 2-го, 20-го и 26-го корпусов. Погода солнечная. В полях уже колосится рожь. Кому-то придется ее жать — нам или немцам? Роются окопы в направлении всех сторон света. В лазури небесной высоко реют и заливаются трелями жаворонки. Между Штабиным и Евой [472] — глубокие сыпучие пески; автомобиль застревал и буксовал, впору было его хоть оставить. Ближе к Августову вид становился пустыннее и безлюднее… […]
472
Ева — деревня в Августовском уезде Сувалкской губернии, ныне Евы в Августовском повяте Подляского воеводства (Польша).
11 июня. Ночью была, говорят, пальба. Но я ее не слышал. На позициях сменялись Малоярославский [473] и Старорусский полки. Чуть свет закуковала кукушка, зазвенели и жаворонки. В штабе 20-го корпуса уже офицеров известили, что Львов немцами взят; вчера и позавчера из окопов тевтоны уже кричали по сему случаю «хох!» и «ура!», обещая скоро взять и Варшаву. Командир корпуса Евреинов [474] «устал» и на 2 недели уехал; вместо него — фон Бринкен, в разговоре со мной уже прозрачно пробрасывает, что-де «после контузии (!) часто стало появляться головокружение», — видимо, будет удирать, так как все, что ему было нужно, получил. Рассказ его о том, как он вешал евреев за шпионство… […]
473
116-й пехотный Малоярославский полк.
474
Иевреинов Александр Иоасафович (1851–1929) — генерал от инфантерии (1913), с марта по апрель 1917 г. командовал 20-м армейским корпусом.
13 июня. Побывал в Девянишках [475] и Лодзее во 2-м корпусе. Поехал в Краснополь [476] , где перевяз[очные] отряды 64-й дивизии и какой-то общественной] организации, во главе к[ото]рого стоит «генеральша» — штатская, жена инженера — светская баба, пользующаяся здесь жизнью не хуже, чем в Петербурге [477] .
Ближе познакомился с Гернгроссом: большой комик и циник, но не глупый человек. Пригласил меня сегодня непременно приехать на окрошку! Рассказ его об «одном хлюсте» и о «двух хлюстах» (по поводу непонятных бумаг). Относительно моего «храброго» полковника спросил к общему смеху окружающих: всегда ли-де он сам и лечит, или нет? — поручает ли мне?.. Высказал удивление озорству, по к[ото]рому создалась такая санитарная организация. «Полковника Евстафьева я знал, — передавал Гернгросс, — полковым адъютантом, к[ото]рый покупал билеты в театр и исполнял старательно всякие поручения командирши, затем помню его командиром полка никуда не годным; девать его было некуда — ну, в санитарную часть и назначили»… […]
475
Девянишки — местечко в Ошмянском уезде Виленской губернии, ныне Девянишкес в Вильнюсском уезде (Литва).
476
Краснополь — деревня в Сейнском уезде Сувалкской губернии, ныне в Сейнском повяте Подляского воеводства (Польша).
477
Устроила
После обеда покатили из Сейн на Махарце [478] , в Серский Ляс [479] и Черный Брод [480] , в перевязочн[ые] отряды 84-й дивизии и Государственной думы. Вчера брошены 4 бомбы с аэроплана и стрелы; из обывателей несколько ранено. Пробираясь из Черны Брода на Липское шоссе, заплутались в лесу, погрязли в болоте и песках; солдаты вытаскивали; уже вечерело; попали в «грязную историю»: по августовскому костелу забрали очень вправо (к западу) и въехали в окопы Камского полка — в 1000 шагов от окопов немецких… Как мы выбирались… Начавшаяся пальба… Поздно вечером благополучно возвратился в Гродно — усталый, разбитый.
478
Махарце — деревня в Сейнском уезде Сувалкской губернии, ныне в Сейнском повяте Подляского воеводства (Польша).
479
Серский Ляс — деревня в Сейнском уезде Сувалкской губернии, ныне в Августовском повяте Подляского воеводства (Польша).
480
Черны Брод — деревня в Августовском уезде Сувалкской губернии, ныне в Чарны Бруд в Августовском повяте Подляского воеводства (Польша).
14 июня. […] Наш «храбрый» полковник в усердии ухаживания за власть имущими не брезгует быть даже в роли сводника; на сестер устраивают наглую облаву, устраивая интересных для себя из них на отдельных квартирах… То обстоятельство, что «наш орел двуглавый посрамлен…» их нисколько не трогает. Полная анестезия и атрофия элементарной нравственности. […]
15 июня. […] За обедом узнал сенсационную новость: военным министром назначен Поливанов, а помощником его… А.И. Гучков. Нелепого в этом назначении ничего не вижу. Еще: будто бы и Горемыкин [481] уходит. К новому вину нужны и новые мехи.
481
Горемыкин Иван Логтинович (1839–1917) — действительный тайный советник (1896), председатель Совета министров в 1906 и 1914-1916 гг. Действительный тайный советник 1-го класса (1916).
16 июня. […] Какой-то бюрократической отпиской звучит приказ Верховн[ого] главнок[омандующ]его от 8 июня с.г. № 466 о «разрешении» замещать должности начальников санитарных отделов штабов армий врачами; а когда уйдут сидящие теперь на этих должностях «храбрые» полковники да генералы?! Пренебрежение у нас здравым смыслом возведено в систему — ну, за то и бьют нас тевтоны: «не теряй сил, куме, седай на дно!»
Милая Лялечка прислала письмо с полевым цветком. «Все, — пишет, — рязанские знакомые прочли в газетах о том, что ты получил еще звезду, и поздравляли… Молодец ты, папа!» […]
17 июля. […] Как и следовало ожидать, прохвост-мародер Пономаренко вместо того, ч[то]б[ы] быть преданным полевому суду, переводится лишь в другую армию… […]
18 июня. Ужасная жара и засуха. За обедом был корпусной командир «от протекции» Сирелиус. Разговорились: Варшаву мало-помалу эвакуируют, настроение в России, говорит, — минорное; недостаток снарядов, для подбодрения пехоты намерен сделать распоряжение, ч[то]б[ы] стреляла артиллерия [482] хоть из холостых; я эту меру признал рациональной и привел сравнение с случаями из врачебной практики, когда для успокоения пациента делаем назначение utaliquid fiat [483] . […]
482
Пушки поизносились, требуют замены новыми. — (Примеч. автора.)
483
Чтобы что-нибудь делать (лат.).
От ежедневного беспрерывного шума и грохота автомобилей, повозок, движения паровозов и всей мирской суеты — не в состоянии ни на чем сосредоточиться, голова идет кругом, и нервы так взвинчиваются, что вот-вот, думаешь, взбесишься; вечером лечу стрелой на край города, ч[то]б[ы] никого не видеть и ничего не слышать, но увы! — не вполне это достижимо. […]
20 июня. […] Немцы уже под Люблином и Холмом, а военные обозреватели и не желтой прессы продолжают в таком свете изображать действительность, что как будто не нас побеждают тевтоны, а мы их!.. […]