Великий и Ужасный 4

Капба Евгений Адгурович

— Ваще-то срать тебе будет сложновато! — прокомментировал Кузя, и тут же юркнул на загривок к Хурджину, вертя в руках какую-то стеклянную склянку.

— Не вечно тебе там прятаться! — погрозил ему Швабр, пристраивая за спиной очередную острую железяку.

Кард, фальчионы, кинжалы… Он, похоже, решил, что является не Двухголовым а Десятируким. Нахрена ему столько клинков? Может — швыряется? Но швыряться фальчионами? С другой стороны — не мне всё это на себе переть — и ладно.

— Что у тебя там в стекляшке, мерзкий гоблин-с-с-с? — поинтересовался я.

— Моя

прелес-с-сть, ваще-то! — подыграл Кузя. Мы давно общались, и он мои приколы изучил, хотя сути аллюзий и не понимал. — Ваще-то я этот ништяк у чжурчжэней взял. Не все ж там это… Пить-курить и трахаццо… Бизнес есть бизнес! Приобрел ништячок, чувачок! Экшн-камера в вакууме! И стекло обезьяновое… Обоссановое? Обсидемьяновое? Вулканическое! Природный негатор магии! И-зо-ля-тор! Я через смартфон перед входом в Хтонь камеру на запись поставлю, и двенадцать часов она будет снимать, пока батарейка не сядет.

— И что — реально миазмы хтонические ее не вырубят? Это что получается — фонарик на батарейке тоже в вакуум запихай — и инцидент при электрическом свете можно пережить? — уцепился за идею я. — А если светильник с солнечной батареей в обсидиановой упаковке?

— Да я хрен знает… — задумался Кузя, высунул изо рта свой чудовищно длинный язык и вылизал себе ухо. — Но ваще-то… Так можно сделать большие деньги!

— Так можно блевануть! — скорчил рожу Бахар. — Убери свой поганый язык, чучело! Бабай, как ты его терпел все это время? Я за месяц четыре раза чуть не прикончил маленького ублюдка!

— Ваще-то это я тебя чуть не прикончил, — гоблин вылизал другое ухо. — Ты рыгал дальше чем видишь, а я нормальный был. Че пожрать взяли с собой? Нужны еще ездовые собаки или ездовые олени…

— Так-то у нас есть ездовой я! — прогудел синий олог, который аж ногами перебирал от желания поскорее выбраться в Хтонь и настучать в бубен дедушке. — Что там надо тащить? Цепляйте ко мне!

Серый, заботливый наш, с натугой выкатил вполне себе современные сани а-ля нарты, которые нагрузил термосами с горячей едой, контейнерами с пеммиканом, газом для горелки, мини-юртой, спальниками и черт знает чем еще, список прилагается.

— Я займусь отбором кандидатов, — сказал Ивушкин. — Или кандидаток. Нужны официанты, бармен, повара…

— Нужны воины! — рявкнул Бахар. — Охотники, сорвиголовы, настоящие храбрецы!

— Нужны и те и другие в одном флаконе, — подытожил я. — Такие, как вы. Такие, как мои парни из Сан-Себастьяна.

— Такие как я! — выпятил цыплячью грудь Кузя.

— Объявление в сети разместили, есть отклики, — кивнул Серый. — Пока там будете, я устрою соискателям экзамен почище университетского… Посмотрим, что получится.

Я шагнул к нему и шепнул в самое ухо:

— Выбирай вдумчиво. Под себя. Если они решат, что их жизни будут принадлежать Орде — татау я сделаю, нет проблем. Но это будет твоя команда, парень!

Его глаза блеснули. Похоже, Серега Ивушкин понял, кого я намечаю на роль главы филиала, и такая идея ему понравилась. Амбициозный, хваткий — то, что надо! А я застегнул тулуп, просунул руки в лямки рюкзака, проверил, удобно ли крепится кард, и поискал взглядом

последнюю деталь снаряжения, которую я готовил весь предыдущий день:

— Где моя сумка с книппелями?

— Ась? — недоуменно уставились на меня все.

— Такие хреновины… Как пушечные ядра сцепленные меж собой… Книппели!

— Мэр! — сказал Бахар. — У нас на Борнео это называется мэр. А в Америке — болас!

— Ять! Так это не я придумал? — искренне расстроился я, снова сетуя на свою никчемность в роли попаданца-прогрессора.

— Хе-хе! Хо-хо! Бабай сиволап изобрел! Велосип! — потешался Кузя, чувствуя себя в безопасности на плечах у Хурджина. — Велосипый изобретатель!

— А гранатки кто-нибудь так цеплять догадывался? — с надеждой спросил я. — Гранатки — это не огнестрельное оружие, урукам можно. И электричества в них ноль, сплошная механика, вот я и подумал…

Выпученные глаза были мне лучшим ответом и бальзамом для моей тонкой и ранимой души. Все-таки не все так плохо с прогрессорством! Есть мне еще чем удивить местное население кроме шаурмы и хотдогов!

— Держи свои книппели… — Серый сбегал в бар и принес тяжелую сумку с боеприпасами. — Счастливой дороги! Лок-тар огар, чтоли?

— Лок-тар ога-а-ар!!! — заорали четыре орка, которые на самом деле были уруками, троллем и гоблином, и бодро потрусили прочь.

До той самой остановки с развилкой в Хтонь предстояло пройти более семи километров.

* * *

У нас была карта. Ну как — карта? Кроки. Арга и Ярлак мне кое-чего пояснили по поводу миграций обитателей Васюгана, и накорябали схему на большом листе оберточной бумаги, с названиями рек, поселений, урочищ и омест обитания удивительных созданий, и примерным расстоянием — в урукских дневных переходах. Так что где искать тварей, которые могут поделится с нами комплектующими для бубна, мы примерно представляли. Чтобы не нарезать круги и не блуждать по заснеженным хтоническим равнинам, приняли решение двигаться к Северо-Енисейскому острогу — базе золотодобытчиков, отщепенцев и беглецов от длинных рук государства. Как посреди Хтони могло существовать поселение? А как выживал Проспект в Сан-Себастьяне? В самой популярной книге всех времен, миров и народов кое-что было сказано по этому поводу. «Если вера ваша будет хотя бы и с горчичное зерно…»

Здесь, в Васюганской Аномалии, роль этих зернышек выполняли легенды про Оазисы — свободные от миазмов островки посреди бурного моря ужасов. То ли и вправду — они существовали изначально, то ли — появлялись под воздействием хитромудрой магии или могущественных артефактов. Или — из-за веры тех, кто искал такое безопасное место. Как сказала бы Роксана и прочие учёные маги — «применение групповой интуитивной эгрегориальной техники».

Какую теоретическую базу под это ни подводи — факт оставался фактом. Те ребята, которых я встретил еще во время ремонта моста кустарными методами, во время путешествия на фудтраке, ехали в Хтонь, торговать. Так что население из людей и прочих гоминидов, которым нужно было есть, спать и развлекаться там имелось, и довольно многочисленное.