Великий Гусляр

Булычев Кир

Небольшая толпа слушателей Иванова Семена глухо зашумела.

— Когда мы с вами пойдем к светлому будущему нашего города, не забывайте, кто стоял у нас на пути!

Харизматик поднял к небу кулак, и все его слушатели послушно подняли к небу кулаки.

— А пока попрошу вас вкладывать добровольные взносы на дело нашей партии. Членские билеты получите послезавтра!

Он щелкнул пальцами, и из-за его спины вышла хорошенькая девушка, которую Удалов отлично знал, потому что она торговала

канарейками на городском рынке.

Хорошенькую девушку звали Тамаркой. Иванов Семен, обращаясь к толпе, заявил:

— Каждый, кто внесет десять рублей, получает звание рядового необученного. Водораздел лежит за пятью баксами. Это значит функционер-активист. За двадцать баксов принимаем в Центральный комитет.

— А что за партия? — крикнул из толпы Минц.

— Партия народного освобождения, Лев Христофорович, — ответил Иванов Семен. — Мы идем на выборы губернатора единым списком. Вас я приглашаю в консультанты бесплатно.

— То есть ты мне не будешь платить? — удивился Минц.

— Ни копейки с тебя, профессора, не возьму! Помогай, строй наше движение, рука об руку, полным ходом, поспешай, не болей!

— Я знаю, кто он, — тихо сказал Корнелий Иванович. — Он органчик.

— Из города Глупова? — спросил Грубин.

— Оттуда, брат, оттуда.

— А мы хотели еще кое о чем посоветоваться, — промямлил Минц.

— И не мечтай, Христофорович! Время советов безвозвратно кануло в Лету. Можно сказать, в зиму.

— В яму! — сказали хором его сводные братья, которые уже влезли за его спиной на трибуну.

Толпа, подросшая за последние минуты, дружно ахнула, умиляясь сообразительности и мудрости харизматика.

Удалов поежился. Он прожил долгую жизнь и многого навидался.

— А интересно, — тихо произнес он, — все эти харизматики хотят порядка и дисциплины?

Ему не ответили.

Минц уже пошел обратно.

Савич шагал рядом и размышлял:

— Но ведь он не красивый, не милый, не обаятельный и, может, даже не очень умный. Почему же?

— Это и есть харизма, — ответил Минц.

— И что будем делать? — спросил Грубин.

— Ничего, — сказал Минц. — Мы его породили, не нам его убивать.

Когда они вошли во двор, сверху из окна свесилась Ксения Удалова.

— Мужики, — сообщила она, — по радио передавали, что Иванова Семена утвердили кандидатом в вологодскую Думу.

— Быстро, — вздохнул Грубин.

— Бери выше, — сказал жене Удалов. — Не сегодня-завтра быть ему губернатором. Стоит ему только в телевизоре появиться.

— Уже появлялся, — сказала Ксения. — Не произвел впечатления.

— Это только первая реакция, — сказал Минц. — Будет и вторая.

Вторая реакция случилась во время обеда. Ксения занесла половник над тарелкой

мужа, замерла, пошлепала губами и произнесла:

— Кого-то он мне напоминает.

— Кого же? — заинтересовался Удалов.

— Или покойную тетю Симу… либо горностая. Вот именно — горностая!

Удалов горько улыбнулся. Любовь толпы принимает странные формы.

Ему-то самому, неподвластному влиянию харизмы, Иванов Семен представлялся, правда, чем-то похожим на полководца Суворова в деревенской ссылке, готовым сейчас же ринуться на Чертов мост…

«Чепуха мерещится», — оборвал себя Удалов.

Вечером они вышли во двор, уселись за стол для домино, но, конечно же, в домино не играли, а беседовали.

Понимали, что старая жизнь окончилась, а что сулит новая — догадаться было нелегко.

Над городом прошел вертолет без опознавательных знаков.

— Не время вертолетам летать, — сказал Грубин.

— Ох и не нравится мне это… — Удалов вскочил и кинулся прочь со двора. За ним побежал Миша Стендаль.

Бежать пришлось недалеко.

Вертолет опустился на площади Землепроходцев, рядом с бетонной ладьей.

Из него выпрыгивали омоновцы в соответствующих чулках на головах.

За омоновцами вышли трое в штатском.

Удалова такими демонстрациями не запугаешь.

— Добрый вечер, — сказал он вежливо, но строго. — По какому поводу несанкционированный митинг?

Противника следует ошеломить. Ведь если ты станешь о причинах рассуждать или возражать, они тебе врежут прикладом по затылку и даже в больницу не отнесут.

А грозный, хоть и бессмысленный окрик действует.

Трое в штатском сразу почувствовали в Удалове родную душу и ответили нестройным хором:

— Имеем указание об изъятии гражданина Иванова Семена Эдуардовича.

— С какой целью? — рассердился товарищ Удалов.

— Обнаружились нарушения в регистрации в качестве кандидата.

— Ясно, — сказал хитроумный Удалов. — Выполняйте.

Но тут-то и наступила пауза. Чтобы выполнить, следовало найти.

— А где его избирательный штаб, не подскажете? — В голосе у захватчика звякнула неуверенность.

— А вреда не нанесете? — спросил Удалов.

— Владислав Борисович никому не приносит зла, — ответили штатские.

Все стало на свои места. Это были люди другого кандидата в губернаторы, богатого, но без харизмы.

Значит, зашевелились.

«А может, сдать им Иванова Семена? — подумал Удалов. — И жизнь у нас наступит нормальная, как прежде».

«Нет, так не пойдет, — ответил внутренний голос Удалова. — Мы же сами его нашли и мобилизовали. Он же не подозревал — а теперь заподозрил, а его увезут с неизвестными последствиями».