Великая война. Первая мировая - предпосылки и развитие
Шрифт:
5-я французская армия двинулась в атаку на шеренги 1-й армии германцев, проходящих по берегам Уазы, 2-я германская армия с боем вышла на правый фланг французов. Ланрезак проявил большое военное искусство, развернув свои войска в условиях смешения боевых порядков, и нанес поражение 2-й армии при Гюизе. Фон Бюлов тотчас настойчиво запросил о помощи, после чего фон Клюк прервал свой марш на Амьен и повернул свои войска лицом к оборонительному рубежу Парижа вместо того, чтобы охватить его с запада, как предписывал план фон Шлиффена. Ситуация день за днем прояснялась, и Жоффр, наконец, был вознагражден за свои трудные решения.
На западе наметились долгожданные преимущества союзников, а новости, поступавшие с востока, обескураживали до крайности. Дерзкое предприятие фон Франсуа принесло ему успех. День сражения за Гюиз стал также днем напряженных сражений за Танненберг, где русские отступили в полном беспорядке. 30 августа 2-я русская армия распалась; 90 тысяч солдат были взяты германцами в плен. Генерал Самсонов застрелился в лесу, чтобы избежать плена. Северная «клешня» центральных держав наступала блестяще, но мог ли Конрад состязаться с этим успехом? Нет, не мог. Южные армии Иванова – 5-я (Рузский) и 8-я (Брусилов) – как поток во время наводнения обрушились на правое крыло Конрада, отбросив его центр к Лембергу (Львову). Армии, которые двинулись навстречу своим
2 сентября доложил военному министру, что он возобновит наступление «в очень скором времени».
3 сентября он отдал приказ Гальени создать угрозу флангу армии фон Клюка, ежедневно двигаясь на соединение с французской 6-й армией. Гальени уже ждал такого распоряжения, предписывающего остановить отступление 6-й армии. Следующий день внес ясность в положение сторон. Фон Клюк двигался по периферии парижского оборонительного района. Британские экспедиционные силы, которые он опрометчиво сбросил со счетов, вместе с французской 6-й армией противостояли его арьергарду, а его передовые колонны находились против 5-й армии, стоявшей у Монмирая в 50 милях восточнее Парижа. 2-я немецкая армия располагалась к северу от фон Клюка, на расстоянии дневного перехода, а 3-я находилась позади. Один из офицеров фон Клюка так описал эту стадию наступления: «Солдаты идут вперед, их лица в пыли, их мундиры в лохмотьях, они напоминают ожившие пугала. Они идут с закрытыми глазами и, чтобы не заснуть на марше, поют хором. Только уверенность в скорой победе и в триумфальном вступлении в Париж поддерживает их движение и пришпоривает их энтузиазм. Без этой уверенности они свалились бы от истощения». Но в германском Генеральном штабе уверенность была не столь велика. «Победа означает полное уничтожение сил сопротивляющегося врага. Когда миллионные армии противостоят друг другу, победитель захватывает военнопленных. Где же наши?» – спрашивал фон Мольтке. Это был справедливый вопрос. Истина, подтвержденная воздушной разведкой союзников, состояла в том, что все германское правое крыло шло в огромный «мешок», образованный французской 6-й армией, британскими экспедиционными силами, французской 5-й армией, новой 9-й армией под командованием Фоша и 4-й армией. «Ситуация была впечатляющей», – писал Жоффр.
Из-за движения постоянно отступающей линии фронта, простирающейся на 150 миль от левого фланга Монури на западе до Вердена на востоке, диспозиция оказалась измененной. Наиболее неопределенной выглядела роль британских экспедиционных сил, которые снова оказались на решающем участке фронта. Будучи настроен пессимистически, Джон Френч информировал британское правительство о том, что «завтрашним утром начнет отходить за Сену в юго-западном направлении, западнее Парижа. Это передвижение произойдет в течение восьми дней, не утомляя войск, на значительную дистанцию от противника…». Этот поражающий план лорд Китченер довел до сведения французов 1 сентября, и французы в ходе бурной встречи заявили, что расценивают его как расторжение союза и нежелание сотрудничать. 4 сентября, когда Жоффр готовил свои приказы о прекращении отступления, две группы французских эмиссаров согласовывали свои действия с англичанами: генерал Гальени совещался с Арчибальдом Мюрреем, начальником штаба во Франции, а генерал Франше Д'Эсперэ, недавно принявший 5-ю армию от Ланрезака, в то же время совещался с представителем Мюррея Уилсоном. Результатом этих двух встреч было достижение согласия в целом, но некоторые вопросы остались. Гальени со своего поста в Париже видел открывающиеся на его участке широкие возможности и хотел использовать их как можно скорее: такая ситуация не часто случается в ходе войны. Д'Эсперэ, принявший командование потрепанной, частично деморализованной армией только за сутки до этого, при всем желании участвовать в генеральной акции предпочитал ждать. «Моя армия может выступить шестого, – говорил он Жоффру, – но ее состояние далеко не блестящее». План, который он выдвигал, предусматривал участие трех армий, за исключением его собственной, и этот план Жоффром был принят. Британская экспедиционная армия откликнулась на предложение Гальени. Неудивительно, что такие недоразумения могли случаться в существующих обстоятельствах. В результате, когда началось большое контрнаступление, действия французов и англичан были не совсем согласованы во времени. Первым «вращать маховик» начал Монури, нанеся 5 сентября удар в тыл 1-й армии фон Клюка вдоль реки Урк. Характерной особенностью первой части сражения на Марне было разворачивание одного за другим корпусов 1-й германской армии против Монури. Утомленные солдаты фон Клюка сражались хорошо, и французской 6-й армии было нелегко отвоевывать свою землю, но именно эти бои привели к фатальному для немцев разрыву между их 1-й и 2-й армиями. День 6 сентября выделялся в череде дней войны нарастающим хором сражений. Фон Гинденбург вел свои войска на север, яростно пытаясь прижать Ренненкампфа к балтийскому побережью. Иванов оттеснял австрийцев назад к Лембергу, наступая на их центр у Равы-Русской. Началось наступление германской 6-й армии на позиции Де Кастельно вдоль цепи высот Гран-Куронне-де-Нанси. Упорная французская оборона на этом участке внесла существенный вклад в победу при Марне, как и другие усилия союзников. Обращаясь к армиям, стоящим на линии сражения, Жоффр сказал:
«В тот момент, когда армия держит в своих руках судьбу страны, все должны помнить, что время, когда можно было оглядываться назад, прошло. Все усилия должны быть сосредоточены на атаках, чтобы отбросить противника… В настоящих условиях мы не имеем права испытывать слабость».
Сражение на Марне было колеблющейся то в одну, то в другую сторону схваткой на голых открытых полях, вверх и вниз по лесистым склонам, среди симпатичных старинных деревень. Удача была переменчивой.
Враг отходил. Обязанность каждого из нас – использовать каждое, даже небольшое действие, чтобы поддерживать его в этом направлении».
Однако медленное продвижение англичан стало решающим. Их новые появления нервировали врага, уже не принимавшего их в расчет, стали шоком для вражеских войск. 8 сентября нервы фон Бюлова были совсем расстроены. Когда присланный от фон Мольтке связной офицер подполковник Хенч посетил его в этот день, фон Бюлов заявил, что считает отступление неизбежным. Хенч добрался до штаба фон Клюка, где атмосфера была немного иной. Но к этому времени он уже знал, что британцы фактически находятся в тылу 1-й армии, знал и мнение фон Бюлова. Он использовал полномочия, данные ему фон Мольтке, и приказал 1-й армии отступить к Суассону. Вся германская линия постепенно прогибалась далеко к востоку почти до Вердена. К 13 сентября их правое крыло отошло к крутой гряде, окаймляющей северный берег реки Эны. Эта гряда Шмэн-де-Дам («Дамская дорога» – по названию дороги, построенной Людовиком XV специально для поездок принцесс королевского дома) протянулась на 20 миль между Суассоном и Беррио-Бак. Он имеет многочисленные остроконечные пики, подобные башням древних замков, и образует одну из самых удобных во всей Франции оборонительных позиций. Но то, что немцы не потеряли ее, было результатом цепи несчастливых случайностей войны.
Два часа отделяли немцев от безопасности. Крепость Мобёж, осажденная 25 августа, стойко сопротивлялась вплоть до 8 сентября. Ее падение высвободило резервный VII корпус, тотчас направленный к реке Эне. Тем временем британцы несколько ускорили свое продвижение. 13 сентября соединения их I и II корпусов стремительно перешли Эну по мостам, которые германцы не смогли уничтожить. Германский очевидец так описывал эту картину: «Из кустарника, окаймляющего реку, бросилась вперед цепь стрелков, интервал между солдатами был не более 10 шагов.
Наша артиллерия открыла огонь, но поразила только одного человека. И вот за ней уже следует вторая цепь, наступающая все ближе и ближе. В двух сотнях ярдов позади возникла третья цепь, потом четвертая. Наша артиллерия стреляла как сумасшедшая: все напрасно, пятая цепь, шестая цепь; все хорошо держали дистанцию и интервал между солдатами. Изумленные, мы невольно испытывали уважение к ним».
Британский I корпус попал на самый слабый участок германской обороны. Генерал Дуглас Хейг выталкивал свои бригады клиньями в направлении гряды Шмэн-де-Дам, и они пересекали ее друг за другом; II корпус хорошо держался слева, а 5-я французская армия – справа. Надежды на успешное продвижение никогда не были столь сильными. В 1.00 пополудни первая британская дивизия была готова к новому наступлению. Но германцы прибывали. Генерал фон Цвель привел на поле боя свой резервный VII корпус, заставив его пройти форсированным маршем 40 миль за двадцать четыре часа. Почти четвертая часть его пехоты упала по пути, но остальные дошли. В 11.00 они были на гребне Шмэн-де-Дам, где лицом к лицу столкнулись с корпусом Хейга. Генерал фон Бюлов, обеспокоенный как никогда, приказал фон Цвелю продолжать движение на восток для укрепления правого фланга 2-й армии. Но на помощь Германии пришла усталость VII резервного корпуса: фон Цвель игнорировал приказ и остался там, где был; так британское наступление было остановлено.
Это был поворотный момент, 14 сентября корпус Хейга попытался продолжить движение на гребень основной гряды близ Серии (там на большом общем кладбище лежат более 12 тысяч французов и немцев). Хейг еще не знал, что перед его войсками новая германская 7-я армия, занявшая позицию между 2-й и 1-й. Британцы достигли вершины гряды, где были атакованы и втянуты в борьбу с применением всех сил и ресурсов. Здесь на Эне, среди леса, вершин и маленьких деревень с каменными домами, обе стороны буквально вцепились зубами в свои позиции, возникло новое явление – траншейная война. Это был первый признак длительности мировой войны. 1 октября, когда сражение длилось уже более двух недель с растущими потерями и без заметных успехов с обеих сторон, Хейг отметил: «Перед этим корпусом и на много миль в обе стороны дела зашли в тупик, никакого решения не существует». Он был прав. Как союзники, так и германское командование должны были менять стратегию, но никто не спешил это делать. Начался «бег к морю». Так закончился сентябрь. На востоке фортуна улыбалась неопределенно. Восточная Пруссия была очищена от русских войск, но армия Ренненкампфа избежала немецких когтей. Австрийцы потеряли Лемберг, Перемышль был осажден, южные русские армии угрожали Силезии. Со всей очевидностью готовилась новая австро-германская кампания. Но на западе планы Германии рухнули. Никакое железное сопротивление на Эне, никакая степень ярости и энергии при Нанси или Вердене не могли это изменить. Победа союзников могла стать мрачным ожиданием под холодным осенним дождем. Это могло разочаровать обманутых, ожидавших блестящей кульминации вроде бегства великой армии Наполеона после Ватерлоо или сдачи оружия армией при Аппоматоксе. Но это было реально и показало крах единственного плана, с помощью которого Германия надеялась получить быструю победу «без завтрашнего дня», в которой она нуждалась. Теперь ее перспективы ограничились опасной войной на два фронта, рядом с союзником, чьи недостатки проявились со всей очевидностью. Зловещее уравнение выражалось в следующем: существует баланс между современной способностью наносить удары и способностью их выдерживать. Чтобы нарушить этот зловещий баланс, необходимы новые достижения на технологическом фронте, который стал не менее важным, чем фронт сражений. Но это требовало достаточно времени; невозможно было предположить, сколько людей за это время может погибнуть.
Глава 4
План рушится
«Доброе утро, здравствуйте!» – сказал генерал,
Когда мы встретили его на пути в траншею на прошлой неделе.
Теперь большинство солдат, которым он улыбался, уже мертвы,
И мы проклинаем его штаб, некомпетентных свиней.
«Он старшая козырная карта», – хрипел Гарри Джеку,
Когда они тащились к Аррасу с винтовками и вещмешками…
Но он убил их обоих своим планом атаки.