Великие и ценные вещи
Шрифт:
Прошла всего минута, прежде чем он распахнул дверь. Он действительно был больше, чем когда уезжал, я еще не успела это осознать вчера. Он был таким огромным, что я бы испугалась, если бы не знала его так хорошо.
Кэмден мог разорвать меня на части несколькими неосторожными словами, но с ним я была в полной безопасности, и так было всегда. Как ни странно, я была, наверное, единственным человеком в Альбе, который мог бы так сказать.
«Что тебе нужно, Уиллоу? Я пытался починить Скаут.» (International Harvester Scout - внедорожник,
Его голос был грубее, чем отросшая борода.
Это объясняло жирные разводы на белой рубашке, обтягивающей его мускулистую фигуру, и джинсах, которые очень хорошо сидели на его бедрах.
Хватит об этом. Это Кэм.
«Я хотела принести тебе кое-какие вещи», - сказала я, указывая на сумку, перекинутую через плечо.
«Могу я зайти на минутку?»
В темных глазах на мгновение мелькнул спор, после чего он кивнул и отступил, позволяя мне войти.
Дом был таким, каким я его запомнила, своеобразная дань уважения человеку, который построил его в перерывах между поездками домой, где бы он ни работал. Гладкая деревянная поверхность входа вела к тепло окрашенным стенам, на которых красовались экзотические произведения искусства, обрамленные между открытыми балками из древесины, полученной в результате реставрации.
Улыбка приподняла уголки моих губ, когда я огляделась вокруг.
«Что?», - спросил Кэм.
Если бы я сказала «ничего», он бы просто рассердился, поэтому я честно рассказала о своих странных мыслях.
«Я подумала о том, что Кэл на много лет опередил всю тенденцию использования реставрированного дерева. Сейчас он был бы самым настоящим хипстером.»
Он подмигнул мне, и по моей шее поползло тепло.
«Знаешь, потому что хипстеры делают все раньше, чем это становится круто...», - добавила я, надеясь сгладить неловкость своей шутки.
Не помогло.
«Точно.»
Он посмотрел на меня в ожидании, и я прочистила горло.
«Мама попросила меня завезти это.»
Когда он не потянулся за сумкой, я сняла туфли, обошла его огромное тело и направилась на кухню. Я бывала в этом доме почти так же часто, как Кэм в детстве, так что, по крайней мере, я знала дорогу. Дойдя до стола с любимой посудой ручной работы, я поставила сумку на пол и стала доставать ее содержимое.
Домашнее печенье начало атаку на пространство стола, затем последовали кексы и банановый хлеб в количестве, позволяющем предположить, что мама ожидала небольшую армию.
«Видимо, она испекла это вчера вечером», - пробормотала я, ставя его ботинки на пол.
Его взгляд упал на ботинки, а затем встретился с моим.
Напряжение между нами было таким сильным, что я могла бы повесить на него свое белье. Я ненавидела то, что он говорил только тогда, когда окончательно выводил меня из себя, задаваясь вопросом, о чем он думает. Ненавидела то, что он всегда знал, как залезть мне под кожу. Ненавидела, что он заставляет меня гадать, что происходит
«Так ты останешься здесь?», - спросила я, переводя взгляд на знакомые очертания кухни. Местами она была пыльной, особенно в трещинах выложенной вручную задней стенки, на которой были изображены окружающие нас горы из тщательно подобранных кусочков гранита.
«Похоже на то. Передай маме спасибо за меня.»
Я проигнорировала грубоватый ответ и провела ладонью по каменной кладке.
«Мне всегда нравилась эта часть.»
«Так и должно быть, раз ты ее сделала.»
Мой взгляд метнулся к нему. Он это помнит? В то лето его почти не было дома.
«Я просто помогала.»
Я пожала плечами.
«Как скажешь.»
«Спасибо. За вчерашнее. Ты спас мне жизнь.»
Я делала паузы между фразами, надеясь, что он ответит.
«Ходят слухи, что ты здесь останешься.»
«С каких пор ты слушаешь слухи?»
«Они правдивы?»
Если он собирался проигнорировать мой вопрос, то я проигнорировала его.
«Да, я остаюсь здесь.»
Он сложил руки на груди, привлекая мое внимание к рисункам, которые украшали его кожу от запястий до рукавов.
На его левом предплечье был изображен пейзаж с сосновыми и осиновыми деревьями, укрывающими извилистый ручей, который образовывал пруд чуть выше его локтя - пруд, который я узнала. Горячие источники, которые находились на границе владений наших родителей, а теперь стали нашей землей.
«О чем ты думаешь?», - спросил он, как и всегда. Большинство людей либо позволяли мне жить в своих мыслях, либо пытались вернуть меня к разговору. Кэм всегда вырывал мои мысли на свободу, и я позволяла ему это, даже если он обычно сразу после этого высмеивал меня из-за них.
Может быть, я была мазохисткой.
«Я всегда думала, что ты просто уехал и больше никогда не вернешься.»
Мой палец слегка прочертил контур горячих источников, его кожа была гладкой и теплой под моей, затем остановился на изображении заброшенного здания, с которого мы прыгали в детстве.
«Но ты взял нас с собой.»
Где он нашел этот рисунок? Понимал ли он, что он мой?
До меня донесся его запах, и я поняла, как близко я к нему, что я действительно прикасаюсь к нему. Я отшатнулась назад и почувствовала, что мои щеки пылают до самых ушей.
Он ничего не сказал и даже не пошевелился. Нет, он стоял как кирпичная стена, ничего не показывая своими глазами, но, по крайней мере, он не смеялся надо мной.
«Так или иначе, я принесла еще кое-какие вещи. Я могу просто принести их из машины, и тогда поеду.»
«Тебе помочь донести их?»
Мысль о том, что он увидит все вещи в моей машине, заставила меня судорожно искать выход.
«О, нет. Возвращайся к своим делам.»
Там всего пара коробок. Ничего такого, с чем бы я не справилась. Я просто уйду, когда закончу.»