Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов
Шрифт:
Не любят за то, что в свое время не прогнал Распутина, за то, что не заступился за свою жену, когда ее задели с трибуны Думы, за то, что позволяет вмешиваться жене в дела государственные. Не любят, наконец, за то, что благоволит к Протопопову: ведь, правда трудно же понять как Он - Государь, умный человек, проправивший Россией двадцать лет, не понимает этого пустозвона, блефиста, болоболку, над которым смеется вся Гос. Дума. Не любят за непонимание текущего момента. И все хотят Его ухода... хотят перемены....
А то, что Государь хороший, верующий, религиозный человек, дивный отец и примерный семьянин - это никого не интересует. Все хотят другого монарха... И если что случится, вы увидите, что Государя
Таковы были речи Думского депутата. Около семи часов он стал торопиться на обед к графине X.
– "Мы теперь в большой моде, - шутил депутат, целуя дамам ручки - наша аристократия теперь за нами ухаживает, нас приглашают, расспрашивают, к нам прислушиваются..." Думец ушел.
– "Слышали, - обратился ко мне, проводивши гостя, хозяин, - смею Вас заверить, что это мнение не только Прогрессивного Блока, но и всех общественных кругов Петрограда, всей интеллигенции". Я стал прощаться. Поехал домой. Тяжело было на душе.
Что-то надтреснуло в толще нашего правящего класса. Престиж Государя и Его супруги, видимо, был окончательно подорван. Распутиным началось, войною кончилось.
Встав, как главковерх, в ряд лиц высшего командования, Государь, сделался для общества, для толпы человеком, которого можно было критиковать и его критиковали. С главковерха критика перенеслась и на Монарха. О том, что Государя начнут критиковать, Его предупреждал мудрый граф Воронцов-Дашков, когда Государь обратился к нему за советом относительно принятия верховного командования.
Царица же, начав ухаживать за больными и ранеными, начав обмывать ноги солдатам, утратила в их глазах царственность, снизошла на степень простой "сестрицы", а то и просто госпитальной прислужницы. Всё опростилось, снизилось, а при клевете и опошлилось. То была большая ошибка. Русский Царь должен был оставаться таким, как Пушкин изобразил его в своем послании к Императору Николаю Первому. Императрице же "больше шла горностаевая мантия, чем платье сестры милосердия", - что не раз высказывала Царице умная госпожа Лохтина...
Но Их Величества, забывая жестокую реальность, желали жить по-евангельски.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.
– Уличные беспорядки 23 февраля и их причина.
– Женский день.
– Лозунги, данные Большевиками "Долой войну" и "Надо хлеба".
– Непонимание властями истинного характера беспорядков.
– В Царскосельском Дворце.
– День 24 февраля, Пятница.
– Беспорядки усиливаются.
– Явно - революционный характер уличных волнений. Переход власти в руки военных.
– Демонстрации на Невском проспекте.
– Действия полиции и войск.
– Странное поведение казаков.
– Слух. что ,,казаки за народ".
– Непонимание правительством происходящего в столице волнения.
– Совет министров.
– Отсутствие министра Внутренних Дел.
– Веселый обед у Н. Ф. Бурдукова и Протопопов.
– Предсказание гипнотизера Моргенштерна.
– Положение в Царскосельском Дворце.
– Заболевание Царских детей усиливается.
– Царица и Ее взгляд на происходящие события.
23 февраля считается у социалистов "женским днем". Вот почему с утра того дня, в Четверг, работницы текстильщицы Выборгского района, желая ознаменовать свой день, объявили забастовку. Их делегатки рассеялись по фабрикам и заводам, прося поддержки. Выборгский большевицкий комитет, по требованию женщин, санкционировал забастовку" Были выброшены лозунги: "Долой войну" и "Давайте
К полудню, в Выборгском районе уже бастовало до 30.000 человек. Рабочие толпами двигались по улицам, снимали работавших, останавливали трамваи, отбирали рукоятки у вагоновожатых. При попытках полиции разгонять толпу, рабочие оказывали сопротивление. Два помощника пристава, Каргельс и Гротгус, были тяжело ранены. Между прочим, женщины сорвали работу на заводе Айваз, где выпечка хлеба именно для рабочих была поставлена исключительно хорошо. Но и там забастовщики кричали: - "Хлеба".
После полудня забастовщики направили свои усилия, главным образом, на заводы, работавшие на войну.
Около 4 ч. толпа осадила снаряжательный цех Патронного Завода (No 17 по Тихвинской улице) и сняла с работы до 5.000.
Администрации удалось задержать 19 бегавших по мастерским агитаторов. Полиция и драгуны 9-го Запасного Кавалерийского полка рассеяли толпу. Все бросилось к Литейному мосту с криками: - "На Невский".
Другая толпа осадила завод: "Снарядный цех морского ведомства" (Б. Охтинский пр.), разбила стекла, сняла рабочих и также устремилась - "На Невский". Часть переходила по льду. Никто не мешал. Но большая часть шла по Литейному мосту. Смяв полицейский и конно-жандармский наряды, заграждавшие выход с моста, толпа прорвалась на Литейный проспект. Выломали ворота Орудийного завода (Литейный No 1), разгромили вестибюль, но бросившийся на встречу толпе полицейский надзиратель Шавкунов, угрожая револьвером и обнаженной шашкой, заставил толпу отхлынуть. Рабочие ворвались другим входом и сняли в мастерских до 2.000 человек. Другая толпа сняла в мастерских гильзового отдела до 3.000 ч. Третья толпа пыталась ворваться на завод со стороны Сергиевской, но бросившиеся ей навстречу, с револьверами и обнаженными шашками, пол. надзиратель Волконский и городовой Коваленко заставили толпу, кричавшую - "Хлеба", "Долой Войну", отступить.
После этого, уже громадная толпа залила Литейный и направилась к Невскому. Встретивший ее большой казачий разъезд не препятствовал движению, но встречные наряды пешей и конной полиции, а также и взвод 9-го Зап. Кавалерийского полка рассеяли толпу. Теперь стали действовать и казаки. Разными боковыми улицами рабочие шли к Невскому.
Туда же, к Невскому, шла толпа по Суворовскому проспекту. Впереди подростки. Подростки кричали: - "Хлеба", а рабочие останавливали трамваи. Около шести часов толпы прорвались на Невский около Знаменской площади и двинулись к центру. Останавливали трамваи. Били в вагонах стекла. Отбирали ключи у вагоновожатых. Конная полиция рассеивала толпы, те разбегались и вновь собирались и двигались.
Около трех часов беспорядки начались и на Петроградской стороне. Снимали рабочих. Разгромили булочную Филиппова (No61, Б. Проспект). Все стремились к Троицкому мосту и дальше к Невскому. На Троицкой площади толпа встречает сильное противодействие со стороны полиции, но все-таки, в конце концов, проникает на мост и двигается на левый берег. Часть идет по льду. Около пяти часов эти толпы прорываются на Невский, у Казанского моста. Впереди женщины и дети кричат: - "Хлеба, Хлеба". Полиция и взводы 9-го Запас. Кав. полка разгоняют толпу.
Наконец, третья большая толпа прорывается на Невский со стороны Садовой, где она остановила трамваи. Казаки разгоняют ее.
К позднему вечеру столкновения рабочих с полицией прекращаются. На Невском необычайно большое движение. Тротуары полны рабочих. Они бродят. По улице ездят казаки, конная полиция, жандармы, драгуны. Только на Петроградской стороне даже и вечером сорвали работу завода "По воздухоплаванию", ранили чина полиции Вашева.
Ночь разогнала всех по домам.