Великий Гусляр
Шрифт:
Ведь он потерял лучших друзей, он потерял добрых соседей, он был на грани того, чтобы потерять всю нашу планету. Вон они, свежие ростки, что появляются рядом с яблоней. Ведь ей тоже приходится расширяться, чтобы поглотить население Российской Федерации.
Минц гулял вокруг яблони, увертываясь от семян, вглядываясь в лица плодов. Нет, они все так же безмятежны. Яблоню можно, наверное, взорвать, выжечь, но это приведет к убийству. И вернее всего, она поглотит человечество раньше, чем оно решится ее уничтожить.
— Детей
Яблоня ответила ему телепатически:
— Вы их не жалейте, радуйтесь за них, профессор. Вместо опостылевшей школы, вместо перспективы унизительных переэкзаменовок в институте, вместо пустых переживаний юных лет они получат покой сразу, без промежуточных ступеней. Они окажутся мудрее вас, Лев Христофорович. Они уже с детства избавятся от желаний и связанных с ними страданий. И человечество не будет знать ни болезней, ни смерти…
— Ни радостей, — вставил Лев Христофорович.
— Каждая радость кончается разочарованием и горем, как каждая любовь завершается разлукой, а жизнь — смертью, — мудро ответила Космическая Яблоня, и все многочисленные плоды на ее ветвях закачались, подтверждая неизбывную мудрость этих слов.
Минц понял, что потерпел поражение.
— А что дальше? — спросил он.
— Дальше — расширение числа счастливых. Добровольное, неспешное, радостное.
— Но начнутся конфликты!
— Мы и это предусмотрели. Ведь ребенок отказывается принимать пилюлю, потому что не понимает, что она принесет избавление от болезни.
— И что же вы придумали?
— Мы думали все вместе, — ответила яблоня. — И по совету генералитета, что висит на моих ветках, решили принять участие в парламентских выборах в России. Мы приведем к победе партию Счастья. Партию Безмятежности. Партию Изобилия.
— Какое уж тут изобилие!
— Вы не поняли нас, профессор, — ответила терпеливо яблоня. — Изобилие определяется не абсолютным количеством вещей, а желанием их иметь. Абсолютное изобилие достигается тогда, когда людям ничего не нужно. Нет у них желаний, и все тут!
— Парламентские выборы… — произнес Минц. — А потом?
— Если они не дадут нам полного охвата счастьем всего населения, выдвинем себя в президенты, — ответила яблоня.
И тогда Минц махнул рукой и пошел домой.
Он решил присоединиться к друзьям.
Он прошел в свой скромный кабинет, выключил факс, отсоединил компьютер, кинул в корзину неотправленные письма и недописанную статью. Ведь статьи не нужны в мире, где все проблемы решены, а цели достигнуты.
Тут его сморил сон, и он задремал на диване, не снимая драпового пальто.
И он не ведал о том, что происходило во дворе дома № 16.
Если ты находишься в состоянии полного счастья, то тебе не требуются не только окрошка и пальто, но и сон.
Так что все плоды находились в состоянии сладкого
Этим занимался и Корнелий Удалов.
Висел и наслаждался.
Потом вдруг — сам не понял, как это произошло, — его посетила совершенно чужая и ненужная мысль: а как там Ксюша, не дует ли ей?
— О нет! — ответила яблоня, услышав, разумеется, мысль Корнелия Ивановича. — Ваша бывшая супруга, а ныне равноценный плод Ксения, наслаждается нирваной, как и вы сами.
Этот ответ, конечно же, порадовал Удалова, но тут до него, как сквозь сугробы и большие расстояния, долетела мысль Ксюши:
— А выключила ли я холодильник? Ведь так до конца месяца счет придется платить. — И тут же мысль перетекла в другую: — Как там сын Максимка, который собирался в Томск?
— А какое нам с тобой дело до Максимки, Томска и холодильника, — мысленно сказал бывшей жене, а ныне яблоку Корнелий. — Никакого!
— Никакого! — согласилась Ксения и обеспокоилась: — Ведь кошка не кормлена.
А тут еще все плоды пронзила мысль генерала армии Гремящего:
— Завтра придут мастера делать туалетную комнату на даче! Кто их встретит?
— Кому нужны твои мастера! — почти закричала яблоня. — Ты же наконец достиг счастья.
— Так точно, — согласился генерал, зато другой генерал, интендантский, пожилой, подумал, что его молодая любовница как-то дурно и подозрительно улыбается адъютанту Смирнову. Но пока яблоня гасила эту глупую и ненужную мысль генерала, замельтешили мысли нескольких мальчишек, которым почему-то понадобилось лезть на стрельбище за пульками, а тут еще Гаврилова возмутилась поведением сына, который вознамерился снова жениться и разменивать жилплощадь.
— Ну на что тебе жилплощадь, женщина! — закричала, мучаясь, яблоня.
— И то дело, — согласилась Гаврилова. — А где же я жить буду?
И тут свершилось!
Оказывается, все плоды, насладившись счастьем, принялись думать неправильно. Всю жизнь эти люди стремились к счастью и покою, а вот получили — и на тебе!..
Проснувшись на рассвете, профессор Минц сбросил пальто, костюм и даже ботинки и в одних трусах пошел сдаваться Счастью.
Было зябко, и дул пронзительный ветер.
Яблоня съежилась, почернела и дергалась под порывами ветра.
Последние плоды с глухим стуком падали на землю.
И подобно тем, что упали раньше, превращались в сонных жителей Гусляра и других городов.
Люди поднимались, отряхивали с себя пыль и, не глядя на дерево, уходили прочь.
Даже Минца никто не узнал, кроме Корнелия, который, спеша домой, кинул обнаженному профессору:
— Иди, иди в тепло. Простудишься! Космический эксперимент, к счастью, провалился.
— Ты сорвался с яблони! — догадался Минц.