Великие тайны прошлого
Шрифт:
Ухудшение отношений между Японией и Соединенными Штатами, полагал адмирал Ямамото, лишь подтверждало необходимость принятия его плана о нападении на Псрл-Харбор. <Япония должна нанести американскому флоту смертельный удар в самом начале войны>.
Когда в декабре 1943 года немецкий линкор <Шарнхорст> вышел из Норвегии с секретным заданием, его судьба была уже предрешена. Два дня спустя британский флот потопил это судно - одно из трех крупнейших в германском флоте - благодаря полученной точной информации о дислокации ВМС противника.
Подобная же судьба постигла и 287
Победа союзников в Северной Атлантике была, несомненно, триумфом британской разведки. Еще до начала войны англичане знали об <Энигме> - машине для кодирования сообщений электромеханическими средствами, созданной в 1923 году немецким инженером Артуром Шербиусом. Хотя англичане получили две такие машины от своих польских союзников, они не могли раскрывать коды вплоть до весны 1941 года, когда они подняли с борта потопленной немецкой подлодки шифровальную машину <Энигма> с кодовыми книгами. Немцы оставались в неведении относительно удачи англичан и были уверены в том, что они располагают самыми современными и надежными кодами, которые никто не в состоянии расшифровать.
Свалившаяся с неба удача позволила англичанам расшифровывать немецкие радиограммы. Согласно некоторым оценкам, точное знание союзниками позиций немецких подлодок стоило Германии 28 000 жизней из 39 000 личного состава экипажей подлодок в Северной Атлантике.
Пурпур отступает перед колдовством
Для обеспечения успеха японцам нужна была точная информация о дислокации флота на Гавайях. 24 сентября министерство иностранных дел поручило японскому консульству в Гонолулу нанести расположение каждого корабля на координатную сетку бухты Перл-Харбор. С начала осени и вплоть до 6 декабря в Токио получали информацию о всех передвижениях флота в бухту и из бухты и о точном месте стоянки каждого корабля в порту.
Как ни странно, в Вашингтоне знали о том, что японцы установили наблюдение за Тихоокеанским флотом. Связь со своими дипломатическими представительствами Токио осуществлял с помощью современного кода, называвшегося <Пурпур>. Еще летом 1940 года Соединенные Штаты раскрыли этот код, используя дешифровальную систему <Мэджик> (<колдовство>). К июлю 1941 года Соединенные Штаты располагали восемью дешифровальными машинами <Мэджик>. Четыре находились в Вашингтоне - по две машины передали в ВМС и сухопутные войска; и три машины отослали англичанам в Лондон. Восьмая была отправлена командованию американских войск на Филиппинах, положение которых, как считалось, было наиболее уязвимым на Тихом океане. <Мэджик>, однако, не раскрывали кодов, применявшихся в японских ВМС, и поэтому Вашингтону остались неизвестными депеши, направлявшиеся адмиралом Ямамото командованию 1-го воздушного флота, когда тот покинул Японию и полетел на Гавайи.
<Это война>
Экономические санкции Америки лишь укрепили Токио в его намерении проводить свою экспансионистскую политику. Япония, сообщил 3 ноября посол Гру, скорее совершит <национальное харакири, чем уступит иностранному давлению>. Требуя отмены Соединенными Штатами экономических санкций, возобновления поставок нефти и прекращения помощи Китаю, Япония взамен обещала лишь отвести свои войска в Северный Индокитай и не предпринимать дальнейших действий в Юго-Восточной Азии. Госсекретарь США Корделл Халл назвал эти предложения <абсурдными>.
25 ноября Президент Рузвельт присутствовал на совещании высшего командного состава армии. Как следует
Американский историк Гордон У. Пранж 37 лет потратил на расследование случившегося в Перл-Харборе. Итоги его исчерпывающего исследования были представлены в нескольких книгах, вышедших после его смерти в 1980 году. В первой из них - <На рассвете мы спали> - профессор Пранж отверг точку зрения историков-ревизионистов. У любого, кто изучал всю совокупность исторических документов, не остается никаких сомнений в том, что США желали как можно дольше сохранять мир с Японией, чтобы иметь возможность помогать Великобритании в се борьбе с державами <оси> в Европе. <Не поддавайтесь обману, - писал Пранж, - Япония стремилась к войне, и те, кто имел доступ к “Мэджик”, знали это>.
На следующий день после участия Рузвельта в совещании высшего командного состава 1-й воздушный флот Ямамото покинул Японию. К 5.50 утра 7 декабря он находился в 220 милях от Оаху - цели авиационного удара - и не был обнаружен. В состав армады входили шесть авианосцев, два линкора, три крейсера, эскадра эсминцев и сопровождающие их танкеры и подводные лодки.
В Токио японское правительство подготовило <последнее послание Соединенным Штатам>, которое посол Номура должен был передать в час дня по вашингтонскому времени в воскресенье 7 декабря. На Гонолулу это было бы 7.30 утра, то есть за тридцать минут до запланированного нападения. Перехватив и дешифровав сообщение, американская разведка доложила его содержание Президенту Рузвельту в субботу вечером. <Это война>, - произнес он.
Указание Номуре передать послание ровно в час дня натолкнуло офицера разведки полковника Руфуса С. Браттона на мысль, что японцы что-то замышляют на этот час - но что и где? Утром в воскресенье он пытался разыскать начальника штаба сухопутных войск Маршалла, но узнал лишь, что генерал совершает прогулку верхом и раньше 11.30 не вернется. Получив копию японского послания, Маршалл согласился, что нападение неизбежно, и подготовил предупреждение для всех американских территорий за пределами континентальной части США. Оно должно было быть немедленно отправлено по шифротелефону; американская разведка была уверена, что в Японии не знают, что система <Мэджик> раскрыла код <Пурпур>. Таким образом, генерал Шорт получил копию предупреждения уже после нападения. Внезапно появившись в 7.53 утра в воскресенье утром над Псрл-Харбором, подполковник Футида крикнул по радио: <Тора! Тора! Тора!> (<Тигр! Тигр! Тигр!>). Это был пароль для передачи японскому флоту информации о том, что Тихоокеанский флот США застигнут врасплох.
Ямамото был уверен, что это нападение настолько деморализует Соединенные Штаты, что они прекратят противодействие японской экспансии. Тем не менее в своем приветственном слове по случаю возвращения 24 декабря 1-го воздушного флота домой адмирал напомнил, что завершена всего лишь одна операция. <Ни в коем случае не поддавайтесь зазнайству и самоуспокоенности, - предостерегал он.
– Впереди еще очень много битв>.
Нет чужим войнам!
<Спасите наших сыновей.! Нет отправке конвоев! Нет войне! Нет гибели американских детей!> - гласит плакат комитета <Америка превыше всего>.