Великие химики. В 2-х т. Т. 2
Шрифт:
Но, несмотря на многочисленные просьбы, Вант-Гофф все-таки решил уехать, чтобы поближе познакомиться с условиями работы в Лейпциге. Здесь, в Амстердаме, аудитории были маленькими и тесными, лаборатории плохо оборудованными. Из-за того, что аудитории не могли вместить много слушателей, Вант-Гофф вынужден был повторять лекции по нескольку раз, а это было очень утомительно и тяжело. Может быть, в Лейпциге он сможет более целенаправленно использовать свои силы. Как только Вант-Гофф приехал в Лейпциг, он тут же получил телеграмму из Амстердама, в которой сообщалось, что получены средства на строительство нового здания института, о котором он давно мечтал. Эта телеграмма окончательно решила вопрос, и Вант-Гофф возвратился на родину. Когда поезд прибыл в Амстердам и ученый вышел из вагона, над толпой, заполнившей перрон, зазвучал гимн студентов. Они подняли Вант-Гоффа на
Строительство нового здания было закончено быстро. В просторных помещениях собирались энтузиасты, приехавшие сюда, чтобы осваивать основы науки, которой они решили посвятить свою жизнь. Однако педагогическая деятельность и всевозможные административные обязанности отнимали у Вант-Гоффа почти все время. Для теоретических исследований оставались лишь вечера на любимом месте у камина. Ему хотелось покоя, хотелось уехать куда-нибудь, где никто не будет отрывать его от дела, где он мог бы отдать науке все свое время. Может быть поэтому в 1894 году он принял приглашение приехавшего к нему Макса Планка:
— От имени Берлинской Академии наук и от имени тайного советника Альтгофа я настоятельно прошу вас приехать в Берлин, чтобы познакомиться с конкретной обстановкой и поговорить с господином Альтгофом, — уговаривал его Планк. — Вы, вероятно, уже слышали о тайном советнике Альтгофе? Это «дин из самых интеллигентных людей Германии, уже много лет подряд он является министром культуры и курирует научные учреждения. Альтгоф прекрасный человек, и, я надеюсь, вы легко найдете общий язык.
— Не хочется покидать Амстердам, но, признаюсь честно, работа здесь мне порядком надоела. Если в течение двадцати лет из года в год повторяешь, что перманганат калия является окислителем, это начинает угнетать. Однако, судя по вашим рассказам, обстановка в Берлине мало отличается от здешней. Хочется найти такое место, где не придется читать лекции и экзаменовать студентов. Экзамены — это просто кошмар.
И все же Вант-Гофф уехал в Берлин, где встретился с Альтгофом. Министр культуры был поражен высокой эрудицией и научным интеллектом Вант-Гоффа. После беседы Альтгоф, самонадеянно считавший себя самым образованным человеком не только в Германии, но и во всем мире, воскликнул: «Этот голландец стоит выше меня. Он должен быть в Берлине, чего бы это нам ни стоило».
Но Вант-Гофф не принял предложения. Лишь двумя годами позже, по инициативе Макса Планка и Эмиля Фишера в при участии Альтгофа, в Берлинской Академии наук была создана для него специальная должность, и Вант-Гоффа просто-напросто переманили в Берлин. С весны 1896 года у ученого» появилась возможность в рамках Академии проводить научные исследования по своему выбору. Единственной его обязанностью была лекция продолжительностью всего один час, и только раз-в неделю. Вант-Гофф был немедленно избран членом Берлинской Академии наук.
Теперь он получил полную свободу действия. Следуя идеям своего любимого Байрона, он должен был проявить рыцарское благородство и выразить свою благодарность Германии. Работы, связанные с растворами, осмотическим давлением и электролитической диссоциацией, были пройденным этапом, и Вант-Гофф занялся новой проблемой, которая представляла особый интерес для Германии.
«Залежи солей калия, — твердо решил Вант-Гофф. — Германия — единственная страна в мире, обладающая мощными месторождениями калиевых солей. По мнению геологов, Страсфуртские залежи практически неисчерпаемы. Возможно, когда-нибудь и в других странах будут открыты такие же богатства, но пока Германия — единственная обладательница калиевых солей, и надо помочь ей правильно использовать их».
Вопросов, связанных с солеобразованием при испарении морской воды, было множество. Прежде всего нужно было установить, какие простые и двойные соли образуются при изотермическом испарении соляного раствора, разобраться, в каком порядке и в каких количествах кристаллизуются эти вещества. Требовалось также выяснить, какую роль в этих процессах играют температура, давление, время. Большую часть опытов проводил сотрудник Вант-Гоффа Мейергоффер. Исследования продвигались очень медленно, часто опыты приходилось повторять из-за того, что во время кристаллизации в сосуды с растворами из воздуха случайно попадали загрязнения. И все-таки опыты уже дали свои результаты. В кристаллизаторах последовательно образовывались кристаллы солей, составляющих минералы галит, сильвин, карналлит и еще десятки других, найденных в Страсфуртском месторождении. Исследования
Побывать в Америке! Эту мечту Вант-Гофф лелеял давно, с этой мечтой он и Женни связывали множество планов. Но все произошло так неожиданно, что даже он, человек сдержанный и меланхоличный, не мог совладать со своей бурной радостью. С письмом в руке он помчался домой.
— Женни, едем в Америку! — Он протянул жене конверт. — Читай. Это письмо профессора Нефа [311] из Чикаго. Меня приглашают выступить с лекцией на торжествах по случаю десятилетия Чикагского университета! Чествование состоится весной 1901 года.
Начались спешные приготовления к отъезду. Женни, конечно же, должна его сопровождать. Главой большой семьи оставалась старшая дочь, Женни-младшая.
Новый Свет ошеломил их уже в Нью-Йоркском порту. Головокружительный водоворот непрерывного состязания со временем… шум, огни рекламы, города, десятки новых знакомств и новых друзей…
311
Джон Ульрих Неф (1862–1915) — химик-органик, родился в Швейцарии, с 1864 г. жил в США. В 1884–1886 гг. работал в мюнхенской лаборатории Байера, с 1892 г. профессор Чикагского университета. Изучал органические взрывчатые вещества, открыл гидролитическую реакцию между ацетиленидом натрия и кетонами. О Нефе см.: Волков В. А. и др., ук. соч., с. 359–360.
Америка приветливо встретила знаменитого ученого. Его буквально осыпали почестями — Вант-Гофф был избран членом-корреспондентом Академии в Вашингтоне, почетным членом Чикагского университета… Но все же самая большая радость ждала его в Европе — по возвращении он должен был немедленно ехать в Швецию для получения Нобелевской премии.
Первая Нобелевская премия по химии! 10 декабря 1901 года в Стокгольме собрались выдающиеся ученые мира. Торжественная церемония в празднично освещенном зале Шведской Академии наук была действительно незабываема.
Вечером на банкете Вант-Гофф получил возможность выразить свою сердечную благодарность за большую честь, которой его удостоили. Комитету по Нобелевским премиям в области химии и лично его председателю, профессору Перу Клеве. В последующие дни, согласно требованиям Нобелевского комитета, награжденные должны были выступить с сообщениями о научных достижениях, за которые им была присуждена премия. Вант-Гофф в своей лекции говорил о теории растворов. Рентген [312] — о свойствах и применении открытых им лучей.
312
Вильгельм Конрад Рентген (1845–1923) — известный немецкий физик, ученик А. Кунда, один из виднейших экспериментаторов своего времени; в 1895 г. открыл «рентгеновские лучи» и дал исчерпывающее описание их свойств; автор классических работ по оптическим и электрическим явлениям в кристаллах; первый лауреат Нобелевской премии по физике, 1901 г. О Рентгене см.: Биографический словарь, ук. соч., т. 2, с. 172; Иоффе А. Ф., Природа, № 2 (1938); Кудрявцев П. С, ук. соч., с. 218–220 и др.; Бобров Л. В. Тени невидимого света. — М.: Атомиздат, 1964; Лауэ М. Статьи и речи. — М.: Наука, 1969, с. 136–149; Гернек Ф. Пионеры атомного века. Пер. с нем. — М.: Прогресс, 1974; Храмов Ю. А., ук. соч., с. 232; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 423–424.