Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник)
Шрифт:
Импульс был дан, началось соревнование. Еще долго Атлантику пересекали парусники – всё более и более крупные – с товарами и пассажирами, но после этих двух почти параллельных плаваний «Сириуса» и «Грейт Вестерна» стало ясно: будущее принадлежит пароходам.
Начались знаменитые гонки за «Голубую ленту». Фанатик скоростного плавания, англичанин Хейлз, решил вручать трофей тому пакетботу (судно, перевозящее почту), который быстрее других свяжет Старый Свет с Новым. Безусловно, его вдохновила «Голубая лента» – традиционная награда победителю ежегодного Эпсомского дерби [1] . Отныне на грот-мачте самого быстрого трансатлантического корабля будет развеваться голубой вымпел, а сам
1
Престижные конные соревнования, ежегодно проходящие в английском городе Эпсом. В 1780 г. их учредил английский аристократ Эдвард Смит Стенли, 12-й граф Дерби. – Здесь и далее примеч. ред.
Корабль, который побил рекорд «Грейт Вестерна» в гонке, был первенцем новой английской компании «Кунард стимшип». Основанная Сэмюэлом Кунардом в 1839 году, компания вступила в соревнования 4 июля 1840 года, поставив «Британию», винтовой пароход водоизмещением 1200 тонн, на линию Ливерпуль – Галифакс – Бостон. В своем первом плавании кораблю удалось идти со средней скоростью 8,19 узла, побив рекорд «Грейт Вестерна» на пятую часть узла. Через год после спуска на воду «Британия» довела свой рекорд до 10,72 узла.
«Британия», ставшая главным кораблем большого флота Кунарда, восемь лет с удивительной точностью обслуживала атлантические рейсы. На ней плавал и знаменитый писатель Чарльз Диккенс.
«Никогда не забуду, – писал он, – удивление, на четверть серьезное, на три четверти комичное, с каким я одним январским утром 1842 года открыл дверь и просунул голову в каюту на борту „Британии“. Это было невозможное для проживания логово, едва вообразимое, неуютная коробка отвратительного вида. Я оказался в некоем подобии лошадиного стойла, где должны были размещаться двое пассажиров. При виде коек я подумал, что они так же узки и приспособлены для отдыха, как гробы». Столовая была длинным и узким «помещением, походившим на гигантский катафалк». Что касается салона, там «могло при большом желании поместиться четыре человека, если протискиваться, извиваясь змеей».
В 1842 году Диккенсу не было еще тридцати лет, но он уже был богат, знаменит и привык к комфорту. Последующие его впечатления от путешествия на борту «Британии» показывают, что, в отличие от своих соотечественников, он не привык к волнению на море. «Пакетбот кренился, выпрямлялся, качался, оседал, поворачивался, подпрыгивал, ухал вниз, дрожал, раскачивался взад и вперед, слева направо. Было невозможно устоять на месте, даже сесть, не схватившись за что-нибудь. Не стану говорить, как раздражают привычные шумы на борту, звон бокалов, топот шагов бегающих над головой боев, столкновение чемоданов и весьма симптоматичные и совсем не приятные звуки, доносящиеся из кают, где отдыхают семьдесят пассажиров, слишком нездоровых, чтобы смотреть на еду».
Знаменитый писатель, изображавший жизнь бедного люда Англии в ту эпоху, был бы более терпим к неудобствам на борту «Британии», если бы бывал на кораблях, перевозивших эмигрантов.
В 1855 году два британских инженера, Изамбард К. Брюнел и Д. Скотт Рассел, решили построить корабль, который будет самым большим и самым быстрым в мире. Прежде всего он должен был завоевать «Голубую ленту» за переход через Атлантику, а потом перейти на обслуживание рейсов в Австралию. Он был назван «Грейт Истерн». Когда австралийским заказчикам стали известны характеристики морского гиганта – водоизмещение 27 300 тонн, длина 211 метров, ширина 36 метров, высота верхней палубы 17 метров, – они сообщили кораблестроителям, что ни один порт в их стране не может принять такой корабль.
«Ну и ладно, – сказали судовладельцы, – „Грейт Истерн“ будет ходить в Атлантике».
Гигант мог брать на борт 4500 пассажиров. Внутреннее обустройство по меркам той эпохи было роскошным. Машины приводили в движение два колеса с лопастями, каждое диметром 7 метров, и четырехлопастной винт. Чтобы обеспечить себе шансы на
Первое трансатлантическое путешествие состоялось в 1860 году. Расчетная скорость в 18 узлов снизилась до 14,25 узла. Незначительный недостаток, и, пока море оставалось спокойным, корабль вел себя достойно. На седьмые сутки океан разбушевался, и оказалось, что гигант совсем не приспособлен к морским плаваниям. Мебель и посуда принялись плясать, а люди хвататься за медные спинки своих кроватей. На одиннадцатые сутки показался Нью-Йорк. Все пассажиры были живы и здоровы, но проявляли недовольство. Пришлось признать, что судно нерентабельно. Судовладельцы продали его за полцены предприятию, которому была поручена прокладка первого телеграфного кабеля между Европой и Америкой. С «Грейт Истерна» сняли два котла и загрузили гигантский кабель длиной 3100 километров. После первой неудачной попытки кабель проложили в 1866 году.
Гиганта морей уже собирались отправить на слом, когда одна французская компания, созданная специально для этого случая, – «Общество фрахта „Грейт Истерн“» – купила корабль, чтобы перевозить американских туристов, которые, как предполагалось, валом повалят на Всемирную выставку 1867 года в Париже. Корабль, переделанный под укладку кабеля, снова превратился в лайнер и начал осуществлять челночные рейсы между Францией и Соединенными Штатами. Но люди не спешили покупать билеты. Как-то раз, отплывая из Ливерпуля, лайнер взял на борт всего 400 пассажиров.
Среди них был Жюль Верн. Как в свое время и Диккенс, автор «Капитана Гаттераса» поделился своими впечатлениями. Как и в прошлый раз, все начиналось хорошо:
«На борту прозвучала труба. Трубил щекастый стюард, за четверть часа объявлявший о ленче в половине первого. В ресторанном зале стояло четыре ряда столов. Бокалы и бутылки в планках с отверстиями, предохраняющими их от падения во время качки, были совершенно неподвижны и вертикальны. Корабль словно не ощущал морских волн. Подали вкусные блюда. В зале рядом с мужем, бывшим таможенником, сидела прачка, разбогатевшая на стирке белья в Сан-Франциско. Она пила шампанское „Вдова Клико“ по три доллара за бутылку. Можно было подумать, что мы сидим в ресторане где-то на бульваре в самом центре Парижа, а не среди океана».
Вскоре атмосфера стала не столь благостной:
«В открытом море волны стали бить в борт „Грейт Истерна“, раскачивая корабль. Пассажиры, мужчины и женщины, разбежались по каютам. В четыре часа ветер уже яростно ревел. Мебель начала плясать. Одно из зеркал салона разбилось от удара головой вашего покорного слуги. Стоял невероятный грохот. Восемь шлюпок сорвало со шлюпбалок мощным ударом волны. Положение стало серьезным. Огромный кусок свинца, перемещенный качкой, угрожал разрушить колесо. „Грейт Истерн“ провалился между огромными волнами и не мог выбраться наверх. На заре поставили несколько парусов, чтобы совершать маневры и выровнять корабль… Пробило стену загона для животных, и через люк в женский салон упала корова. Новое несчастье: сломался баллер руля, корабль потерял управление. Слышатся ужасные удары. Сорвался с креплений масляный резервуар весом в три тонны. Он носится по межпалубному пространству, все крушит и колотит по бортам изнутри. Быть может, он их пробьет…»
Через восемь суток после выхода из Ливерпуля «Грейт Истерн» с трудом входит в… Квинстаун, в Ирландии! Кораблекрушения не случилось, борта выдержали. Из жертв оплакали только корову. Но судовладельцы были разорены. Больше никто не хотел плыть на гиганте морей, и он лет двадцать служил в качестве угольного склада. Потом его решили распилить.
Разобрав внутренние помещения, принялись за корпус. Борта были двойными. Когда сняли первый слой обшивки, наткнулись на два скелета. Следствие выяснило, что 35 лет назад верфи заявляли о таинственном исчезновении двух клепальщиков. Суеверные люди приписали этому все несчастья, обрушившиеся на «Грейт Истерн». Специалисты обвиняли в бедах наличие двух типов движущих механизмов – колес и винта. В любом случае этому несерийному кораблю никогда не довелось бы ходить с «Голубой лентой» на грот-мачте.