Великие мечты
Шрифт:
Идея произвела впечатление — членам семьи такое в голову не пришло. Эндрю подошел к телефону. Он набрал номер, Джонни ответил. Услышав, что здесь проходит митинг, он согласился подъехать.
Дожидаясь Джонни, все читали вырезки Сильвии, и Юлия сказала:
— Какие они странные, право слово. Эти люди как дети.
— Верно подмечено, — кивнула Сильвия.
лагодарная за эту крошку, Юлия взяла руку Сильвии и прижала к груди.
— Ах, моя бедная девочка, ты не ешь, ты не бережешь себя.
— Я в порядке, —
Осужденное этими словами рагу Фрэнсис тем не менее пользовалось успехом. Присутствующие не возражали против добавки.
Прибыл Джонни, но не один, а вместе с Джеймсом. Оба мужчины традиционно были в полувоенных куртках и сапогах из армейского магазина. Джонни, который недавно побывал на Кубе, у Фиделя, намотал на шею шарф цветов кубинского флага. Джеймс, высокий, плотный, улыбался всем дружелюбно. Не рады видеть Джеймса? Не может такого быть! Он обнял Фрэнсис, похлопал Эндрю и Колина по плечу, поцеловал Софи, прижал к себе костяную Сильвию, отсалютовал Юлии, вскинув сжатый кулак до уровня плеча — модифицированный таким образом приветственный жест для использования вне Партии.
— Хорошо снова оказаться здесь, — объявил он.
Он сел на свободный стул и выжидательно посмотрел на Джонни. Тогда тот тоже опустился на стул рядом с Джеймсом, однако, почувствовав себя на одном уровне с остальными, встал и снова принял свою обычную позу — спиной к окну, руки опираются о подоконник.
— Я поел, — заявил он. — Как ты, Мутти?
— Как видишь.
Джеймс с аппетитом налег на еду.
— Вы не знаете, от какой вкуснотищи отказываетесь, — сказал он своему кумиру и наставнику. Он говорил с просторечным акцентом, и Юлия недовольно поморщилась.
Джонни помялся, потом сдался и сел. Перед ним тут же появилась тарелка, так как Фрэнсис знала, чем все это закончится.
Сильвия сказала:
— У нас серьезный разговор. Джонни, Джеймс, мы обсуждаем важные вопросы.
— Разве бывают несерьезные разговоры? — отозвался Джонни. Он кивнул сыновьям, когда пришел, а сейчас сказал Эндрю: — Передай хлеб.
— Жизнь, — вставил Колин, — вообще очень серьезная штука, как всем нам хорошо известно.
— И становится все серьезнее и серьезнее, — подхватил Эндрю.
— Хватит, — сказала Сильвия. — Мы пригласили сюда Джонни не просто так.
— Выкладывай! — велел Джонни.
— Наша группа состоит из молодых врачей. У нас есть комитет. Мы уже некоторое время назад испытывали озабоченность, но поводом к действию стало письмо, вывезенное из Советского Союза…
Джонни театральным жестом отложил нож и вилку и поднял ладонь, останавливая Сильвию. Но та продолжила:
— Оно написано группой советских врачей. Те сообщают, что на ядерных предприятиях были аварии, там много погибших, и люди до сих пор умирают. Большие зоны в стране заражены радиоактивными
— Мне не интересно выслушивать антисоветскую пропаганду, — заявил Джонни. Он вернулся на свое место у окна, оставив тарелку. Джеймс с неохотой тоже оторвался от еды и встал рядом с Джонни — капитан и его лейтенант. Сильвия сказала:
— Это письмо привезено человеком, который был в Советском Союзе с делегацией. Тайно привезено. Оно дошло до нас. Оно подлинное.
— Прежде всего, — заговорил Джонни еще более отрывисто, чем обычно, — товарищи в Советском Союзе — ответственные люди и не допустят никаких аварий на ядерных установках. И во-вторых, я не готов тратить свое время на то, чтобы обсуждать сведения, полученные из очевидно фашистских источников.
— О, господи! — в раздражении воскликнула Сильвия. — Да вам самому-то не стыдно, Джонни? Сколько можно повторять одно и то же, когда всем уже известно?..
— Кому это всем? — фыркнул Джонни.
Их диалог прервала Юлия:
— Я хочу знать, почему ваша… ваша клика утверждает, будто это преступление — обезопасить правительство и королевскую семью в случае войны? Я не понимаю вас.
— Но это же просто, — пояснил Эндрю. — Это люди, которые ненавидят власть — безо всяких почему и зачем.
Джеймс кивнул со смехом:
— Ну да, правильно.
— Дети, — сказала Юлия, — глупые дети. И при этом они обладают таким влиянием. Если бы вы пережили войну, то не говорили бы подобной чепухи.
— Вы забываете, — заметил ей Джеймс, — что товарищ Джонни сражался в Испании.
Воцарилась тишина. Молодежь практически не слышала о подвигах Джонни, а старшее поколение давно устало от попыток эти подвиги забыть. А сам Джонни только скромно опустил глаза и потом кивнул, вновь беря нить разговора в свои руки.
— Если бомба упадет, то это будет конец, конец для всех на Земле.
— Какая бомба? — спросила Юлия. — Почему вы все говорите о какой-то бомбе?
— И не о Советском Союзе тут надо говорить. Бомба будет американской.
Сильвия сказала:
— О Джонни, прошу тебя, будь серьезен. Ты всегда говоришь такую ерунду.
Жалящие нападки этого ничтожества, этой пигалицы медленно выводили Джонни из себя.
— Должен заметить, что нечасто мне приходится слышать, будто я говорю ерунду.
— Это потому, что ты общаешься только с такими людьми, которые сами говорят ерунду, — пояснил отцу Колин.
Фрэнсис, которая сидела молча с момента появления Джонни, так как знала, что ничего толкового из разговора с ним не выйдет, стала убирать тарелки и расставлять стеклянные миски с лимонным кремом, абрикосовым муссом и взбитыми сливками. Джеймс, видя это, буквально застонал от жадности и вернулся на свое место за столом.
— Кто в наше время делает пудинги? — холодно заметил Джонни.