Великие завоеватели

Сядро Владимир Владимирович

К правителям Тлашкалы предварительно были посланы четыре знатных тотонака с письмом Кортеса, в котором тот просил пропустить испанцев через их земли. О том, что достигнута граница нового государства, испанцы узнали очень просто: их отряд наткнулся на огромную каменную стену, снабженную специальными оборонительными сооружениями. Ее высота составляла около трех метров, а толщина — более шести. Тянулась эта стена на многие сотни метров и упиралась по краям в крутые неприступные скалы. В стене имелся лишь один проход, однако он со всех сторон отлично просматривался. После недолгого раздумья Кортес повел свое войско через проход в стене, напоминавший испанцам узкую дверцу мышеловки. Некоторое время испанцы двигались вперед, не встречая сопротивления.

Но вскоре всадники, ехавшие впереди, увидели небольшой отряд индейцев. Испанцы знали, что один вид лошади парализует силы противника, и поэтому спокойно продолжали свой путь. Но тлашкаланцы, несмотря на свою малочисленность, не только

не бросились бежать, а, напротив, атаковали всадников. Индейцы, считавшие, что в случае пленения их не может ожидать ничего, кроме принесения в жертву, сражались так отчаянно, что две лошади были убиты — некоторые описания утверждают, что их шеи были полностью перерублены вместе со сбруей двуручными мечами с обсидиановыми лезвиями! В это время подоспела пехота испанцев. С другой стороны на выручку индейцам подошло несколько отрядов тлашкаланцев. Они всё прибывали, и вскоре здесь собралось более трех тысяч человек. Первый артиллерийский залп заставил индейцев отступить. Но видно было, что они это делают не из трусости, а подчиняясь приказам своих вождей. Выйдя из горных теснин, испанцы спустились в долину и расположились станом на берегу ручья. «Мы обмыли раны, — пишет Берналь Диас, — и смазали их, за неимением масла, жиром, вытопленным из убитого индейца». Человеческим жиром лечили испанцы и раненых лошадей. С наступлением утра сражение возобновилось. Разгоряченные боем, испанцы дали завлечь себя в тесное ущелье, где конница не могла развернуться и было очень затруднено действие артиллерии. За одним из поворотов, куда скрылся преследуемый испанцами индейский отряд, Кортес вдруг увидел тридцатитысячную армию, готовую по первому сигналу ринуться в бой. Командовал ею известный своей смелостью и воинской доблестью Хикотенкатль-младший — сын одного из главных правителей Тлашкалы. В лучах солнца ярко блестели разноцветные перья, украшавшие индейцев, их оружие, копья и стрелы, развевались боевые знамена с изображением золотого орла или белой цапли. Лица воинов были расписаны белыми и желтыми полосами. Вождей можно было легко узнать по фантастическим головным уборам, отделанным золотом и драгоценными камнями, и перьевым плащам самых удивительных расцветок. Некоторые надели на голову шлемы в виде масок диких зверей с оскаленными зубами.

С пронзительным криком, тесня друг друга, тлашкаланцы набросились на испанцев и их союзников, осыпая их градом стрел, дротиков и камней. Позиции индейских войск были более выгодными. Они стреляли сверху вниз, обрушивая одновременно на противника груды песка, чтобы ослепить его и лишить ориентировки. Сразу оценив обстановку, Кортес приказал во что бы то ни стало пробиваться вперед, чтобы выбраться из коварного ущелья на равнину. С огромным напряжением всех сил это удалось сделать. И тут многочисленность тлашкаланцев и чрезвычайная скученность их рядов обернулись против мужественных защитников родной земли. Трудно было придумать лучшую мишень для артиллерии, чем эти тысячные толпы людей. Каждый пущенный почти без прицела снаряд вырывал из строя десятки жертв. У индейцев был обычай уносить с поля боя не только раненых, но и убитых. Это многократно увеличивало число жертв.

Битва продолжалась до захода солнца. Несмотря на страшные потери, тлашкаланцы отошли только после приказа своих вождей. Утверждение Кортеса, что индейцев насчитывалось сто тысяч, вероятно, следует считать преувеличением, тем не менее нет сомнений в том, что они имели колоссальное численное превосходство над испанцами и их союзниками — по некоторым сведениям под командой Хикотенкатля было пятеро военачальников, и каждый из них командовал десятью тысячами воинов.

Кортес, уверенный, что теперь у тлашкаланцев отпадет всякая охота воевать, ждал послов с выражением покорности. Но проходили дни, а послы не являлись. На вторичное предложение Кортеса о мире и его требование пропустить испанцев через Тлашкалу последовал полный презрения ответ Хикотенкатля-младшего: «Испанцы могут идти, когда вздумают. Но мир с ними мы заключим лишь после того, когда их мясо будет отделено от костей!» Труп одной из павших лошадей тлашкаланцам удалось захватить на поле боя. Они с торжеством возили лошадиную голову по своим селениям и показывали народу, чтобы убедить всех, что этот «бог» может быть умерщвлен, как и всякое живое существо.

Еще одно кровопролитное сражение пришлось выдержать испанцам 5 сентября 1519 года. Против них выступало пятьдесят тысяч человек. Но огромное численное превосходство не могло играть решающей роли, когда пушкам противостояли лук и стрелы. К тому же среди тлашкаланских вождей начались разногласия. Одни, считая испанцев сверхсуществами, утверждали, что сопротивление бессмысленно, другие же во главе с Хикотенкатлем-младшим настаивали на борьбе до победы. Жрецы по этому поводу ответили уклончиво: пришельцы не боги, но и не обыкновенные люди. Они — дети солнца. Поэтому, если напасть на них ночью, когда солнце отдыхает, их можно будет одолеть.

Но ночное нападение не принесло индейцам успеха. Солдаты Кортеса спали с оружием в руках; их лошади стояли оседланные. По первому сигналу тревоги испанцы встретили неприятеля дружными залпами. Окутанные сумрачными

тенями, всадники и лошади казались тлашкаланцам ночью еще более страшными, и они обратились в беспорядочное бегство. Воспользовавшись паникой, горстка всадников за считанные минуты покалечила и убила сотни индейцев. Потери тлашкаланцев были страшными, но и положение победителей стало отчаянным. Пятьдесят человек пало от ран и болезней, остальные едва стояли на ногах. Сам Кортес заболел лихорадкой. Отчаявшись добиться победы, испанцы стали требовать от Кортеса возвращения в Вера-Крус, чтобы послать единственное уцелевшее судно за подкреплением на Кубу. Но Кортес, считавший, что повернуть назад — это расписаться в своем бессилии и обречь себя на гибель, убедил солдат продержаться еще несколько дней, и тогда сами тлашкаланцы запросят мира.

Переговоры с неприятелем вела Малинче (Марина). Как выяснилось впоследствии, военный совет Тлашкалы давно решил пропустить испанцев и заключить с ними мир. Но Хикотенкатль-младший, имевший в своем распоряжении двадцать тысяч воинов, наотрез отказался этому подчиниться. Несколько дней спустя он сделал вид, что тоже согласен на мир, и послал в лагерь Кортеса делегацию с подарками. Их встретили радушно. Но поведение некоторых тлашкаланцев показалось Марине подозрительным. Схваченные и допрошенные, индейцы сознались в том, что им действительно поручено выведать численность неприятеля. По приказанию Кортеса всем индейцам отрубили руки и отослали назад. «Испанцы читают в наших сердцах!» — воскликнул в отчаянии Хикотенкатль-младший, когда увидел своих искалеченных воинов. И он, самый стойкий из вождей Тлашкалы, оставил мысль о дальнейшем сопротивлении. Тлашкаланцы предложили Кортесу мир в тот момент, когда испанцы считали свое дело окончательно проигранным. С предложением мира и дружбы к Кортесу явился сам Хикотенкатль-младший, объявив, что война была начата лишь потому, что они приняли Кортеса за друга Монтесумы. Если же верно, что он, Кортес, помогает племенам, порабощенным ацтеками, то в лице тлашкаланцев он найдет верных помощников. Кортес ликовал — он сумел добиться покорности и к тому же приобретал новых сильных союзников. Вера в могущество Кортеса выросла еще больше, когда к нему явились пять послов Монтесумы, вновь преподнеся богатые дары. Более того, Монтесума выражал готовность подчиниться испанскому королю и ежегодно выплачивать ему дань золотом, серебром и драгоценными камнями. Он просил Кортеса лишь об одном: отменить поход на Теночтитлан. Взвесив все обстоятельства, Кортес решил извлечь из создавшейся ситуации наибольшие выгоды, используя давнюю вражду между тлашкаланцами и ацтеками. Он хотел, чтобы обе враждующие стороны как можно дольше считали его своим союзником и тогда он мог бы диктовать условия и тлашкаланцам и ацтекам, чтобы в итоге поработить оба народа.

Между тем Хикотенкатль-младший пригласил Кортеса посетить их столицу — город Тлашкалу Послы Монтесумы убеждали Кортеса не делать этого, чтобы не попасть в засаду. Узнав об этом, Монтесума, обеспокоенный возможностью союза испанского конкистадора с тлашкаланцами, на сей раз… приглашал его в свою столицу! Он просил Кортеса лишь об одном: не входить с «вероломными тлашкаланцами» ни в какие сношения. Подарки, которые были вручены испанцу вместе с посланием, превосходили по своему великолепию все предыдущие. Такая непоследовательность поведения Монтесумы, ранее прилагавшего все усилия, чтобы не впустить испанцев в Теночтитлан, а сейчас радушно приглашавшего их в свою столицу, свидетельствовала о полной растерянности в стане противника. Понимая, что чем больше независимости он проявит, тем еще сильнее напугает Монтесуму, Кортес решил идти в Тлашкалу.

23 сентября 1519 года экспедиция Кортеса вошла в столицу тлашкаланцев. Это был густо населенный город, застроенный каменными и кирпичными домами. В своем донесении Карлу V Кортес сравнивал Тлашкалу с Гренадой, считая, однако, что индейский город более многолюдный и лучше укреплен. Высокие каменные стены делили город на четыре обособленных района. Воины Кортеса расположились в обширном здании одного из храмов. Они вдоволь ели, пили и отдыхали, но ни на минуту не ослабляли караулы. Двадцать дней прожил Кортес в Тлашкале. Здесь он, наконец, избавился от лихорадки и снова был полон энергии.

Весть о победе испанцев облетела всю Мексику. Из дальних городов, покоренных Монтесумой или враждовавших с ним, к Кортесу являлись послы с просьбой о помощи и с обещаниями поддержки. Стараясь вникнуть в сложные взаимоотношения различных индейских народов и племен, Кортес изучал расстановку сил. Его советчиком стал старший Хикотенкатль — слепой отец отважного военачальника. В знак искренней дружбы он предложил Кортесу в жены свою дочь. Но Кортес отдал донну Луизу — так назвали девушку после крещения, — в жены Альварадо, которого индейцы за светлый цвет волос прозвали солнцем, по-тлашкалански — Тонатиу. По предложению Хикотенкатля-старшего и другие знатные тлашкаланцы породнились с испанцами, дав им в жены своих дочерей. С таким трудом установленный мир едва не нарушился, когда Кортес вздумал было навязать всем жителям Тлашкалы католичество. От этого неверного шага его отговорил отец Ольмедо, считавший, что надо сначала покорить всю Мексику, а уж потом думать о спасении душ язычников.