Великий Могол
Шрифт:
– Повелитель, – обратился Ахмед-хан, когда через три четверти часа Хумаюн и военачальники расселись вокруг очага в скромном доме Вазима Патана. Многие закашлялись от дыма, который ветер задувал обратно под крышу. – Вооруженное войско действительно может пройти по тропам, хотя по этому пути пройдут не все. Дорога ведет к месту над долиной, как раз там, где она сужается до ущелья. Место для засады идеальное.
– Что сообщают разведчики, следящие за передвижением Камрана?
– Они должны пройти под засадой где-то в полдень послезавтра.
Положив конец дальнейшим
– Тогда я принял решение. Возьмем в засаду шестьсот лучших воинов, включая большинство стрелков. Заид-бек, ты выберешь тех, кто пойдет. Скажи им, чтобы взяли не только оружие, но и шкуры и покрывала, чтобы согреться ночью, а также достаточно воды и пищи на два дня. Костров не разводить – ни для тепла, ни для готовки, чтобы не обнаружить себя. Остальные будут здесь под твоим командованием, Байрам-хан, чтобы закрыть главную дорогу и отрезать путь для всех людей Камрана, кто останется в живых и попытается бежать на север по дороге на Кабул.
На следующее утро под голубыми небесами Хумаюн выехал из маленькой деревни в сопровождении Вазима Патана на крепком пони и Ахмед-хана на гнедом коне в сторону ближних гор, прямо на тропу, ведущую вверх по каменистым склонам. Спустя час колонна добралась до груды валунов, и люди стали медленно, по одному, подниматься между ними через проходы, где собрался и смерзся снег. Через полтора часа Вазим Патан указал на гребень в полумиле впереди.
– Повелитель, за тем хребтом тянется главная дорога на юг от Кабула, по которой пойдет твой брат.
Старик единственной рукой направил своего пони через скалы и валуны в сторону хребта, и Хумаюн с Ахмед-ханом последовали за ним. На вершине, где все еще лежал плотный снег, падишах увидел, что здесь был отличный наблюдательный пункт над дорогой, а немного ниже можно было спрятаться стрелкам для нападения на ничего не подозревавшее войско, идущее к Кабулу.
– Стрелкам придется поесть и заснуть в скалах на тот случай, если Камран и его люди подойдут раньше, чем мы ждем его, – произнес Хумаюн. – Ахмед-хан, прикажи им занять позиции немедленно, взяв с собой провиант, а также оружие. Но как насчет остальных, Вазим Патан? Есть ли здесь место для бивуака перед тем, как исследовать хребет? Надо найти место, откуда можно спуститься и напасть на людей Камрана с тыла, чтобы погнать их вперед, под наши пули.
– В трех четвертях мили впереди, с подветренной стороны хребта, есть ровная площадка, где можно встать лагерем. Оттуда я проведу вас по тропе, которая спускается к дороге, и опытные всадники смогут пройти прямо, а не змейкой.
Холодным утром следующего дня, за час до рассвета, когда Хумаюн хлопал себя по бокам, чтобы согреться и подготовиться к наступающим событиям, Ахмед-хан доложил, что один из стрелков в засаде над дорогой замерз насмерть.
– Он заслужил смерть, – пренебрежительно произнес разведчик. – Взял с собой не воду, а вино, и почти никаких теплых вещей…
– Остальные стрелки не спят и готовы?
– Да, повелитель.
– Они на позициях и проверили свое оружие?
– Так, повелитель.
– Хорошо.
Спустя час, закутав лицо шерстяным шарфом от ледяного северного ветра, Хумаюн прошел самое узкое место тропы, где та была не больше двух футов в ширину, с отвесными обрывами с обеих сторон. Вдруг сзади послышался крик, за ним последовал удар, а потом еще один, более тяжелый, внизу. Развернувшись в седле, падишах увидел, что один из всадников, следовавших за ним, упал с обрыва вместе с конем, возможно, не устояв под сильным ударом ветра. Тело его в толстом тулупе распростерлось на камне всего в тридцати футах внизу, но лошадь упала гораздо ниже, среди острых скал, раскидав по ним свои внутренности.
Пока Хумаюн разглядывал их, с тропы свалился еще один всадник, тоже разбившись о серые скалы.
– Передайте по колонне, – быстро приказал падишах, – чтобы все, кто не уверен в себе, спешились и в самых узких и открытых местах вели коней под уздцы. В этом нет ничего позорного.
После этого все люди Хумаюна спокойно прошли тропу, кроме одного, чья лошадь споткнулась на наледи. Животное упало со скалы, размахивая копытами и увлекая за собой всадника, маленького чернобородого бадахшанца, безнадежно пытавшегося удержать лошадь, но не успевшего отпустить повод и свалившегося с тропы.
Через полчаса Хумаюн и его люди старательно спрятали себя и своих лошадей среди острых скал на вершине свинцово-серого спуска, по которому они собирались напасть на войско Камрана. Хумаюн знал, что ждать придется несколько часов. В последнем докладе разведки сообщалось, что войско брата появится в этом месте не раньше двух или даже трех часов пополудни. До заката останется мало времени, чтобы завершить атаку.
Едва перевалило за три часа, как Хумаюн, наблюдая из-за огромного камня, первым заметил на дороге авангард Камрана. Казалось, что у них не было ни разведчиков, ни наблюдательных постов, и шли они, не догадываясь о засаде. Хумаюн подал знак Ахмед-хану.
– Передай, чтобы не атаковали до моего сигнала. Надо, чтобы как можно больше людей прошли под нами, чтобы напасть на них с тыла. Атака должна быть мощной и быстрой, чтобы у Камрана не осталось времени организовать своих людей.
Хумаюну пришлось ждать четверть часа, пока люди брата, болтая и смеясь, выехали на дорогу. За это время падишаху показалось, что в центре колонны он заметил брата на светло-коричневом коне, но с такого расстояния разглядеть его лучше было трудно. Когда последние всадники арьергарда и пешее сопровождение проходили под его засадой, Хумаюн подал сигнал «по седлам». Мгновенно воины вскочили на коней, и взмахом руки в боевой рукавице падишах послал в атаку четыреста всадников. Они дружно помчались по склону.