Великий посланник
Шрифт:
– Тогда иди сюда...
Признаюсь, после трагической смерти своих женщин, я не пускал никого к себе в душу, и зарекся заводить долгие близкие отношения. Ограничивался короткими ничего не значащими романами или просто перепихом для снятия напряжения. Но Забава заставила меня оттаять.
Решено, забираю ее с собой. Надо будет поговорить со Старицей и выкупить у него девчонку.
Что и осуществил на следующий день вечером. Но не с того начал...
– Извини, княже, – приказчик развел руками. – Не торгую я человеками. Супротив законов божьих сие.
–
– Сначала ко мне, – Старица лукаво подкрутил ус. – Ибо воспитанница моя сия дева. И без моего благословения ни к кому не пойдет оная.
«Понятно... – я про себя улыбнулся. – Вот же хитромудрый тип. Ну ладно, будем договариваться...»
– Ты мне вот что скажи, княже, зачем Забава тебе? – продолжил приказчик.
– Про то тебе дела нет. Одно скажу, ничего дурного с ней не случится. Совсем наоборот.
– В жены ее не возьмешь?
– Нет, конечно, – отрезал я. – Это невозможно, да ты и сам должен понимать.
– Понимаю, понимаю, для красного словца спросил, чай не малец неразумный, – умудренно закивал боярин. – Для души, значитца, она тебе. А неволить принимать латинскую веру будешь?
– Не буду, пусть верует во что хочет. Так что?
– А давай, княже, у нее самой спросим, – Старица простодушно улыбнулся. – Домна, кликни Забаву к нам. А вот и она. Тут такое дело, дева красная. Князь Иван хочет взять тебя к себе. Согласна ли ты на сие?
Забава помедлила, прикусила губу и решительно кивнула.
– Согласна, дяденька Старица.
– Значит люб он тебе? – лукаво ухмыляясь, продолжил допытываться приказчик.
– Люб, дяденька Старица, – подтвердила девушка, украдкой стрельнув на меня глазами.
За её согласие, я не особо не беспокоился. Явно не дура, прекрасно понимает, что в качестве любовницы при князе ее положение будет куда получше, чем у некоторых боярынь. А может действительно любит, чем черт не шутит. Да и не особо важно это, главное мне она по душе.
Боярин исполнил трагическую паузу, после чего расплылся в улыбке и выдал.
– Быть посему! Отдаю!
И с намеком на меня глянул.
Ну и жук... Чего уж тут, намек понял, буду отдариваться.
И отдарился, по-царски. За такое сокровище не жалко. Потом пировали, конечно.
Забава не задавала никаких вопросов про свою судьбу – словно и не состоялось никакого акта передачи в мою собственность. Только вечером, уже в постели, прижалась и тихонечко прошептала:
– Ведь не бросишь меня, правда? Я верная буду. Верная, как собака. Зла и подлости от меня не жди, ибо... полюбила тебя. И буду любить всегда, даже когда гнать меня почнешь...
Я провел ладошкой по ее упругому горячему бедру и ответил на русском языке.
– Все зависит от тебя, девочка. Но зла от меня тоже не жди.
– А я знала, знала, – Забава рассмеялась, уткнувшись носом мне в шею. – Учен ты нашему языку. А знаешь, как догадалась?
– И как?
– А во сне ты по-нашему ругаешься, княже. Ох как ругаешься. Только мудрено, я половину не понимаю.
Я
– Рассказала уже кому?
– Вот те крест! – девушка подскочила на постели и истово перекрестилась. – Никому!
– А почему?
– Не моя это тайна, а твоя, – Забава смущенно потупилась. – Не приучена наушничать. А еще потому, что люб ты мне... вот...
– Врешь, поди?
– Злой ты, княже, – фыркнула девушка и отвернулась от меня. – Обидел уже. Знаешь, как выпытывали про тебя? Ничего не сказала. Грозились даже сечь, а потом отправить коровам хвосты крутить на коровник. А я молчала...
– Ладно, ладно, верю. Правильно все сделала. Иначе сама понимаешь...
– Знаю.
– То-то. Иди сюда...
– Ваня, что ты, срамно же так...
– Глупость.
– Ох-х, как же ты мне люб, Ванюша... Ой, мамочки-и-и...
Ночь пролетела незаметно. И я ни капельки не жалею, что нашел для себя Забаву. Трудно мужику без бабы для души. Очень трудно.
После недолгих раздумий, определил ее в свои личные кастелянши. Вдобавок, Феодора взяла над Забавой личное попечительство. Приглянулась ей девушка. Да и я не против, пусть пообтешется, наставница из Федьки знатная. Пока пусть будет так. А дальше посмотрим.
Следующие несколько недель прошли в праздности. Я охотился, пировал, любился с Забавой, словом отдыхал душой и телом. Впрочем, о делах тоже не забывал.
Гревинду с оставшимися в живых мурманами вывезли на побережье, пересадили в струг, снабдили провизией и водой, после чего отпустили на все четыре стороны, предварительно взяв клятву никогда больше не посещать эти места.
Перед амнистией, я посетил Инге и долго разговаривал с ней. Естественно, друзьями мы не расстались, но враждебности и злости в ней поубавилось. Внешне поубавилось, а как на самом деле, один Бог весть. Ладно, что сделано то сделано, а последует ответка, ну что же, будет законное основание навестить гревинду. И вообще, есть у меня некоторые задумки по поводу Мурманского берега. Но это пока только так, ни к чему не обязывающие мысли вслух.
Обещанные Старицей торговцы прибыли вовремя. Степенные солидные купцы Козьма Прут и Степан Черный, с несколькими помощниками, охраной и прочим людом, на пяти больших стругах. Как выяснились, они спускались по Двине к морю, скупая товар в местных прибрежных поселениях в обмен на зерно, коего в этих местах была постоянная нехватка. Железо забрали без лишних слов, благо меховой рухляди купчины успели наторговать порядочно и просили еще, общая взять все, что привезут. Но никаких твердых договоров на будущее, я с ними не заключил. Пока рано о чем-то договариваться. Вот выправим торговое соглашение с Москвой, тогда и видно будет.