Великие Борджиа. Гении зла

Тененбаум Борис

Ну, а конклав кардиналов смог наконец собраться для выборов нового папы.

II

15 августа 1484 года посол Мантуи в обычной своей депеше домой сообщил, что кардинал Марко Барбо, рассматривавшийся как возможный претендент на Святой Престол, встретил сильнейшее сопротивление. Он был родом из Венеции, а Светлейшая Республика Венеция находилась в данный момент в Риме под серьезнейшим подозрением в попытке захватить Феррару. Так что шансы кардинала Барбо пошли резко вниз.

18 августа посол Флоренции в Риме, человек весьма осведомленный, писал Лоренцо Медичи, что кардинал Родриго Борджиа активно занимается скупкой голосов. Кардинал был любимцем всех пап римских подряд начиная с Каликста, своего дядюшки, и сейчас считался самым богатым из всех князей Церкви – ему было что предложить за поддержку своей кандидатуры.

Формально

конклав открылся только 26 августа. 28-го состоялось первое голосование, в котором участвовали 25 кардиналов. Для избрания требовалось набрать две трети голосов, и это было нелегкой задачей. Посол Мантуи оказался прав – кардинал Барбо получил 10 голосов, а ему было необходимо 17. Родриго Борджиа находился в выгодной позиции – его поддержали Неаполь, Флоренция и Милан, но испанские кардиналы были в отлучке, и весь клан семьи делла Ровере стоял за своего кандидата, кардинала Джулиано. Правда, сторонники Родриго Борджиа смогли блокировать избрание Джулиано делла Ровере, но их обошли на вираже – в качестве альтернативы был выдвинут кардинал Джанбаттиста Чибо. Он был родом из Генуи, выдвинулся благодаря поддержке семейства делла Ровере и рассматривался прочими как слабый человек, без серьезной самостоятельной опоры. Без всяких возражений он подписал представленную ему конклавом бумагу, в которой формально обещал, что не будет назначать на посты комендантов важных крепостей своих родных, а будет ставить туда только прелатов, облеченных церковным саном, что он не будет создавать новых кардиналов без согласия двух третей конклава, ну и так далее. В частности, новоизбранный папа должен был дать обещание, что он не назначит никакого своего племянника – и вообще никакого своего родственника – на пост гонфалоньера Церкви.

Кардинал Джанбаттиста Чибо согласился на все – и был избран папой римским, 213-м по счету, если вести этот счет с самого апостола Петра, первого епископа Рима. Новому папе было 52 года – он был всего лишь на год младше своего собрата по конклаву, кардинала Родриго Борджиа. У них вообще было много общего – в частности, внебрачные дети. Джанбаттиста Чибо в молодые годы поучился в университете в Падуе и в Риме, жил там довольно весело и, как утверждалось, счет своим детишкам вел на дюжины, всех их он не помнил. Но двух детей – сына Франческетто и дочку Теодорину – он любил, и, что еще более важно, он их признал своими детьми, а не своими племянниками, как было в обычае. Это был совершенно новый факт – и он открывал перед новым папой, нарекшимся Иннокентием VIII, определенные возможности. Теперь он мог устраивать своим детям настоящие династические браки. Однако это все было делом будущего, а сейчас, ранней осенью 1484-го, его одолевали заботы более насущные. В Риме состоялась пышная коронация – новый Понтифик был увенчан тиарой, знаком его великой власти. Все подробности этой церемонии были тщательно записаны Иоганном Бурхардом, вступившим в 1483 году в должность церемониймейстера папского дворца.

На наше счастье, он был человеком методичным [20] .

III

В конце октября 1484 года в Риме принимали почетного гостя – дон Альфонсо, сын короля Ферранте, приехал поздравить нового папу римского с его восхождением на трон Святого Петра. Визит был настолько важен, что банкет был устроен во дворце самого тонкого знатока роскоши, какой только был в Риме. Банкет устроил кардинал Родриго Борджиа, человек высокого вкуса и огромного богатства, и его даже привыкшие к блеску гости были поражены. Кардинал Асканио Сфорца послал своему брату Лодовико Моро подробное описание и празднества, и дворца – в Милане очень дорожили своей репутацией « самого блестящего двора Европы», и герцог Лодовико хотел быть в курсе всех новинок роскоши и моды. Так что да – прием дона Альфонсо прошел на славу.

20

Дневник Иоганна Бурхарда, папского церемониймейстера, послужил для позднейших историков истинным кладезем всевозможных сведений о ежедневной жизни папского двора того времени – с 1483 по 1506 год. Мы будем часто его цитировать.

Вот только проблем, начинающих уже возникать между Римом и Неаполем, он не решил. Проблемы же состояли в том, что король Неаполя полагал, что он поспособствовал избранию папы Иннокентия, и теперь было бы хорошо, если бы Святой Отец выразил ему свою благодарность за это в какой-нибудь осязаемой форме. Например, уступив округ Беневенто –

ну и, может быть, еще что-нибудь, это уж будет видно потом, после принципиального согласия на уступки. Помимо « естественного желания увидеть благодарность папы за помощь в избрании», у Ферранте имелись и другие мотивы, куда более убедительные. Он полагал, что папа Иннокентий никаких значительных по силе войск сейчас не имеет, а вот у короля Неаполя они как раз были, и при этом им было нечем платить. Так что захват пограничных округов Папской области послужил бы прекрасным решением – и солдаты были бы при деле, и оплата обеспечена за счет будущей добычи.

Вообще-то номинально королевство Неаполя было вассальным папским владением.

Но, принимая во внимание существующие обстоятельства, король Ферранте для начала сделал одну простую вещь: он послал папе белого коня-иноходца как « знак своего внимания и восхищения». Такого рода подарки полагалось прикладывать к синьориальному платежу – вассал платил своему синьору положенное и присоединял что-нибудь сверх оговоренного как знак благодарности, что и передавалось получателю вместе с платежом.

Мысль о том, что подарок можно передать не вместе с платежом, а вместо платежа, была совершенно новой. На такой « знак восхищения» надо было как-то реагировать – и папа Иннокентий у себя собрал узкий совет, состоящий из наиболее значимых кардиналов. Родриго Борджиа посоветовал Святому Отцу соблюдать осторожность и тянуть время. Бароны Неаполя вряд ли примирятся с неожиданными амбициями своего короля, которые непременно отзовутся и на них. Поэтому кардинал Борджиа полагал, что « у Ферранте непременно возникнут проблемы поближе к дому». Но у папы Иннокентия были и другие советники. Самым влиятельным из них был кардинал Джулиано делла Ровере. Этот человек не был склонен к осторожности и надеялся только на силу. А надо сказать, что влиятельность Джулиано делла Ровере стояла на весьма твердых основаниях: Лоренцо Медичи инструктировал своего посла в Риме держаться с кардиналом делла Ровере как можно более любезно, ибо « он больше папа, чем сам папа».

Ну, что сказать? Лоренцо Медичи был совершенно прав. Так оно и было. Папа Иннокентий после своего избрания не нарушил клятвы не ставить своих родственников на важнейшие посты – но клятвы не ставить на эти посты членов семейства делла Ровере он не давал.

Джованни делла Ровере, брат кардинала Джулиано, при папе Сиксте был префектом Рима, а при папе Иннокентии уже в декабре 1484 года стал командующим войском Святого Престола с чином генерал-капитана.

В итоге « племянники папы Сикста» даже увеличили свое могущество, потому что теперь дядя их уже не ограничивал. И если Джироламо Риарио пришлось бежать из Рима, то его кузены правили уже и самим папой Иннокентием – прекословить им он не смел. Главой же клана делла Ровере был кардинал Джулиано.

И он решился на войну.

IV

Конфликт с Неаполем вспыхнул в 1485 году, и искрой послужил мятеж. Родриго Борджиа оказался совершенно прав – у короля Ферранте действительно « возникли проблемы поближе к дому». Родриго как-никак заведовал в Риме многими вещами, связанными с администрацией и финансами, и он понимал, что неаполитанские финансы под грузом войн, идущих год за годом, находятся в полном расстройстве. Ферранте пришлось прибегнуть к мерам поистине экстраординарным – скажем, он заложил коронные драгоценности у флорентийских банкиров. На собственность духовных учреждений были наложены совершенно незаконные налоги, и король даже поставил на продажу свое право на номинацию епископов. Ясное дело, в отчаянных мерах, призванных как-то заткнуть дыры в бюджете, он не обошел своим вниманием и баронские поместья. Конечно же, ими был замыслен мятеж, и, конечно же, король Ферранте узнал о нем и решил ударить первым. Одним из виднейших грандов Неаполя был граф Монторио. Его удалось схватить – но делу это не помогло.

Вассалы графа восстали, объявили, что они больше не признают Ферранте своим государем, заявили, что « просят защиты папы римского от тирана» и взялись за оружие.

В Риме была созвана Коллегия кардиналов для обсуждения вопроса: что же следует делать? Клан делла Ровере, безусловно, стоял за войну, и на их стороне обнаружилась мощная поддержка – кардинал Балю, представлявший в курии интересы короля Франции, обещал от имени своего государя всяческое содействие. Это и решило все дело – война действительно началась.