Великий и Чёрный Инквизитор

Завальнюк Алексей Геннадьевич

— Наша мать была Ведьмой… Верховной Ведьмой Ордена Ниистар'Cэ, их еще называют Ниистариты, того самого Ордена, который противостоит Инквизиции со дня её появления в нашем мире. Но в Империи ее знали как герцогиню Лейтиан, наследницу не очень богатого рода. Отец с самого начала прекрасно знал о том, кто она такая, знал, что она заклятый враг. Однако он слишком сильно любил её, и не мог ничего с этим поделать, пока не наступил тот проклятый день. Девять лет назад столицу захлестнула волна коротких, но очень кровавых мятежей главным организатором которых была наша мать. К тому моменту она сошла с ума, ей помогала ещё одна ведьма, я не помню её имени. Мать и ту ведьму поймали… — Диамонд сглотнул. — Ведьме в какой-то мере повезло, её признали одержимой собственной силой и приговорили к сожжению на костре, а

вот нашу мать приговорили к Развоплощению. Наш отец не мог обжаловать приговор, но мать успела шепнуть ему, что представляет собой Развоплощение. Сентиментальный дурак поверил ей, я до сих пор не представляю, как он устроил ей побег… Вот только, когда она оказалась в нашем замке, она попыталась провести над нами с Нильсеном чудовищный обряд. Я не знаю, каким целям он служил, но если бы она закончила, нас с Нильсеном сегодня здесь не было бы. Отец успел вовремя, он ворвался в спальню и убил её… убил ту, что дала нам жизнь. После этого он ожесточился, что-то в нём изменилось навсегда. Когда началась эта крысиная возня у трона, я попросил у отца дозволения отправиться на учёбу в Инквизицию, и вот, я здесь. Мое имя стоит в списке наследников, но я не хочу становиться Императором, я надеюсь стать Инквизитором. Однажды я доберусь до Ниистаритов, и тогда… — На краткий миг щиты Диамонда упали, и я увидел в его глазах ужасную картину. Я увидел трупы и пожар, в сердце которого, размахивая палаческим топором, стоял Диамонд.

— Ну, а я уговорил отца отпустить меня вслед за братом. Я предпочту умереть в бою за непонятное мне Равновесие, чем подохнуть от отравы или клинка придворного интригана. В Инквизиции у меня есть шанс на счастье, здесь у меня могут быть друзья, которые будут ценить дружбу со мной, а не с возможным наследником престола. Здесь же я могу заслужить право на гордость и, наконец, влюбиться, — он стрельнул глазами в сторону Селены, — и остаться с любимой мне девушкой, а не с той которую мне подсунут в качестве политического… — Нильсен с трудом удержался от грязного ругательства.

«Ха! А я ведь помню нашу исповедь так хорошо, словно это было вчера. Я помню и то, что меня удивило. В моей команде собрались представители самых разных социальных сословий. Подумать только, два наследника Императора, две эльфийки правящих домов, крестьянский сын, два вора, две дочери сожжённой ведьмы, пропавший лорд народа Тайных, Девушка из приюта, Представительница народа светлых и ваш покорный слуга. Мы были до такой степени разные, и всё же оказались настолько похожи… я стал верить в то, что наша дружба возможна ещё не понимая, что наша встреча была уготована самой судьбой».

— Нильсен Эгерейя, я понимаю вас с братом, даже больше, чем вы думаете. — Корнелия вышла вперёд, и её мелодичный голос зазвенел. — Вы с братом получились такими одарёнными. Нильсену Боги даровали чистое и храброе сердце, открытость и мужество, а тебе Диамонд, терпение и власть. Я вижу, что ваша мать действительно очень хорошо позаботилась о вашем воспитании. Я и не подозревала, что встречу вас обоих в этом Ордене. Диамонд, ты узнал мою реликвию, — Корнелия прикоснулась к едва заметной алмазной брошке приколотой к рубашке возле самого сердца. — Моя мать любила твою и, даже умирая, она звала её по имени. Столь сильное чувство очень редко посещает наш народ. На смертном одре моя мать рассказала мне… Ты знаешь?

— Мы знаем, — кивнул Нильсен, а Диамонд помрачневший ещё сильнее, кивнул.

— Aedro So Taely Ilayones.

Бедный Диамонд, и бедная Корнелия. Я не могу перевести вам истинное значение этой фразы, состоящей из, казалось бы, набора хаотически составленных слов. «Суть моей души Любовь» (это если попытаться перевести с эльфийского), но что-то мне подсказывало, что в этой невзрачной фразе сокрыт глубокий смысл. Корнелия тяжело вздохнула.

— Я понимаю, Daen So Arto Ilayones. Теперь я могу рассказать вам правду. Вчера я позволила себе маленькую ложь. Мой Отец действительно был следопытом Небесных Воителей, причём из числа людей. А вот моя Мать — правительница двадцати Домов Светлых. Маркиз, или как говорят у вас, Маркиза Милория Д'Стар. У нас нет понятия король и королева, только Маркиз и моя мать являлась правительницей нашего народа, возглавляя наибольшее количество домов. У народа Нервендана с Инквизицией давно

был заключён определённый договор. Он гласил, что дитя правителя Светлых, который возглавит весь Анклав Нервендана, пройдёт обучение внутри Ордена Инквизиции. Это было сделано в угоду политике, моя страна уже страдала от неправильных действий правителей Нервендана. К моей радости, мать согласилась отправить меня сюда.

— Ты хотела учиться в Инквизиции? Я думал, Светлые не особенно увлекаются делами Договора.

— Да, Диамонд. Говоря по правде, Светлым наплевать на Договор, наш путь слишком непонятен даже для нас самих и любая догма мира людей для нас всего лишь догма. Мы пришли в этот мир по воле Светлых Богов, но здесь мы обрели надежду и господина… — Корнелия запнулась и после практически незаметной паузы, заговорила вновь, только не совсем о том же, — Я с огромной радостью сбежала из проклятого королевства Нервендана. Я устала расти среди холодных лицемеров. Постоянные уроки, письмо, счёт, этикет. Запрещали мне дружить с простолюдинами. Ну, как же, Маркиз Д'Стар, вы же будущая правительница! Тьфу! Слушать противно. Когда моя мать умирала, я была опечалена, но её прощальный подарок был воистину щедр и… бесчестен. Мать дозволила мне самой сделать выбор пути, то, что дозволяется далеко не каждому из нас. Я пришла сюда, для того чтобы сбежать от определённости, я хочу испытать свою судьбу и скажу честно, если у меня будут такие друзья как вы, это будет для меня гораздо легче.

Теперь можно сделать маленькое лирическое отступление. Корнелия не сказала очень многое из того, что следовало бы сказать, то о чём я узнал уже гораздо позже. О некоторых тайнах она не сказала, потому что они не принадлежали ей, но она умолчала и об одной мелочи, касающейся непосредственно ее самой… Она была Проклята.

Самыми короткими исповедями были исповеди Сестёр и Рагнора. Нашему рубаке парню повезло больше всех, у него была самая обыкновенная небогатая семья, и он действительно отправился в Орден на заработки и его приметил какой-то Инквизитор. Я смутно догадывался, что это был вездесущий Фейриан.

Сёстры же скупо поведали о том, что их мать звали Томирэ Торисон и она была той самой ведьмой работала вместе с матерью Нильсена и Диамонда. Тяготы приютской жизни отразились и на них, именно после жизни в приюте девочки стали такими замкнутыми. Когда их рассказ закончился, двенадцать пар глаз уставились на меня.

Я почувствовал себя немного неуютно. Так обычно себя чувствуют под взглядом опытного палача оценивающего ваши шансы. Прохладные пальцы Литы легли мне на плечи и напряжение меня покинуло (что странно, как правило, в Астрале трудно чувствовать хоть что-то).

— Ну что же, друзья мои, — я усмехнулся. — Теперь моя очередь, а я даже не знаю с чего начать. Пожалуй, в моей жизни не было таких ужасов как в жизни Джерома или Селены, но… Я родился и вырос в золотой клетке, подобно той, в которой росла ты, Корнелия, но лично я считаю, что мне повезло меньше, гораздо меньше чем тебе. Я не знаю, да и не желаю знать имя своего отца. Я рос почти полным отшельником, у меня никогда не было настоящих друзей, зато я очень хорошо помню, как тот, кого я считал своим другом назвал меня безродным ублюдком, а потом предал меня. Помню, моя мать, узнав об этом, впала в безумную ярость и семье того поганца пришлось искать новое место для жилья, — на некоторое время я смолк, воспоминания о детстве словно живые вставали перед глазами, и среди них было очень мало приятных.

— Это жестоко, правда, любимый? — Лита снова обняла меня. — С детства слышать в свой адрес такую гнусь жестоко, не так ли?

— Да, это было действительно жестоко. Мои сверстники стали избегать меня, но я постоянно слышал гадкие шепотки за спиной. Вот этого я уже не терпел. Ох, сколько драк разнимали мои преподаватели. Ах да, с этого и нужно было начать. Моя мать в те дни находилась в постоянных боевых походах, именно после них к ней пришла слава и титул Аркил. В её отсутствие меня воспитывали самые лучшие учителя империи. Они привили мне страсть к наукам, по их совету я начал изучать Эльфийский и Зеторианский языки. На долгие годы моими лучшими друзьями стали книги и легенды о прекрасных воителях Эллоры. Мать возвращалась домой очень редко, но когда она приезжала, учителя удалялись на заслуженный отдых, а мы оставались одни.