Великие мужчины XX века
Шрифт:
Серж Генсбур
Прекрасный Квазимодо
В начале этого года на мировые экраны вышла первая кинобиография Сержа Генсбура Serge Gainsbourg (Vie Heroique) – даже удивительно, что пришлось ждать так долго. Один из самых влиятельных музыкантов всех времен, прославившийся не только талантом, но и скандальным поведением, а также романами с самыми яркими женщинами своего времени, среди которых были Бриджит Бардо и Джейн Биркин, – его жизнь давно просилась на экраны. Фильм снял по собственному графическому роману Джоан Сфар: главную
Он был невероятно талантлив – как в умении из воздуха поймать мелодию, которую будет петь весь мир, так и в мастерстве саморазрушения. Французы любят его за его прекрасную музыку и поэзию, обогатившую французский язык. Англичане – за то, что он не стеснялся учиться у них и учить тому же весь мир. Американцы любят его за все – они вообще без ума от ужасных и талантливых мужчин, особенно если они уважают американскую музыку, а их самих обожают женщины. Русские же ценят его загадочную душу, и относительно русские корни.
Как любят писать биографы, свой талант Генсбур, чье настоящее имя было Люсьен Гинзбург, впитал с молоком матери, в котором радость творчества смешалась с горечью изгнания. Его отец, уроженец Одессы Иосиф Гинзбург, обучался музыке в Петербурге и живописи в Москве, но, спасаясь от пожара Октябрьской революции, сбежал в Крым. Здесь он встретил свою будущую жену – певицу Ольгу Бессман, которая разделила с ним не только любовь к музыке, но и тяготы эмиграции: в 1919 году Гинзбурги покинули Россию, чтобы через Стамбул и Марсель добраться в конце концов до Парижа. Ольга пела, а ее муж играл на пианино по барам и кабаре: живопись, как не приносящую дохода, он совсем забросил. У пары родился сын Марсель, затем дочь Жаклин. Биографы вспоминают, что Ольга, пережив раннюю смерть сына, не хотела больше детей, и даже решилась на подпольный аборт, однако вид зловещих инструментов в темном подвале был столь ужасен, что она сбежала оттуда. В результате 2 апреля 1928 года в Париже на свет появились сначала девочка, названная Лилиан, а затем ее брат Люсьен Гинзбург – тот самый, который через много лет станет известен миру как Серж Генсбур.
С ранних лет все дети Гизбрургов учились играть на пианино. Уставший от кабаретных мелодий Иосиф возвращался домой и часами играл детям классиков – Скарлатти, Баха, Дебюсси, Шопена, Гершвина… Великая музыка была тем воздухом, которым учился дышать Люсьен. Когда Францию захватили немцы, она осталась единственным отзвуком прежней свободы: как евреи, Гинзбурги носили желтую звезду Давида («Я вырос под счастливой звездой», – говорил позже Серж) и не имели права работать. Оккупацию они пережили, сбежав по поддельным документам в провинцию – да и там во время немецких облав приходилось отсиживаться в лесу.
С детства Люсьен, как когда-то его отец, не мог решить, чему он отдаст свою жизнь – музыке или рисованию. Поначалу побеждала живопись: с тринадцати лет он, параллельно с обучением в колледже Кондорсе, занимался в академии живописи на Монмартре, а после учился у многих прославленных художников того времени – среди его учителей был сам Фернан Леже.
Не оставлял он и занятия музыкой. Часто пишут, что ребенком Люсьен был очень застенчив, и, чтобы преодолеть этот недостаток, отец брал его с собой на работу, где чуть не силой заставлял играть перед публикой. Со временем Люсьен научится прятать смущение под цинизмом, а застенчивость под дерзостью, однако именно застенчивость и в какой-то мере стыд – юноша стыдился своей внешности, слабого голоса, недостаточного таланта, даже имени – стали движущими силами всей его жизни, которые привели в конце концов на вершины славы, но полностью разрушили его самого.
В 1947 году Люсьен встретил первую любовь – Елизавету Левицкую. Она была создана для него:
Отслужив в армии и научившись играть на гитаре, Люсьен стал писать свои первые песни, которые исполнял по ночным клубам. Он всегда садился в тени, чтобы публика не пугалась его лица, а когда к нему подходили слишком близко, огрызался. «Людей я стеснялся, и это чувство скованности толкало меня на защитные выпады, – писал он. – Я принимался разглядывать их ледяным взглядом, вызывая у них то же чувство неловкости». В 1954 году он под именем Жюльена Гри начал писать песни для других, а через два года придумал себе более простой и эффектный псевдоним – Серж Генсбур: написание своей фамилии он изменил так, чтобы французы больше не путались в произношении, а имя сменил на «более русское» – Люсьен же, по его мнению, подходило больше для парикмахера, чем для музыканта. Однако несмотря на свою весьма нестандартную внешность, Серж явно обладал определенным шармом: от женщин у него не было отбоя – как он любил потом рассказывать, за вечер он мог «воспользоваться» пятью поклонницами. Неудивительно, что Елизавета в конце концов собрала вещи и сбежала.
В 1958 году Генсбур выступал в кабаре Milord d’Arsouille, где его заметил сначала Борис Виан – прославленный писатель, поэт и между прочим музыкант и критик. Такой же эпатажный эстет, каким мечтал стать Генсбур, Виан с ходу оценил талант – и уже через пару месяцев Генсбур выпустил свою первую пластинку, а Виан написал о нем восторженную статью. На обложке диска был помещен не менее восторженный отзыв Марселя Эмме, однако, кроме самой утонченной богемы, пластинку так никто и не оценил: Генсбур получил за нее приз Академии Шарля Кро – французский аналог «Грэмми», однако продано было всего несколько сот экземпляров.
Зато на Генсбура обратили внимание исполнители с именем: за следующие десять лет его песни исполняли Мишель Арно, Жюльетт Греко, Петула Кларк, Бриджит Бардо, Ив Монтан, Далида и сама Эдит Пиаф. «Я вывернул наизнанку свою куртку, когда увидел, что у нее подкладка из норки», – сказал об этом Генсбур. Когда в 1965 году юная Франс Галль, выступавшая от Бельгии, победила с его песней на Евровидении, он в мгновение ока стал самым модным композитором в Европе, однако его собственные пластинки распродавались плохо. Говорят, ему предлагали тур по всей стране, однако Серж отказался: появляться во всей сомнительной красе перед зрителями после того, как его песни пели прекрасные женщины – для него это было слишком.
Серж Генсбур и Франс Талль, январь 1967 г.
Свою боязнь публики он лечил тем, что постоянно стремился попасть в центр скандала. Хотя к этому времени Серж был уже год как женат на красавице-аристократке Франсуазе-Антуанетте Панкрацци (которая всегда называла себя Беатрис) и даже родил с ней дочь Наташу, ходили упорные слухи о том, что Франс Галль, которой было всего шестнадцать лет, была его любовницей. Серж не мог упустить такой шанс: он написал для Галль песню «Леденцы», пользовавшуюся немалым успехом, а затем объяснил публике и самой Франс, что вообще-то имел в виду не конфеты, а оральный секс. После этого Галль несколько лет не выступала во Франции, а Серж приобрел славу эротомана и циничного шутника. Но хотя женщины по-прежнему вились вокруг него стаями, он сам начал строить из себя женоненавистника: как он объяснял, ревность Беатрис почти довела его до импотенции. Они развелись в начале 1966 года, однако расстаться сразу не смогли: последствием краткого примирения стал родившийся через два года сын Поль, который, правда, никогда не видел отца.