Великие химики. Том 2

Манолов Калоян

Основной целью исследования Сахаров было выяснение их структуры, и здесь использовалась главным образом теория асимметрического углеродного атома в молекуле [277] . Многочисленные опыты в этом направлении Фишер проводил со своим сотрудником Юлиусом Тафелем. Вместе с тем он продолжал исследования мочевой кислоты.

При посещении крупных заводов Людвигсхафена, где Фишеру предлагалось место руководителя исследовательской лаборатории, он встретился с Ван-Гоовеном, главой известной голландской фирмы, продающей фармацевтические препараты. Тот продал Фишеру для лабораторных исследований килограмм, экскрементов змей по невероятно высокой цене. Из полученного сырья Фишер выделил 250 г кристаллической мочевой кислоты, которая была ему необходима для дальнейших опытов. В разгар работы

Фишер внезапно заболел, и ему пришлось прекратить исследования почти на целый год. Эмиля мучил упорный, неослабевающий кашель, требовалось серьезное лечение.

277

См.: Моррисон Р., Бойд Р. Органическая химия. Пер. с англ. — М.: Мир, 1974, с. 73–92.

Осенью 1884 года Фишер приехал в Эрланген, чтобы получить разрешение на продолжительный отпуск, а затем направился лечиться в Рейт к своему шурину Артуру Дилтею. Вместо Эмиля в университете остался Отто Фишер, избранный академическим советом.

Весной следующего, 1885 года профессор Иоганнес Вислиценус [278] уехал в Лейпциг, и, таким образом, освободилось вакантное место в Вюрцбургском университете. Несмотря на то, что члены ученого совета знали о болезни Фишера, его все-таки избрали на место Вислиценуса, и профессор Семпер, зоолог, отправился на переговоры с Фишером. Кстати, к этому времени Фишер уже начал поправляться — лечение в Рейте, путешествие по Франции и на Корсику, видимо, оказали свое благотворное действие.

278

Иоханнес Вислиценус (1835–1902) — немецкий химик-органик, работал в США, в 1856 г. вернулся в Германию, с 1867 г. профессор университета в Цюрихе, а с 1870 г. — в Высшей технической школе в Цюрихе; получил терефталевую кислоту (1873 г.), открыл реакцию получения ароматических дикарбоновых кислот (1886 г.), изучал геометрическую изомерию органических кислот, получил щавелевоуксусный эфир (1887 г.), в 1894 г. открыл реакцию гладкого декарбонилирования оксалильных производных сложных эфиров. О Вислиценусе см.: Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 754–764; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 108–109.

Приступив к работе в Химическом институте, Фишер обнаружил, что в помещениях нет вентиляции, поэтому он начал с устройства вытяжных шкафов. Все работы были закончены к концу летних каникул, так что с наступлением осени начались интенсивные занятия в лабораториях.

Вместе с Фишером в Вюрцбург переехали его сотрудники — Людвиг Кнорр и Юлиус Тафель; Тафель продолжал исследования Сахаров в частной лаборатории Фибера.

Изучение структуры Сахаров продвигалось очень быстро, но полное подтверждение теоретических выводов можно было получить лишь после синтеза какого-либо моносахарида. Экспериментам не было конца. Фишер повторил опыты Бутлерова и сумел получить путем нагревания формальдегида с известковым молоком смесь Сахаров. Из этой смеси после обработки фенилгидразином он выделил озазоны гексоз.

— Мы проведем опыты и с другими альдегидами, — заявил Фишер. — Я давно уже думаю над этим. Может быть, подходящим будет ненасыщенный альдегид — акролеин. Путем присоединения атома брома к его молекуле можно создать условия для удлинения углеродной цепи, и, таким образом, синтез окажется под контролем, а не будет протекать самопроизвольно.

— Но работа с акролеином невозможна без хорошей вентиляции, — заметил Тафель.

— О том, чтобы ставить опыт в лаборатории, и речи быть не может. Эти работы должны проводиться только на открытой местности, скорее всего в заводских условиях. Возможно, мы используем для этой цели фабрику мастера Луциуеа в Гегсте-на-Майне, я часто давал ему консультации и, думаю, он не откажет нам в содействии.

Мастер Луциус отнесся к просьбе профессора более чем благосклонно, и летом 1886 года Фишер с Тафелем уехали на фабрику в Гегст. Они установили на открытой печи огромный котел, наполнили его глицерином и проверили исправность холодильных труб и приемника.

— Все в порядке. Чтобы приступить к работе, нам нужен еще только северный ветер. Акролеин сильно раздражает глаза и дыхательные пути, что не только неприятно, но и опасно.

— Ветер в этих местах обычно северный, так что ждать долго не придется, — успокоил Фишера Тафель.

И действительно, к вечеру того же дня подул северный ветер, и они разожгли печь. Вскоре температура в котле поднялась, началось образование акролеина. Часть едких паров выходила из приемника, но ветер относил их. Несколько дней работа шла без происшествий. Но однажды, когда Фишер отправился в управление, чтобы встретиться там с Луциусом и обговорить детали дальнейшей работы, ветер неожиданно изменил направление и… будто тысячи невидимых игл вонзились в глаза Тафеля. Дыхание перехватило, он почувствовал, что летит в бездонную пропасть. Ядовитое облако обволакивало фабрику.

Фишер со всех ног бросился к дистиллятору. Забыв о недавней своей болезни, он думал сейчас только об одном — нужно спасти Тафеля!

К счастью, ветер вновь изменил направление, однако, когда Фишер подбежал к дистиллятору, Тафель лежал на земле без сознания. Пострадавшего отвезли в больницу, вызвали врачей. Лишь на второй день смерть отступила, пострадавший был вне опасности. А спустя несколько дней он уже продолжал опыты вместе с Фишером.

Через несколько дней они получили достаточное количество акролеиндибромида и вернулись в Вюрцбург. Вскоре им удалось получить гексозу, которую они назвали акрозой [279] .

279

Путем конденсации глицеринового альдегида и другими способами Фишер и Тафель получили смесь сахарообразных веществ, из которой в 1890 г. с помощью фенилгидразина выделили - и -акрозы; -акроза оказалась тождественной одной из составных метиленитана, впервые полученного в 1861 г. А. М. Бутлеровым. Фишер позднее писал: «Бутлерову бесспорно принадлежит честь синтетического получения первого тела, принадлежащего к классу Сахаров» (Fischer E. Gesaminelte Werke /Hrsg. М. Bergmann. Bd. 1–6. — Merlin, 1922–1925.

В то же самое время англичане Пасмур и Лоренц Ах работали над получением моносахаридов с большим количеством углеродных атомов в молекулах, используя для этого циановодородный метод, разработанный Генрихом Килиани [280] и Эмилем Фишером.

У Фишера, увлеченного научными проблемами, не было времени подумать о доме, о своих личных делах. Его домом была лаборатория, его счастьем — наука. Но по вечерам, оставаясь один, Фишер все чаще вспоминал прелестную девушку, с которой он познакомился в поезде. Агнес Герлах… Он не раз ветреная ее на приемах в Эрлангене, разговаривал с ней, но только здесь, в Вюрцбурге, вдруг остро почувствовал, что скучает без девушки. Его уже не увлекали шумные и веселые компании, где он проводил свои вечера, он постоянно ощущал какую-то пустоту.

280

Генрих Килиани (1855–1945) — немецкий химик, ученик Э. Фишера и Эрленмейера, работал в нескольких институтах Мюнхена, затем был профессором (1897–1920) во Фрейбурге; основные работы посвящены изучению строения Сахаров; в 1886 г. открыл реакцию присоединения к сахарам цианистого водорода (реакция Килиани) и показал, что фруктоза и глюкоза содержат карбонильные группы. О Килиани см.: Ihde A. J., ук. соч., с. 347.

Госпожа Кнорр, жена его сотрудника, подружилась с Агнес еще в Эрлангене и часто приглашала девушку погостить в Вюрцбург. Когда Агнес приезжала в Вюрцбург, госпожа Кнорр каждый раз устраивала прием, на котором не без умысла непременным гостем был Эмиль.

На одном из таких приемов, в конце 1887 года Фишер сделал Агнес Герлах официальное предложение, и в тот же вечер была отпразднована помолвка. Свадьба состоялась в Эрлангене в конце февраля следующего года.

Теплоту и счастье принесла Агнес в дом Фишера. Агнес была любимицей отца, и с первого же дня она полюбилась и родителям мужа. Ее любили все — Агнес несла в себе лучезарную радость.

Жизнь в Вюрцбурге была полна интенсивных событий. Кроме концертов, выставок, экскурсий, в академической среде существовала традиция собираться по праздникам поочередно в домах профессоров. Никто не помнил, когда была заложена эта традиция, но соблюдалась она свято. Обычно на приемах встречались и медики, и ботаники, и философы, и физики, и химики. Самым торжественным моментом на приеме была поздравительная речь, которую произносил кто-нибудь из гостей. На одном таком торжестве, устроенном профессором Фридрихом Кольраушем [281] , приветствие должен был произнести Фишер. Он, конечно, заранее обдумал свою речь и решил начать с электричества, которому Кольрауш посвятил много лет исследовательской деятельности, затем перешел к недавно появившимся электрическим лампам, свет которых он сравнил с блеском присутствующих дам, а красоту и обаяние госпожи Кольрауш — с ослепительным сиянием электрической дуги. Эта речь была встречена бурными аплодисментами, а сосед Фишера по столу, профессор философии Гейсель, наклонившись к нему, прошептал: «Сейчас я понял, что вы, химики, превзошли в красноречии даже философов».

281

Фридрих Вильгельм Георг Кольрауш (1840–1910) — немецкий физик и химик, государственный деятель, профессор в Цюрихе (1870 г.), Дармштадте (1871 г.) и Вюрцбурге (1875 г.); иностранный чл.-корр. Петербургской Академии наук с 1894 г., основные работы по электричеству, магнитным измерениям, электролизу, термоэлектричеству. В 1875 г. экспериментально установил «закон независимости движения ионов», изучал электропроводность растворов, дал в 1879 г. уравнение электропроводности электролитов. О Кальрауше см.: Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 670–671; Храмов Ю. А., ук. соч., с. 137–138; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 249