Великий Гусляр
Шрифт:
— Что еще? — Мощин уселся на стул в коридоре. Дорогой был стул, из итальянского мебельного гарнитура.
— Сказать нельзя, — ответила жена. — У них в садике эпидемия, но такая страшная, что даже нельзя сообщить.
— Опять бабские сплетни, — сказал Мощин и пошел на кухню, забыв раздеться. — Покормила бы…
— Ты что не разуваешься! — закричала вслед мужу Мощина. — Мне опять за тобой подмывать. По колени промок!
На крики из комнаты выбежал, постукивая копытцами, милый ребенок Герасик.
— Это
Ботинок стягивался с трудом, настолько одеревенела, закостенела от мокрого холода нога.
— А у Нинки из младшей группы копыта зеленые, — сказал Герасик.
Мощин хотел было накричать на внука, и на жену, и на дочку — на всех, кто занимается чепухой, когда человеку так плохо, но тут наконец его ступня выскочила из мокрого ботинка, и оказалось, что она очень похожа на копыто.
— Еще этого не хватало! — сказал Мощин. — Где мои шлепанцы?
Жена кинула ему шлепанцы — она была недовольна.
Мощин решил не говорить жене о своих копытах. Он знал, что она скажет. Поэтому кое-как надел шлепанцы и пошел в туалет, но по дороге один шлепанец потерял, и жена заметила. И крикнула ожидаемое:
— Козел, ну прямо козел!
— Ты на своего внука посмотри, — сказал городской голова. — А потом обзывайся.
Это было несправедливо, и жена начала рыдать. Внучок тоже начал рыдать.
Открылась дверь, пришла дочка.
— Эй, что за лужа! — закричала она с порога.
Все стали смотреть на лужу — оказалось, что это не лужа, а киселеобразная масса ботинок и сапог черного цвета.
Запах от этого шел фосгенный, решила дочь.
— Нет, — сказал Мощин, — пахнет таллием. Его соли.
— Я тебе говорила, оставляй обувь на лестнице! — крикнула жена, хотя она этого говорить не могла — даже в элитном доме все равно бы через две минуты все украли.
— У нас, — сказала дочка, раздевшись, — сегодня первый этаж конторы пополз. Опустился, понимаешь, весь дом на этаж. Кто с первого этажа остался в живых, к нам переселились. Представляешь, какая толкотня началась!
— Почему мне не докладывают? — совсем уж рассердился Мощин. — Сейчас же еду в Гордом. Я им покажу!
Тут зазвенел телефон.
Звонил начальник пожарной команды. Сообщил, что площадь Землепроходцев осела на метр. Что делать?
— Сейчас буду! — крикнул Мощин. — Высылай за мной пожарку!
— Они все без резины стоят, — ответил начальник пожарной охраны. — Резину у них съело.
— Ничего, — упрямо сказал городской начальник. — Пешком дойду. Я им покажу! Я все поставлю на место!
Он попытался натянуть на копыта ботинки, но не получилось.
Дочь посмотрела на потуги отца равнодушно.
— У нас, — сказала она, — есть некоторые — потеряли ноги и ползают.
— Как так ползают? — спросил внучок. — На
— На санках, — ответила мама.
— А то у нас две девочки в садике на животиках ползали… — Мальчик заплакал.
Но взрослым не было до него дела, потому что потухли лампочки и все стали искать свечи. Мощин все грозился уйти на голых копытах, а жена говорила ему:
— Не смей, Леонид, потеряешь ноги, новых не будет. Кости не восстанавливаются, я тебе как учитель начальных классов говорю.
— Папочка, не ходи, — присоединилась к маме дочь. — Мороз двадцать градусов, копыта отморозишь!
Но Мощин не послушался. Он вырвался и побежал, стуча копытами, вниз по лестнице.
К счастью, не он один был сознательным гражданином. У дверей, в черной грязной речушке, покачивалась спасательная надувная лодка желтого цвета. В ней сидел профессор Минц в дождевике.
— Что делать? — крикнул Мощин от дверей.
— Садитесь! Поплывем, будем принимать меры.
Профессор Минц уже не казался Мощину таким отвратительным, как недавно. Приятный профессор, отважный.
— Какие меры? — спросил Мощин.
Надувную лодку понесло вдоль по Пушкинской улице.
— Кружок «Юный химик» имени Петрянова-Соколова, — загадочно ответил Минц, энергично гребя по скользкой дороге.
Но путешествие, начавшееся так славно, чуть не закончилось трагедией.
Лодка попала в поток черной жижи, стремившийся к реке Гусь. Потребовалась вся сила и сноровка немолодого профессора, чтобы не быть смытыми в речку, которая также вскрылась ото льда и несла к Белому морю свои черные непрозрачные воды. Тяжко воняло.
— Постарайтесь не дышать! — приказал Мощину профессор, и тот прижал к носу рукав. Стало немного лучше.
Сквозь ткань Мощин строго крикнул:
— Смесь совершенно безопасная.
— С чем вас и поздравляю, — ответил профессор.
— А скажите, откуда у Герасика копыта? — спросил Мощин.
— Оттуда! Помолчите, вы мне мешаете грести!
От реки Гусь, скользя, падая и отчаянно крича, бежало несколько любителей подледного лова. С ужасом Мощин увидел, что из реки к ним стремятся щупальца непонятных чудовищ, напоминающих персонажи американского фильма ужасов.
Вот одно из щупальцев дотянулось до старика в дохе. Старик отбивался от чудовища удочкой.
— Что это? — закричал Мощин.
— Возьмите пистолет. Он у вас под ногами! — отозвался профессор.
— Но что это? — повторил вопрос Мощин, шаря в ногах в поисках оружия.
— Стреляйте! Это водоросли! — крикнул профессор.
Мощин стал стрелять и, стреляя, он все более входил в раж. Водоросли не пострадали от его стрельбы, но несколько рыбаков ему поразить удалось.
Патроны кончились. Мощин запустил пистолетом в щупальце, а профессор укоризненно произнес: