Великий полдень
Шрифт:
— А что тут понимать, — охотно объяснил Косточка. — Каждого спрашивали, и каждый отвечал. Еще вчера все решили. А наш первосвященник, патриарх наш, Ваня то есть, это дело даже благословил, освятил…
— Надо же, — заинтересовался я, — значит, у вас в компании даже общественные институты заведены. Это что же, так сказать, параллельные структуры? Духовенство? Гражданские власти? Бюрократия? Репрессивные органы?
— А как же иначе? — пожал плечами Косточка.
— Все правильно, — кивнул я. — Что же дальше? Что вы решали насчет игрушек?
— У
Так вот что означала странная ночная молитва Александра! Он молился за «приговоренных».
Я быстро переглянулся с дядей Володей и спросил у Косточки:
— Это насчет уничтожения игрушек рекомендации?
— Нет. Это насчет мер против оболванивания людей, — поправил меня Косточка.
— Какого еще оболванивания? Каких людей?
— Хотя бы вашего дорогого Александра. Тех, кого хотят держать на положении умственно неполноценных, дебилов, и обрабатывают соответственно.
— Что значит «обрабатывают»?!
— А хотя бы при помощи так называемых игрушек.
— Почему «так называемых»?
— А разве нет? На самом деле игрушки — это средство воздействия. Оболванивание, одним словом.
— Какое ж тут оболванивание, Косточка? — горячо возразил я. Только теперь я, кажется, начал понимать ход его мысли. — Наоборот, общеизвестно, что игрушки всегда использовались для обучения, образования. Если уж ты взялся рассуждать с научных позиций, то должен знать, что смысл игры как таковой в том и состоит: в интеллектуальной тренировке. Это можно прочесть в любом учебнике…
— Ну да, Серж, в учебниках тебе напишут, — усмехнулся Косточка.
— Но это же элементарно: любая игра — практика для ума, интеллектуальное занятие!
— В обезьяннике или в сумасшедшем доме может быть так оно и есть, — согласился Косточка. — Сиди себе, играй в куклы, двигай фишки, дави на кнопки, собирай кубики или бегай с пластмассовыми автоматами. Нечего сказать — интеллектуальное занятие! Хорошая тренировка для мозгов!.. Что касается меня, то я, слава Богу, вовремя это понял… Кстати, — кивнул Косточка на дядю Володю, — он пел нам те же песни, что и ты, Серж. Пока на него не нашло просветление.
— Знаешь, милый Косточка, — сказала Майя, — кажется, я была не права, когда смеялась над тобой. Я думала, тебе просто хочется поумничать, а ты, оказывается, очень серьезно все обосновываешь. Теперь я понимаю тебя.
— Еще не то поймешь, — пообещал Косточка.
— Вот-вот, — подхватил дядя Володя, — то же самое и Папа сказал: как он, наш Косточка, мол, логично все обосновывает!
— Да, — вздохнул я, — мудрено! Тут действительно целое мировоззрение!.. Но все равно, совсем не обязательно было устраивать этот вандализм. Если ты такой серьезный человек, то можно было найти для игрушек лучшее применение.
— Например? — усмехнулся Косточка.
— Можно
— Я благотворительностью не занимаюсь.
— Тогда продать. Если тебе это ближе. Игрушки-то очень дорогие. По крайней мере в этом была бы логика.
— Примитивная у тебя логика, Серж. Игрушки пришлось бы загонять за полцены. В любом случае деньги смешные. Психологический эффект важнее денег.
— А может быть, все таки ему очень хочется казаться взрослым, — снова начала Майя. — Поэтому он и пудрит нам мозги. Он у нас на это большой мастер. Ты уж не обижайся, Косточка!
— Ничего, сестра, — спокойно сказал Косточка, — я понимаю твое состояние.
— Что ты понимаешь? — нахмурилась Майя.
— Неймется тебе, а Папа в строгости держит. Фантазий много, не знаешь чем заняться. Замуж тебе хочется, вот что. Я тебе даже сочувствую…
— Ах, ты…
Майя быстро перегнулась через стол, но ее ладонь пролетела в пустоте. Косточка, не поднимаясь со стула, без труда увернулся.
— Хотя, конечно, это, твое личное дело. Я не собираюсь вмешиваться, — сказал он. — А если обидел, прими мои извинения, — беззлобно прибавил он.
— Ладно уж, — улыбнулась Майя.
— Нет, не ладно! — проговорила Мама и, схватив Косточку за ухо, дернула так, что тот вскрикнул от боли. — Знай свое место, мальчишка!
Косточка быстро взглянул на Альгу и прижал ладонью запылавшее ухо.
— Прекрасно, — как ни в чем не бывало сказал он, повернувшись к Маме. — Прекрасно.
Все с него было как с гуся вода.
— Зря ты так, Мама, — сказала Майя.
— Ты его еще защищаешь!
— Он все-таки уже большой.
— Ничего, — отмахнулась Мама, — это ему на пользу.
— Он же извинился, Мама, — вступилась за брата маленькая Зизи со слезами на глазах. — И Майя его простила.
— Дети, — сурово сказала Мама, — еще и дня не прошло после Нового года, а вы меня уже изрядно утомили!.. Володенька, — попросила она, — займись, милый, с ними чем-нибудь что ли… А еще лучше, расскажи им о Папином решении. Это ведь в первую очередь их касается.
— Что нас касается? — всхлипнула любопытная Зизи.
— А вот что, — сказала Мама, — хватит вам в Городе без присмотра болтаться. Слишком много вокруг соблазнов и вредных влияний. У меня за вами присматривать времени нет, вот вы и нахватались глупостей. Теперь будете жить и учиться здесь, в Деревне.
— А как же наша школа? — удивилась Зизи. — Как же наши друзья? А вы с Папой? Мы что, будем без вас?!
— Успокойся, Зизи. Мы с Папой естественно никуда не денемся. Будем приезжать сюда очень часто. Собственно, будем уезжать в Москву только по делам. Все ваши друзья соберутся здесь. Вся ваша прежняя компания. Это будет что-то вроде домашнего пансиона. Зимой и летом здесь чудесные условия: природа, воздух… Пригласим воспитателей, самых лучших учителей. И толку будет больше, чем в вашем хваленом колледже. Очень здравая идея.