Великий нефритовый путь
Шрифт:
– О, большое спасибо, Вигдор Борисович. Мне так хочется в память о предке тоже сделать три бокала. Но камни должны совпадать. Вот мой адрес, уважаемая Наталья Сергеевна, – Чжан протянул визитную карточку. – Буду с нетерпением ожидать результатов вашей поездки.
– …Вигдор, я не читала твоей статьи о Пономарёве.
– Это из моих ранних работ. Удивительный был человек. Он первым построил чайные фабрики в Китае. Всё своё состояние завещал на организацию образовательных учреждений в губернии. Он строил больницы для рабочих, учил их детей…
–
– Слушаю и повинуюсь. Ладно, поеду в офис, много дел.
– У нас тоже вечный завал. Очередная выставка.
– Как хорошо, что ваше бюджетное заведение в пять часов закрывает двери и сдаёт здание под охрану. Это значит, что все высокохудожественные трудоголики обязаны покинуть свои кабинеты и отправиться по домам.
– Вы тонко намекаете, Вигдор Борисович, на семейный ужин? Буду вовремя.
Вигдор поцеловал Марианну и пошёл к выходу, но уже у самой двери остановился:
– Послушай, а можно посмотреть картину, на которой Чжан увидел нефритовый бокал?
– Я, между прочим, сама хотела тебе предложить, но ты вроде спешил. Пойдём, это Сибирский зал.
– Сибирский?
– Ну да, это же картина Белкина.
– Которого?
– Того самого, который был в составе большого гидрографического отряда Дриженко. Потом был назначен начальником первой партии гидрографической экспедиции Байкальского озера по обследованию волока от урочища реки Нирендукан до реки Малая Кункудери.
– Дорогая, откуда такие познания в области гидрографии и изучения Байкала с прилегающими землями? Ты сейчас говоришь, как специалист по исторической географии, а не искусствовед-востоковед.
– Так мы выставку готовим для дней области в Китае.
– И что?
– Ну какая же выставка без Байкала? А Белкин много писал Байкал и здешнюю природу.
– Так он художник? Не гидрограф, геолог, географ?
– Он и то, и другое, и третье. Пойдём со мной в нашу библиотечку, а то ты что-то у меня перевозбудился. Белкин, конечно, хороший художник, но что за повышенный интерес к нему с твоей стороны?
Марианна взяла Вигдора под руку и повела в библиотеку музея.
В небольшом помещении, от пола до потолка заставленного стеллажами с книгами, было тихо и сумрачно. Два стола с настольными лампами; видавший виды каталожный ящик с библиографическими карточками примостился у окна. Вот и вся обстановка.
Марианна жестом указала на стул и строго сказала:
– Располагайтесь, Вигдор Борисович.
Сама же уверенно подошла к одной из полок и достала книгу. Несколько раз перелистала страницы и положила томик перед мужем.
– «Летопись города Иркутска» Нита Романова?
– Открой страницу четыреста двадцать три.
– Открыл.
– Абзац второй снизу, читай вслух.
– «14 апреля 1900 года. В общественном собрании открылась выставка картин по инициативе А. П. Богословского.
Картины даны для выставки иркутянами. Можно отметить портреты г. Сибирякова и Корзухина, г. Кузнецова и Горского, г. Ядринцева и Евреинова, госпожи Бутиной, Щеглова. Местный художник И. Г. Шешуков выставил много интересных вещей. Он хорошо передаёт
– До конца! Читать до конца!
Вигдор вздохнул и снова углубился в летопись:
– «Интересны работы городского архитектора А. И. Кузнецова. Лейтенант Ф. М. Белкин… – Вигдор удивлённо посмотрел на Марианну и уже с азартом, который приходит к исследователю в момент неожиданных открытий, громко продолжил: – Л ейтенант Ф. М. Белкин выставил четыре картины видов Байкала…» Это и есть тот самый Белкин, который так заинтересовал Чжана?
– Ну да. За день до выставки, о которой ты только что читал, если судить по романовским записям, в город прибыла гидрографическая экспедиция с Байкала – десять офицеров и семьдесят нижних чинов. Вероятно, среди бравых моряков был и Белкин, очень интересный, самобытный художник.
– Значит, тот самый Белкин?!
– Вигдор, ты меня пугаешь. Какой тот самый?
– Прости, не рассказал тебе. Ты же знаешь, меня и Селину пригласили в экспедицию. Археологи решили выяснить, почему так много нефритового инвентаря в ангарских захоронениях. Дальше они задумались о Великом Нефритовом пути. Точнее, о тех путях-дорожках, по которым и другие территории поставляли свои товары к главной магистрали и оказывали услуги на этом маршруте. А потом возник вопрос: может быть, и нефрит каким-то способом доставлялся из Приленья и Привитимья. По совпадению именно в тех местах работали участники экспедиции Дриженко – капитан Иванов и лейтенант Белкин. Тот самый Белкин, о котором написал наш известный летописец и чью картину видел Чжан, обнаруживший на ней один из нефритовых бокалов.
– Как у вас всё запущено… Тогда внимай и слушай – в наших фондах есть дневник Белкина. Видимо, вместе с картинами его записки каким-то образом оказались в наших подземельях.
Вигдор с удивлением посмотрел на Марианну.
– Простите, это я образно выразилась. На самом деле их уже давно переместили наверх.
– О, Марианна, я мечтаю посмотреть его картины и полистать его дневник!
– Да без проблем. Что, вперёд? Большинство картин в запасниках. В зале только две, которые видел Чжан. Документы – вон за той дверкой, – Марианна указала пальчиком на неприметную дверь.
Вигдор наигранно вздохнул:
– Тащи дневники. В них может быть дополнительная информация для наших археологов.
Марианна скрылась за дверью и вскоре вернулась с большой папкой, на которой было написано: «Отчёт начальника первой партии гидрографической экспедиции Байкальского озера лейтенанта Белкина по обследованию волока от урочища р. Нирундукан до р. Малая Кункудери. 1902 год».
Вигдор впился в дневники, словно стоял на пороге серьёзного открытия.
– Стоп! – строгим тоном остановила его Марианна. – Прежде чем ты нырнёшь сюда, – она ткнула в папку, – расскажи, кто, что, зачем и почему!