Великий фетиш
Шрифт:
Телохранитель лежал в расплывающейся луже крови. Оставшаяся свита Према приближалась к философам, обнажив оружие, но Тоскано закричал:
— Если вы убьёте нас, воздушный шар улетит!
Охранники заколебались. Марко крикнул вниз людям, чьи лица казались ему массой розовых точек:
— Делайте, что я говорю, или я сброшу и Према тоже!
— Что? — закричал один из стражников.
Марко повторил громче.
— Делать что? — спросил охранник.
— Минутку, — крикнул Марко.
Он отвернулся и осмотрел Према. Тот был всё ещё жив, чему Марко обрадовался.
Марко расстегнул кирасу и шлем, обнажая голый череп Према, и сбросил их вниз так, чтобы они приземлились на голые камни. С помощью длинной верёвки он связал запястья и лодыжки Према. Алзандер Мирабо начал в это время приходить в себя, и его пришлось успокоить ударом в челюсть.
Марко снова свесился через край и крикнул:
— Ваш Прем в безопасности, пока вы выполняете наши требования. Доктор Тоскано скажет вам, что нужно делать.
После этого Марко оставалось только сидеть в корзине и курить трубку, пока он наблюдал за действиями людей внизу. Иногда он забирался наверх, чтобы подложить брикет торфа во вспомогательную печь.
Как приказал Тоскано, воздушный шар оттащили за ворота, а тормозную верёвку привязали к упряжи паксора Према. Это встревожило паксора, и он начал реветь. Когда веревку привязали, зверь, не видя воздушного шара, позабыл о ней.
Полицейских послали собрать другие транспортные средства. Те философы, которые жили в Виене, разбежались, чтобы забрать семьи и имущество.
Марко услышал движение Према, оглянулся и увидел, что тот сидит на полу корзины, глядя на Марко и скаля зубы. Его лицо выражало такую злобу, какую только может демонстрировать человеческое лицо. В миг, когда глаза Према встретились с глазами Марко, злобная гримаса сменилась весёлой улыбкой.
— Что ж, друг мой, — сказал Алзандер Мирабо. — Возможно, вы сумеете объяснить, что происходит?
— Мы, философы, Ваша светлость, были вынуждены из-за вашей угрозы применить этот радикальный способ для побега из Еропии.
— А, вы имеете в виду эти глупые дебаты? Вы восприняли их серьезно? — Прем тихо засмеялся. — Мой дорогой друг, я шутил. Я не собирался никому рубить головы, и неважно, кто бы проиграл. Это была всего лишь шутка, я хотел, чтобы обе стороны сплотились.
Марко провёл рукой по шее.
— Может, это и так, сэр, но шутка не кажется смешной обладателю головы.
— Теперь я понимаю вашу точку зрения. Где мой охранник?
Марко показал вниз.
— Теперь я вспомнил. Он мертв, я полагаю?
— Похоже на то.
— Бедный Сезар! Храбрый, верный, честный парень. Вы не жалеете, что убили его?
Марко не думал об охраннике, как о человеке, но сказал:
— Наверное, но это война.
— Что ж, давайте отменим этот фантастический побег. Опустите меня, и как только я окажусь в безопасности на земле, я прикажу, чтобы всем философам беспрепятственно позволили уйти.
Марко с каменным лицом смотрел на пленника.
— Также не будет и репрессий.
Марко хранил молчание.
— Вы мне не верите? Что ж, возможно, на вашем месте
Марко ничего не сказал, Мирабо совершил вторую попытку:
— Что ж, пока не могу сказать, что мне нравится такое обращение, но я не могу не восхититься смелостью и ловкостью, с которой вы всё провернули. Вы должны работать на меня. Почему вы присоединились к этим выжившим из ума старым педантам? Любому понятно, вы человек другого типа. Почему бы вам их не бросить? Я всегда найду применение человеку вашей силы и энергии.
Марко нахмурился. Прем не мог знать, что Марко не гордился своими огромными мускулами; вместо этого его снедали амбиции — стать уважаемым ученым. Он кратко ответил:
— Нет.
Примерно час Прем пытался убедить Марко опустить его вниз. Он испробовал всё. Он угрожал, бушевал, подкупал, льстил и взывал к лучшим чувствам Марко. Он даже пытался усыпить Марко гипнозом. Ничего не вышло.
Потом к южным воротам направилась странная процессия. Первым ехал государственный экипаж Према, богато украшенное средство передвижения из стекла и золота размером с карету, запряжённое шестью лошадьми. К тягловому паксору Према была привязана тормозная веревка, которая удерживала воздушный шар Халрана, качающийся и вращающийся; ведь позади громыхала огромная карета. Затем тянулась длинная вереница экипажей и повозок, перевозивших философов, их изобретения и семьи.
— Вы, византианцы, очень упрямы, — сказал Мирабо со вздохом, после того, как десятая попытка спасения завершилась неудачей. — Куда мы направляемся?
— В Массей, сэр.
— А дальше?
— О, мы думали, что сможем позаимствовать один из ваших кораблей.
— Должен сказать, никогда не предполагал, что философы — люди дела. Впредь я буду осторожнее, если захочу подшутить над ними.
— О, я — совсем не философ, — сказал Марко. — Мне просто повезло.
Они миновали южные ворота. Верёвку отвязали, перенесли через ворота и затянули вновь. Процессия, похожая на цирк, прогромыхала по мосту через Дунау и двинулась по дороге на Массей, главный порт Еропии.
Когда запасы торфа подошли к концу, Марко пополнил их, опустив с помощью легкой веревки маленькую корзинку с воздушного шара на землю. Когда он и его пленник проголодались, Марко поднял еду тем же способом.
— Вы, кажется, всё продумали, — сказал Прем.
— Для этого, сэр, и нужны мозги.
— Я не получу кофе?
— Сожалею, но мне он нужен весь. Вам сон не повредит, но если засну я, то могу проснуться уже на пути вниз.
Алзандер Мирабо засмеялся:
— Вы же вдвое крупнее меня! Я не смогу сбросить вас вниз, не разбудив.