Великий и Чёрный Инквизитор
Шрифт:
То что произошло дальше осталось в нашей памяти на вечные времена. Мы не любили вспоминать Хашарат, хотя каждый год, в годовщину нашего знакомства и Испытания, мы приходили на могилу погибших товарищей, однако то что сделал Нильсен, вспоминалось нами на многих праздных вечеринках, где мы хвалились своими подвигами.
Нильсен рассмеялся пьяным смехом и бросился бежать, из его глаз брызнула чернота, она кружилась вокруг него как стая мелких насекомых, обволакивая его, создавая этакий чёрный плащ. Элементалы тотчас же переключились на него, потеряв к нам всякий интерес. Первый из воздушных Элементалов попытался жахнуть в Нильсена молнией, но именно что попытался. Нильсен бежал с невообразимой скоростью, рассекая воздух руками, с кончиков пальцев срывались тёмные брызги, которые
Элементалы поняли, что с Нильсеном им не сладить, тогда они снова вспомнили про нас. Мы напряглись готовые к бою, но Диамонд вдруг рявкнул: — На пол! Живо!!!
Нильсен похоже не упускал из виду ни одной мелочи. Увидев, что наши враги повернулись к нам, он воспарил над полем боя, его тёмный плащ превратился в самые настоящие крылья. Он что-то прошептал, сделал круговое движение рукой и нас всех окутала Тьма. Тьма была настолько ощутимой, что, казалось, протяни руку, и почувствуешь её. Во Тьме мы услышали слаженный многоголосый стон, так обычно вопят создания с Иных планов, когда их уничтожают, а значит, заклинание Нильсена сработало на славу. А потом, я до сих пор не уверен, померещилось мне это или нет, но я точно помню, что во тьме я увидел её. Герцогиню Смерти, мать Нильсена и Диамонда. Она парила в воздухе прямо перед его глазами, и что-то шептала. Нильсен внимательно слушал, несколько раз кивнул, а потом, когда Герцогиня начала таять, она поцеловала Нильсена в щёку.
Вскоре Тьма отступила, когда же к нам вернулось зрение, мы увидели Нильсена, он стоял на коленях и тихонько плакал. Прежде чем кто-то из нас спросил, в чём проблема, Нильсен поднял на нас бездонные глаза и улыбнулся.
— Диамонд, всё кончено. Теперь я настоящий наследник Лейлайа. Мама приходила (значит не привиделось), она благословила нас и ушла. Диамонд, Сел, теперь я могу этим управлять. — Он вытянул руку показав нам свою ладонь, в которой возник небольшой мячик сотканный из темноты, он был абсолютно чёрным, но внутри него то и дело пробегали искры.
— Я рад, Нильс. — Диамонд тоже улыбнулся, и подойдя ближе обнял брата. — Теперь у нас всё будет хорошо.
Архимаг тронул меня за плечо. Я повернулся к нему и увидел что в нескольких шагах от нас стоит ещё один Огненный Элементал, только он был выходцем из Султанов. Только Султаны Огня носили броню чистого пламени, которая добывалась очень и очень нелегко. Он не спешил на нас нападать созерцая нашу компашку. Не знаю почему, но мне показалось, что он ехидно улыбается. И вообще, он показался мне на удивление знакомым. Султан внимательно следил за мной, я за ним, это была молчаливая дуэль двух могущественных. Она окончилась ничьёй, мы оба произнесли: — Забавно.
Он был старше меня на много веков, а моя мать всё же вбила в мою голову простые понятия о вежливости и чести. Я позволил ему начать беседу. И он воспользовался своим правом.
— Какая пламенная встреча, Экзель Джемал. Не думал я, что в день выбора встречу тебя здесь. Мы были поражены твоей техникой и техникой твоих друзей. Прими моё восхищение.
— Благодарю вас, Султан. Чем обязан вашему визиту? — не так велеречиво, зато в точку. Султан посмотрел в мою сторону пристальнее, я чувствовал его взгляд, он согревал мне кожу.
— Экзель, твоя кожа. Что с ней? — почти шёпотом спросил у меня Архимаг, и я посмотрел на свои руки. Искры, которые порой пробегали по моей коже сейчас совершали безумную пляску. Со стороны казалось, буду-то по моим венам вместо крови течёт жидкий Огонь.
— Я
— Кто вы? — как только он упомянул про бабку Джалилу, мне вспомнилась легенда, которой матушка объяснила меня, почему у меня кожа искриться. Я никогда не верил до конца, потому что если это правда…
— Как проницательно, мой внучатый племянник. — Расхохотался Султан. — Я думаю твои друзья имеют право узнать правду о твоей семье. А тебе уже давно пора это сделать для того что бы понять.
Я глубоко вздохнул и посмотрел на моих друзей. Солдаты молчали, соблюдая субординацию, но видимо им было интересно. Ящеры не понимали ни слова, а сестрёнки Лаирр внимательно слушали. Сентелита вообще любила красивые истории и сказки.
— Экзель Джемал, моё имя Шарфанад. Я старший Султан высшего плана огня и реальности которую вы называете Анор. У нас нет ваших людских родственных связей, у нас нет матерей и нету отцов, мы рождаемся в огненных чашах и купелях, но те из нас кто рождён в один день и из одного источника, считаются братьями. У меня был брат и его звали Джанфарадан. Тебе знакомо это имя, Экзель Джемал?
— Да, Султан Шарфанад. Это имя моего дедушки. — Сейтиас с интересом прислушивающийся к нашей беседе тихонько охнул.
— Правильно, Экзель Джемал. Позволь я расскажу вам одну маленькую историю. Много лет тому назад, в преддверие «Столетней Войны Магии, которая нанесла огромный ущерб нам всем, — в голосе Султана послышался гнев, — мой старший брат, отправился вниз. Твоя бабушка была величайшей ведьмой из всех, которых видел план огня, она входила в Орден Эмиссаров Огня, наших преданных слуг, и в тоже время наших хозяев, ведь именно Эмиссары могут призывать нас с Высшего плана безнаказанно. Она призвала его, призвала того, кто в открытую не повиновался Богу Разрушения и Смерти, который призывал его на битву. Я не знаю как, не знаю почему, мне неведомо что сделала твоя бабушка, но мой брат попал во власть страшной магии, от которой нет спасения. Он попал во власть любви и страсти. Он отдалился от нас, он предпочёл Анору, смертную. По вине твоей бабушки, я утратил своего брата, потому что страсть его была настолько сильна, что он решился на безумие. Мой брат выбрал жертву, вселился в смертное тело, хотя нам, жителям Высших планов это запрещено под страхом уничтожения. Полного уничтожения. Он пришёл к твоей бабушке, она признала его и соблазнила (вопрос кто кого соблазнил до сих пор остаётся открытым). После ночи самой жаркой страсти, он умер, как умер бы любой из нас, но Джалила выносила ребёнка — это была твоя мать.
Султан замолчал, ожидая моей реакции. Я отнёсся к этой новости отчасти равнодушно. Ну и что с того, что история рассказанная моей матерью чистая правда? В моей жизни это почти ничего не меняет. Примерно так я ему и сказал.
— Познавательная беседа, Султан. Однако как это должно отразиться на мне? Я не конфликтовал с созданиями высшего плана, если не считать тех что на нас напали. Я не стремился постигать силу Элементов, не пытался зажечь свою душу. Так какая разница?
— Какая разница? Ты говоришь мне, что ты не пытался зажечь свою душу? Ты врёшь мне, Экзель Джемал. Трижды в этой жизни ты зажигал свою душу. Первый раз ты сделал это принеся клятву, которая заставила нас отречься от тебя. Второй раз ты зажёг свою душу, когда сражался с Мастером Тористаном, но третий раз, когда твоё пламя чуть было не уничтожило весь континент, ты зажёг свою душу вернув своих друзей из мира мёртвых. Мы не знали как на это реагировать, наши советы пытались даже убить тебя, но, слава богу на это согласилась только та кучка ренегатов, которых не так давно убил твой брат. Ты один из немногих детей, в котором вместе с кровью эльфов, богов и людей, течёт наше пламя. Когда твоей матери исполнилось восемнадцать, ей был предложен выбор, остаться на земле, или уйти с нами, на Высший план и заменить своего отца. Но в твоём случае это невозможно и ты сам знаешь почему.