Великие Князья Литовские: Ягайло

Левицкий Геннадий Михайлович

— Если мы его повесим, то люди сразу же догадаются, в чем дело, и честь моей сестры едва ли будет спасена. Войдылло нужен мне живым. Он умен, расторопен и незаменим в государственных делах. Если мы будем вешать таких людей из-за бабы, то кто же будет помогать нам управлять государством. А что касается будущего мужа Марии, то у меня есть кое-какие соображения по этому поводу. У нас есть прекрасная возможность устроить так, что будущий муж не обвинит Марию в преждевременной потере невинности, если, конечно, таковое имело место. Мы выдадим мою сестру за того, с кем она коротала ночи.

— В своем ли ты уме, Ягайло? Ты хочешь выдать Марию замуж за

Войдылло? Дочь княжеского рода за простого холопа?

— Не такой уж простой холоп Войдылло. Холопом он был раньше. А теперь у него сотни своих холопов и город Лида, который подарил ему мой отец, он побогаче иных князей. И я уверен: был бы жив Ольгерд, он поступил бы так же, как предложил я.

— Ну, знаешь, племянничек…, — в сердцах бросил Кейстут и вышел из комнаты. Слова Ягайлы огорчили его не менее, чем увиденное ночью.

Ягайло же решил, не откладывая, свершить то, что высказал в разговоре с дядей. Богдану было отдано распоряжение немедленно разыскать Войдылло и Марию, а также пригласить княгиню Ульяну. Первым появился Войдылло.

— Доброе утро, князь.

— Доброе, да не для всех, — угрожающим тоном ответил Ягайло на приветствие слуги. — Так где ты повстречался с Кейстутом сегодня ночью?

После этих слов Войдылло окончательно понял: зачем его вызвал князь. Он молча обдумал свое положение и пришел к печальному выводу — выкрутиться на этот раз не удастся, несмотря даже на поразительную его способность выходить сухим из воды. "Будь, что будет, — решил Войдылло, — положусь на судьбу."

— Что молчишь, поганец? Князь Кейстут сказал, что застал тебя в почивальне моей сестры. Так вот как ты платишь за мою доброту!

— Прости меня, князь, — упал на колени Войдылло.

В это время на пороге появилась Мария и тут же побледнела как полотно, увидев стоящего на коленях Войдыллу. Взгляды влюбленных встретились. "Ну, все, мы пропали. Прощай любимая", — говорили глаза Войдыллы.

— А вот и сестричка пришла, — с ехидной улыбкой молвил Ягайло. — Расскажи, Мария, как ты сегодня ночью чтила достоинство княжны рода Гедиминовичей. А впрочем, не надо — это я уже знаю от своего дяди. Кстати, твоего любовника князь Кейстут хочет повесить на воротах Верхнего замка. А вот что с тобой делать — ума не приложу.

— Я люблю Войдылло. И если вы повесите его, то вешайте заодно и меня. — Ледяным, но твердым голосом произнесла бледная Мария. — Так и знай, Ягайло, я умру вместе со своим любимым, мне без него не жить.

Такая перспектива явно не устраивала Ягайлу, он всегда с симпатией относился к своей сестре. Ягайло предполагал, что Мария будет просить у него прощение за содеянное. Но вопреки его предположениям, сестра не только не раскаивалась в содеянном, но и выразила желание разделить судьбу своего любовника, какой бы горькой она не была.

— Что же ты хочешь, Мария? — Спросил Ягайло.

— Одного, князь. Стать женой Войдыллы.

— Каково твое желание, Войдылло?

— Свое желание, князь, я не смею произнести вслух, — пролепетал стоящий на коленях Войдылло.

— Говори, не бойся. Тебе ведь кроме головы нечего терять. — Все с той же усмешкой милостиво разрешил Ягайло.

— Прошу руки твоей сестры, господарь, или смерти.

— Да, Войдылло, губа у тебя не дура. Интересно, что на это скажет мать Марии.

Не успел Ягайло произнести последнюю фразу, как дверь комнаты отворилась, и вошла княгиня Ульяна.

— Легка ты, мать, на помине, — удивился Ягайло.

— Зачем меня звал, сын?

— Чтобы

ты решила судьбу своей дочери. — Ответил Ягайло и кратко посвятил мать в события прошедшей ночи.

Княгиня отнеслась к этому известию гораздо спокойнее, чем ожидали все присутствующие.

— Ольгерд тоже любил Войдыллу, — сказала она после недолгого раздумья, — видно судьба ему породниться с нами. Если Мария согласна, то я не буду мешать вашему счастью, дети.

Вскоре в Виленском замке шумела пышная и многолюдная свадьба. Литовские бояре с завистью трепали языками в адрес нового родственника Гедиминовичей: "Ловок пройдоха, отхватил лакомый кусочек, теперь, чего доброго, этот холоп и нас загонит под свою пяту". Однако эта зависть ничуть не мешала знатным мужам Литовского княжества три дня гулять на свадьбе и пить до одури даровое великокняжеское вино. Лишь один Кейстут был не в силах лицезреть торжественное воссоединение двух любящих сердец: своей племянницы и бывшего холопа. Неприязнь Кейстута к Войдылле переросла в жгучую ненависть, и лишь рука Ягайлы ограждала счастливого любимца великих князей от неминуемой смерти.

Кейстут в Троках

После женитьбы Войдыллы на княжне Марии отношения Кейстута с Ягайлом настолько испортились, что дядя с племянником уже просто не могли видеть друг друга. Кейстут и ранее выказывал свое недовольство по поводу общения Ягайлы с немцами, он был против дружбы с Золотой Ордой в ущерб Москве. Старый князь считал, что Литва сможет победить крестоносцев только в союзе с Московским княжеством, Новгородом и Псковом.

Ягайло же наоборот стремился присоединить к антимосковскому союзу с Ордой и Тевтонский орден. А крестоносцы, тем временем, не прекращали грабить Литву, не обращая внимания ни на какие переговоры о дружбе. Впрочем, от набегов крестоносцев в основном страдали владения Кейстута, до территорий же, подвластных Ягайле, они доходили редко.

Все эти большие и малые разногласия постепенно привели к открытой вражде между Кейстутом и Ягайлом. Женитьба холопа на сестре и племяннице великих князей была последней каплей, которая переполнила чашу терпения старика. Он покинул Литовскую столицу и удалился со своей немногочисленной свитой в Троки.

Город Троки (нынешний Тракай) раскинулся в живописнейшей местности. Окруженный со всех сторон лесами, холмами и озерами, он производил неизгладимое впечатление на путника и оставался, как правило, в его памяти на всю жизнь. Особенно поражают своей неповторимой красотой многочисленные островки на озерах, буйно покрытые растительностью. Только на озере Гальве около двадцати небольших островов.

Троки посещали многие западные дипломаты, путешественники, послы, знаменитые воины и правители областей Тевтонского ордена, священники. И едва ли красоты природы, среди которых люди воздвигли город, оставили кого-нибудь равнодушными.

Беспощадное время стерло в памяти многих поколений людей год основания города. И даже век, в котором появилось здесь первое поселение, многими учеными умами предлагается разный. Одно лишь, несомненно: места эти своей красотой привлекали людей с незапамятных времен. В Литовской летописи мы читаем: "Однажды великий князь Гедиминас отправился из своей столицы Кярнаве на охоту за пять миль, за реку Нярис, и встретился ему в пуще красивый холм, окруженный дубравами и долинами. Очень по душе пришлось ему это место, заложил он здесь город и дал ему имя Тракай — там, где был старый Тракай, и из Кярнаве перевел сюда свою столицу".