Великий Дракон
Шрифт:
Она сделала несколько больших глотков, воровато оглянулась, хихикнула:
— Твой босс точно уехал? А то увидит еще, что я шампанское как воду…
— Нин, ты сама говорила — вы разные. Ну чего удивляться, что развелись?
— Да все это чепуха, что разные. Притереться можно. Понимаешь, он же меня любил. Я чувствовала. И вот так… согласился с разводом без единой эмоции. Будто я ему надоела. Я не подарок, кто бы спорил… Но мы ж накануне буквально обсуждали, как сына переименуем. Не может он быть Джованни Йоханссон, не звучит. Значит, будет Йохан. А я… Ну, блин, у меня слов вообще нет. Прикинь, какая я дура? Посрались из-за яичницы. И я, такая, — ты меня не любишь, как есть не принимаешь, короче,
— Может, он приходил, просто в зале сидел, ты его не видела.
Нина покачала кудлатой головой:
— Нет. Я всегда чувствую, когда он рядом.
Я подлила ей шампанского.
— Слушай, а бренди у тебя нет? — оживилась Нина. — А то мне как-то… Надо. Вот с тобой говорю, и вроде отпускает меня. Не, я сама знаю, что дура. Но от того, что я это знаю, легче не становится. Не решение это, что я дура. Хочу напиться и уснуть. Пустишь? Я знаю, что наглая. Тем более с ребенком…
— Так не я ж буду возиться с ним.
— Ну да, в этом плане прислуга — вещь. Надо мне тоже завести экономку. Или хотя бы няню. Я как забрала Джо, так сама с ним и вожусь. Иногда, когда концерт, бэби-ситтера нанимаю. Но каждый раз чувствую, что это неравноценная замена. Вот с собаками та же фигня. У меня с ними кинолог возится, отличная тетка, и собаки ее любят, но ведь как придут с занятий — бросаются ко мне, тычутся губами, рассказывают, что было… Потому что я им мама, пусть и непутевая. В общем, надо для Джо найти постоянную няньку, чтобы была как член семьи… Знаешь, если б не Джо, я повесилась бы. А он меня держит. У него отец мерзавец, и хорошо, что застрелился. И мать погибла. Никого больше не осталось, кроме меня. Джо, кстати, к музыке-то способный. Но не хочет заниматься.
— А не рано ты его приучаешь?
— Не, нормально. Я вижу, что конструкторы ему больше нравятся. И животные. А музыка — так, фон.
— Тебе обидно?
— Да не, почему. Лишь бы любил то, чем занимается. Дел, для нормального человека музыка и должна быть фоном. Я его, конечно, научу… Чтобы разбирался. Чтобы знал культурную базу. Голос ему поставлю. На фоно играть будет. А больше и не надо. Дел?..
— Аюшки?
— Слушай, может, ты поговоришь с Йеном?
Я встала:
— Нин, давай я лучше коньяк принесу? В самом деле, пока никто тебя не тревожит, надерешься в свое удовольствие, спать тебя в гостевую комнату положу, за парнем Санта присмотрит.
— Но Йену ты звонить не будешь.
— А что я ему скажу? Нин, это ваша жизнь.
— Да ты просто спроси, он меня еще любит или уже нет? А дальше я сама… Дел?
— Ты сама-то его любишь?
Нина вздохнула:
— Получается, что люблю.
— Вот если ты его любишь, то позвонишь и спросишь.
Нина пофыркала возмущенно и спросила:
— Ты не шутила, когда про коньяк сказала?
Я засмеялась и ушла в дом. Взяла в баре бутылку арканзасского бренди — в таких случаях этот напиток лучше престижных, он ровный и не отвлекает от переживаний, — заглянула к Майклу на кухню и попросила сообразить для гостьи что-нибудь легкое. Зашла к себе, задумалась. У меня были таблетки, снимавшие опьянение,
Когда я вернулась на веранду, Нина сидела с развернутым из-под рукава наладонником и смотрела в пустоту. Уровень вина в ее бокале не изменился.
— Позвонила, — сообщила она мрачно. — Меня послали далеко и надолго.
— В смысле?
— В смысле, Йен сказал, что не будет говорить с пьяной. Дел, ну если бы любил, какая ему разница, я пьяная или трезвая? Можно подумать, я когда выпью, то становлюсь другим человеком. Блин, да мы когда познакомились, он сам наклюкался!
Я отставила шампанское и разлила коньяк по бокалам. Нина благодарно кивнула и отпила.
— Надеюсь, ты туда своих таблеток не намешала? Не хочу быть трезвой.
— Я так и подумала, что тебе надо напиться. И вот что, пока ты еще соображаешь: позвони в отель и скажи, чтобы багаж прислали сюда. Поживешь здесь. А соскучишься по собакам, пусть твоя кинологиня их привезет. Места всем хватит.
— Ты настоящий друг, Дел. Правда.
В течение следующего часа я узнала буквально все подробности семейной жизни Нины и Йена. Я поддакивала, кивала. Майкл принес жареных мясных полосок с пряностями, я заставила Нину немного поесть. После еды она стала клевать носом, и я отвела ее спать.
Вернулся Август. Выслушал мой короткий отчет. А потом… позвонил Йоханссону.
— Йен, Нина поживет у нас. Нет, ничего не случилось. Просто так будет лучше. Я через несколько дней лечу на Землю, возьму ее на борт. Было бы неплохо, если бы ты встретил ее.
Он сказал это так, словно уверен — Йен только и ждет возможности встретиться с Ниной.
— Конечно, он сделал глупость, когда женился, не подумав, — изрек Август. — Но вот развод уже точно был ошибкой.
— Думаешь, они помирятся?
— Они и не ссорились. Проследи, чтобы Нина выспалась. И больше не давай ей пьянствовать.
Суров, но справедлив. Истинный Маккинби, сначала позаботится о человеке, как о родном, а потом напомнит, чтобы не безобразничал тут. Выпить уже нельзя талантливой женщине в расстроенных чувствах.
Мэдлин Рассел-Грэй действительно была такой, как описывал Август. Правда, не знай я, что он когда-то был по-детски влюблен в нее, — не догадалась бы по его поведению. Он держался дружелюбно, но сухо.
После концерта Нины женщины сбились в стайку — я, Эмбер Мелроуз-Рассел, Нина, Лючия и Мэдлин. А потом как-то вышло, что мы с Мэдлин остались вдвоем. До этого мы с хохотом обсудили каприз китайского императора, приславшего мне свой автограф, и Мэдлин даже намеком не показала, что тема ей интересна.
— Делла, вы думаете о Юй Юшенге слишком плохо, — неожиданно сказала она.
— Я пока никак не думаю.
— Нет-нет. Позвольте, я немного расскажу. Он совершенно не коварный. И вам не стоит опасаться, что он таким образом… проявил внимание определенного сорта. Нет. Видите ли, у меня есть родня в Куашнаре. И я довольно долго жила на Сайгоне, той самой планете, что наполовину принадлежит Шанхаю, а наполовину Куашнаре. Там разные районы, есть и такие, где жить было бы не стыдно даже Августу. И там часто гостят китайцы из Шанхая. Разумеется, только высшая аристократия. Так сложилось, что я знакома с некоторыми из них. Все они были недовольны старым императором, и все возлагали большие надежды на Юй Юшенга. Он очень умный человек. И вовсе не злобный. Я слыхала, однажды в молодости Юй Юшенг простил даже изменника. По закону в Шанхае он обязан был донести на предателя, иначе их казнили бы обоих. А Юй Юшенг выслушал того человека и помог ему бежать из страны. При старом императоре это был настоящий подвиг.