Великий Инквизитор и поколение Z. Утёк III. Проверь свой IQ
Шрифт:
Мой коллега и опекун Грэй Иваныч вызвался меня провожать. Когда я направился было по главной аллее к своему домику, он придержал меня под локоток:
– Нет, нет, мой друг, теперь вы будете жить в другом месте. Вы блестяще выдержали экзамен!
Грэй свернул на боковую дорожку и привел меня к внушительного размера сооружению, сложенному из сосновых бревен. Мы вошли внутрь, и мой провожатый устроил экскурсию по дому.
Большая зала с мягкой мебелью и камином. За высокой аркой – рабочая
– Вот здесь будет проходить ваша реабилитация, – сообщил Иваныч.
– Не хило, – искренне восхитился я.
Особенно мне понравилась «качалка» с подвесной боксерской грушей.
– Я живу в таком же блоке, с другой стороны аллеи, – похвастался Грэй и грустно добавил: – Только спортсмен из меня уже никакой. А вы молодчик! Столько пролежали в неподвижности, а мышцы даже не одрябли. Но для обретения формы потребуется месяца два-три усиленных тренировок. Вам нужен фитнес-тренер?
– Мне бы лучше тренершу, знаете, такую сисястую, большую, – шутка, пожалуй, получилась пошловатой, и я быстро сменил тему. – Я сам себе тренер, я обычно быстро восстанавливаюсь.
– Древняя скифская кровь воина, – то ли позавидовал, то ли потроллил новоиспеченный сосед.
– Когда переехал не помню, наверное, был я бухой, – продекламировал я внезапно пришедшие на ум слова из популярной некогда песенки одного скандального питерского музыканта и нанес несколько пробных ударов по боксерской груше.
– Да, кстати, – оживился экскурсовод, – ваш переезд неплохо бы отметить.
– Можно было, конечно, – неуверенно пробормотал я, глотая слюну, – но я ведь не пью.
– Как не пьете? Сами же хвастались, что мастер по этому делу, – Грэй совершил характерный щелчок по горлу.
Видно, горло у него сильно пересохло.
– Это раньше было. А теперь не пью… Кажется.
– Да мне тоже нельзя, но по такому случаю, думаю, можно.
– Разве только немного белого бакарди, – согласился я в надежде, что этого редкого сорта рома в моем новом доме не окажется.
Мы отправились на кухню, Иваныч открыл холодильник… Все мои надежды рухнули… И душа понеслась в рай.
– Ты счастливчик, ты увидишь новый мир, – после литра отборного крепкого рома Иваныч заметно охмелел и, отбросив условности, перешел на "ты".
– Я уже видел "Новый мир", и… этого, как его, – память стала с непривычки (давно не пил) подводить, я стал заикаться и с трудом подбирать нужные слова: – Ну это, в "Новом мире"… один день… Ивана Денисыча… Вот.
– Ты че лепишь! – выпучил на меня свои лупоглазые глаза мой тоже не совсем трезвый собутыльник. –
– Не Денисыча, а Солжени… Солженисыча, – выплел я, наконец, переставшим мне подчиняться языком эту труднопроизносимую фамилию, правда, не ручаюсь, что получилось точно.
– Какого еще Сыча? Никаких Сычов… э-э, Сычев… э-э, Сычей… Короче, никаких Сыкунов! – Иваныч тоже запутался и пригрозил кому-то пальчиком, хищно раздувая ноздри.
– Один день Денисыча Александра Солженисыча, – поправил я собственную ошибку, но, кажется, опять не удачно, зато угадал с рифмой.
– Какой там день, даже ни на минуту… А ну-ка постой! Ты про этого… Солженицына, что ли? А-а, понял, не так туп, как выгляжу. Понял, понял! Журнал "Новый мир", рассказ "Один день Ивана Денисовича". Так?
– Так! – радостно закивал я головой в знак стопудового согласия.
– Нобелевский лауреат… Он ведь умер уже давно. Но если б был и жив, то все равно его не взяли бы.
– Куда? – я совершенно потерял нить разговора.
– Куда, куда! Я тебе битый час толкую – в новый мир! Не в журнал "Новый мир", а в другой, реально новый мир. Понял?
– Нет.
– Давай тогда выпьем.
– Давай.
Иваныч раскупорил еще одну бутылку рома, разлил по зеленым фужерам. Закусили ананасом.
– Вот смотри, – дожевывая гнилыми черными зубами сладкий плод, продолжил свои объяснения мой неугомонный просветитель. – Ты литературой увлекаешься, я приведу тебе пример из поэзии. Про ананас. Знаешь такой стих Блока: "Ешь ананасы, рябчиков жуй, день наш последний приходит, буржуй"?
– Маяк…, – меня тоже потянуло на икоту.
– Что, маяк?
– Не Блок, а Маяк… Маяковский.
– Это не важно.
– Но ты, Иваныч, еще одну ошибку допустил, – я даже не заметил, как мы перешли на "ты".
– Какую?
– Ты сказал "день НАШ последний приходит, буржуй".
– Правильно.
– Нет, неправильно. В оригинале: "день ТВОЙ последний приходит, буржуй".
– И что?
– Вместо «ТВОЙ» ты сказал "НАШ".
– И что это меняет?
Я начал соображать, но, как обычно, ничего не получилось. Напрягать мозги у меня никогда не получается.
– Не знаю. Слаб умом, – был вынужден признаться я.
– Смотри… – взялся было разъяснять Иваныч.
Но я его остановил:
– Не гони, Иваныч, «ямщик, не гони лошадей». Давай еще по одной, а то мозги напрячь не получается.
– Может, пока тормознемся? А то зачастили.
– Не капай мне на мозги, не говори навзрыд, не капай мне на мозги, душа еще болит, – дурашливо и фальшиво пропел я.
– Понял, – легко согласился Палыч, – без сто грамм здесь и правда ничего не разберешь.
Выпили, закусили. Ананасом. Рябчиков не было, наверное, их слопали буржуи.
– Вот смотри, – пошел на второй заход Палыч. – Блок написал…