Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»
Шрифт:
Озадачив своих коллег, Фабий резко перешел на «реальную» оценку деятельности молодого «триумфатора» Сципиона.
…Его вопрос звучал неожиданно грубо: что же такого значительного Сципион совершил в Испании?!
Да, он сумел возглавить армию, которая уже находилась там, к тому же обученная его покойными отцом и дядей.
Да, он взял Новый Карфаген – когда там не было ни одной из трех вражеских армий.
На что же он рассчитывает, ставя под угрозу судьбу Рима своим походом в Африку, когда ни один порт, ни один плацдарм и ни одна дружеская армия не ждет его там?!
На
Но в Испании его иберийские союзники, случалось, подводили его, а римские легионеры просто бунтовали!
Высадившись в Африке, он объединит против себя всю страну, все внутренние споры будут тут же забыты перед лицом внешнего врага!
Даже если Ганнибал вернется – насколько хуже будет иметь его близ Карфагена, поддержанного всей Африкой, чем с остатком войск в Южной Италии!
Высказываясь против похода в Африку, Фабий аргументированно и настойчиво подчеркивал, что за 12 лет изнурительной войны с Ганнибалом сельское хозяйство Италии пришло в упадок, что на алтарь победы уже принесено слишком много жертв. По его твердому убеждению, вместо всяких рискованных авантюр следует напрячь все оставшиеся силы и поскорее изгнать Ганнибала с италийской земли, тем более что его уже удалось вытеснить к самому морю и вынудить защищаться.
Нельзя захватывать чужую страну, не освободив прежде всего свою родину!!!
Так доходчиво и лаконично завершил свою речь человек с репутацией «единственного мужа», который своим промедлением уже однажды спас Отечество!
…Между прочим, пламенная речь Фабия выдавала не только зависть очень старого и всеми уважаемого человека к военной славе такого молодого и крайне удачливого Сципиона (что было – то было: Спаситель Отечества вовсе не желал при жизни уйти в тень Победителя Ганнибала!), но и глубокое беспокойство того слоя римских политиков, чьи интересы выражал старик-сенатор. Он интуитивно (инстинктивно?) ощущал, что за фигурой этого везучего юнца-победителя вырисовывается совершенно новый тип римского политика, все более и более склонного к опоре на простой народ и… армию! Ведь до Рима докатилась молва о тех высоких почестях, которые Сципион получил от своих солдат за победы в Испании. Подобный «отец солдат» становился опасен для римского общества, поскольку боготворившая его грубая солдатня готова по одному его жесту «порвать всех и вся»! Возможно, старый Квинт и был прав в своих опасениях, но время рисковых Суллы и Цезаря, готовых взять власть в Риме, опершись на свои закаленные легионы, еще было далеко, очень далеко! И победоносный Сципион-Младший мог быть лишь отчасти отдаленной предтечей властолюбивых вершителей судеб Рима I в. до н. э. Поговаривали, что Фабий и стоявшие за ним политические круги вроде бы не поддерживали идеи расширения границ римского государства, тогда как Сципион открыто провозглашал политику экспансии и подчинения Риму все новых и новых территорий. Он выводил Рим в море, в богатый, торговый мир Средиземноморья, чьим хозяином он со временем должен был стать (и станет спустя всего лишь столетие)!
Сделав небольшую паузу после своей «обвинительной» речи, Квинт Фабий задал всем присутствующим один-единственный вопрос:
…Действует ли Публий Корнелий Сципион на пользу государству или ради собственной корысти?!
«По моему глубокому убеждению, – подытожил он, – Публий Корнелий Сципион выбран консулом ради республики, а не ради него самого!
Наши армии набраны и снаряжены для защиты
И, наконец, там, где Ганнибал, там и центр Ганнибаловой войны!»…
Несмотря на несомненную досаду и даже злобу, сквозившие в словах Фабия Максима, они не были лишены смысла. Это была сильная речь человека, чей авторитет значил для римлян очень много.
Особое впечатление она, естественно, произвела на тех сенаторов, кто был в возрасте.
Ситуация осложнилась еще и тем, что, увидев неизбежность римской экспедиции в Африку, Кунктатор начал сугубо «подковерную борьбу». Лишь бы только командование не досталось ненавистному ему Сципиону, Фабий Максим стал подбивать коллегу последнего по консулату Лициния Красса все-таки поехать в Африку вместо удачливого Корнелия. Но тому хватило ума «не идти наперекор» истории, и он наотрез отверг предложение Медлителя и продолжал поддерживать Публия Корнелия Сципиона-Младшего.
Глава 12. «Хороша веревка – длинная, а речь – короткая!», или Что ответил будущий Победитель Ганнибала бывшему Спасителю Отечества…
Когда настал момент ответной речи, то большинство было явно против молодого и удачливого Публия Корнелия Сципиона-Младшего.
…Кстати, Публий Корнелий Сципион-Младший едва ли не единственный из всех римских политиков понял, что на самом деле врагом Рима был Карфаген, т. е. город, а не Ганнибал, т. е. человек. Он так же четко осознавал, куда вела Римское государство политика старых лидеров. Удовлетворенные победами в Испании и у Метавра, они позволяли Ганнибалу удерживать его позиции на юге Италии. Подсознательно они считали, что его невозможно заставить уйти. Они думали только о том, как защитить себя от него. И Карфаген оставался нетронутым. Еще год, два или на худой конец – пять, и они неизбежно начнут мирные переговоры с человеком, который уже более 12 лет угрожает суверенитету Рима…
Сципион начал свою ответную речь весьма неожиданно:
…Он не стал оправдываться и пикироваться со старейшим членом сената, а по-военному стремительно и целенаправленно… «перешел в контратаку» (если уж и класть солдат на поле боя, то только ради победы!), как оказалось неотразимую!
Начал он с того, что напомнил всем о своем назначении в Испанию, когда он был гораздо моложе и никто не желал ехать туда воевать!
В Африке сейчас армий пунов не больше, чем было в Испании, а полководцы – не лучше!
Он обратился к примеру Ганнибала с его вторжением в Италию, когда он навязал Риму войну на его территории, который до сих не может его изгнать с Апеннинского полуострова!
Всем известно, что тот, кто навязывает опасность другому, имеет больше боевого духа, чем тот, кто отражает ее. Тем более что ужас, вызываемый чем-либо неожиданным, увеличивается именно в таких обстоятельствах! Когда вы вступаете на вражескую территорию, вы отчетливо видите сильные и слабые места врага вблизи!
Высадившись в Африке, он гарантированно вынудит зачинщика изнурительной войны на территории Италии Ганнибала последовать за ним!
Что до опасности похода Одноглазого Пунийца на Рим, то второй консул Красс, безусловно, сможет задержать его ослабленное и небольшое войско, поскольку и на волне успеха Ганнибал так и не смог осадить Рим…
Последним поистине беспроигрышным аргументом было обращение к национальному самосознанию.