Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов
Шрифт:
Но не прошло и дня после нашей беседы, как в газете "Русская Ривьера" появилась следующая статья:
ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ.
"Великосветские молодые люди собрались играть в карты. Но они не сели сразу за зеленое сукно. Прежде всего, они созвали гостей. Много гостей. Говорят, свыше 250 человек, Были среди них и графы, князья, были представители литературы, общественности. Были поющие, играющие, танцующие и был "Неизвестный".
Милый хозяин дома, несколько, правда, задумчивый, насколько мог, развлекал гостей. Было весело и оживленно. Пили вино, искрился смех. Гремела музыка. Но, чем больше разгорался пир, тем ярче вырисовывались на стене роковые слова: "Мене, факел,
Но лишь эта фраза принимала яркие очертания и бросалась в глаза "Неизвестному", он хмурил брови и срывался с своего места. Но молодой хозяин, с ласковой улыбкой, подходил к "Неизвестному" и развлекал его приятными разговорами.
Пир закончился. Начался разъезд. И когда поднялся "Неизвестный", молодой хозяин сказал решительно: "Пора!" И, обратившись к присутствовавшим, произнес.: "Друзья, сыграем в карты... Пора!"
Увлекли "Неизвестного" в соседнюю комнату, где были приготовлены столы.
– Туз выбирает место, - решили игроки.
– Туз!
– Крикнули присутствовавшие и в упор смотрели на молодого хозяина.
В ответ грянули выстрелы. "Неизвестный" грохнулся на белый блестящий паркет. Забился в предсмертной агонии.
Игра окончена... "Неизвестного" уложили в автомобиль и повезли. Его везли, а за ним гнались, кричали: "Держи, держи!"
И вместо роковой фразы "Мене, факел, фарес" раздалась другая фраза радостная, мощная, звучная, сказанная с необычайно твердостью: "Не мешайте! Совершается всероссийское дело".
И фраза эта пронеслась по России, трепетно коснулась миллионов сердец. Вскружились головы, раздалось мощное дружное ура, прозвучали звуки Народного гимна.
И все, и любители азарта, и ненавидящие карточную игру, все в этот день поклонились - Тузу".
Н. Дулин.
Дулин, как доложили мне, имел какое-то касательство к Союзу Русского Народа, что и придавало ему смелости, с другой же стороны, играл в либерализм. В статье было много фантазии, много лжи, но, по существу, она отражала правильно тогдашнее общественное мнение повсюду в России. По-обывательски, не заглядывая в будущее, и я, лично, в первые дни, как и большинство интеллигенции, порадовался исчезновению "Старца", но, как представитель власти, как градоначальник, да еще в местности, так близко связанной с Царской Семьей, я не мог оставаться по отношению статьи г. Дулина равнодушным. Не мог оставаться равнодушным к прославлению террора, ко всем намекам, белее чем ясным, на кого.
Я поговорил с представителем прокуратуры и, не найдя в нем нужной поддержки, арестовал Дулина в порядке усиленной охраны, представил дело генерал-губернатору Эбелову и г. Дулин был выслан из пределов градоначальства,
В общем, и у нас, в Ялте, все были довольны исчезновением Распутина, но здесь ясней чувствовался страх за то, что будет, что станется, т. к. здесь, более, чем где либо, многие знали всё действительное значение - значение мистическое Распутина для Царской Семьи.
Сочувствия А. А. Вырубовой по поводу убийства "Старца", в те дни, я не высказал, но, поздравляя ее с Новым Годом, я не посчитал себя в праве воздержаться и сказал несколько слов по поводу постигшего ее горя.[лдн-книги1]
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
– Осада власти.
– Клевета - главное средство подготовки переворота.
– Разрушительная работа Гучкова.
– Конспиративное собрание либералов в октябре месяце и решение добиться свержения Государя. Поддержка Земгора.
– Конспиративное собрание у Челнокова.
–
– Правительство и заговор.
– Влияние Царицы растет - Царица в Ставке.
– Выезд Государя 18 октября в Царское Село. Отъезд 25 октября обратно в Ставку.
– Поездка Государя в Киев.
– У Императрицы Марии Феодоровны.
– Возвращение в Ставку.
– Прием 1 ноября Вел. Кн. Николая Михайловича и его доклад против Царицы.
– Речь-клевета депутата Милюкова в Гос. Думе 1 ноября и ее революционное значение. Приезд в Ставку Вел. Кн Николая Николаевича и его предупреждение Государю.
– Участие генерала Алексеева в заговоре и его болезнь.
– Назначение генералов Гурко и Лукомского в Ставку.
– Увольнение премьера Штюрмера.
– Назначение премьером А. Ф. Трепова.
– Борьба Царицы из-за Протопопова.
– Приезд Царицы в Ставку. Немилостивый прием Государем Родзянко.
– Скандал в Гос. Думе 19 ноября и выступление Пуришкевича.
– Приезд Государя 26 ноября в Царское Село.
С осени либеральная оппозиция перешла в открытое наступление против правительства. Боролись за ответственное министерство, что, в условиях режима, означало государственный переворот. К нему и шли. На закрытых и конспиративных собраниях все чаще и чаще говорили о низвержении Государя и передаче трона Наследнику. За малолетством последнего, намечали регента. Одни думали о Вел. Кн. Михаиле Александровиче, другие называли Вел. Кн. Николая Николаевича, третьи - Вел. Кн. Кирилла Владимировича. Говорили, что за первых двух старались представители общественности, а за последнего умно действовала Вел. Кн. Мария Павловна. Так говорили, так болтали и, главное, этому верили круги интеллигенции, и в этом было знамение времени. Создавалось впечатление, что против Государя есть комплот даже среди династии. Это была неправда, это была сплетня, но ей верили.
Наступление на правительство началось с осени, после возвращения из заграницы депутации Гос. Думы и Гос. Совета. Некоторые говорили особенно доверительно, что во время посещения некоторых стран, кое-кто из депутатов получил руководящие указания от масонского центра, с обещанием моральной поддержки. В качестве главного подготовительного средства выдвинули клевету.
Клеветали, что Царица по своим симпатиям чистейшая немка и работает на Вильгельма. Клеветали, что с целью подчинения Государя влиянию Царицы его опаивают каким-то дурманом, что расслабляет ум и волю Государя. Клеветали, что Распутин состоит в интимных отношениях с Царицей и не щадили клеветой даже чистых, как хрусталь, детей Их Величеств.
Клевета не знала пределов, и потоки грязи зачастую имели источником высшие круги петроградского общества, откуда разливались по стране и проникали на фронт. Теперь, когда после февральского переворота, образованная Временным правительством Чрезвычайная следственная комиссия доказала абсурдность этих слухов, теперь, когда переписка Государя с его супругой опубликована, когда опубликованы многие другие документы, все это ясно, как светлый день, но тогда верили каждому абсурдному слуху. Среди членов Гос. Думы была такая сильная уверенность в том, что Царица Александра Федоровна помогает немцам, что депутат П. Н. Крупенский даже спросил о том министра Сазонова.
– Вы знаете, - ответил Сазонов, - я не люблю Императрицу, но я вам категорически заявляю, что это неправда. И этому серьезному авторитетному заявлению Сазонова все-таки не все верили. А когда молодой и неуравновешенный Вел. Кн. Дмитрий Павлович бросал легкомысленную и ни на чем не основанную фразу о том что Государя спаивают каким-то дурманом, этой галиматье также верили и ее передавали дальше и дальше и мы знаем теперь, какую роль сыграла, именно, эта сплетня в решении князя Юсупова убить Распутина.