Великий Сталин

Кремлев Сергей

Я имею в виду, во-первых, тех, кто, занимая высокие посты, им не соответствовал. Во-вторых же, я имею в виду разного рода и калибра «прилипал» и «референтов», которых в московской номенклатуре хватало и к которым как раз и относились слова Сталина, Берии, Первухина и Поскрёбышева. Вот уж эта чиновная «рать» имела все основания дрожать если не за свою шкуру, так уж за кресло – точно!

Как это понимать – уступить свое место другим? Это что – лишиться солидного кабинета, секретарей, свиты, персональной автомашины, государственной дачи, медицинского обслуживания в «кремлёвке»?

Для руководящей и околоруководящей «партоплазмы» единственно значащим

было лишь это. Их уже не прельщала (если она их вообще когда-либо прельщала) возможность повседневно совершенствовать и развивать порученное дело, улучшать работу и вести её на всё более высоком научно-техническом, технологическом и организационном уровне. Они уже привыкли благодушествовать…

И вдруг – посторониться! Уступить место!

Да одним таким предложением Сталин был способен подписать себе смертный приговор! Ведь безудержно и сытно жрущая сволочь, когда её оттаскивают от кормушки, способна на такую озлобленную реакцию, по сравнению с которой рыки львов и тигров будут выглядеть милым мурлыканьем домашней киски!

Думаю, Сталин это понимал. Потому и старался в динамично развивающейся ситуации держать её под контролем. Забегая вперёд, можно сказать, что под своим контролем её не удалось удержать ни Сталину, ни Берии – удары пришли оттуда, откуда их никак не ожидали ни тот, ни другой.

Они пришли от своих. А точнее – от тех, кого Сталин и Берия считали своими товарищами и добрыми коллегами.

Разговор об этом нам с тобой, уважаемый читатель, ещё предстоит, а сейчас пришла пора более подробно поговорить о Хрущёве…

Глубокой осенью 1952 года в составе высшего партийно-государственного руководства была образована руководящая «пятёрка»: Сталин, Берия, Булганин, Маленков, Хрущёв.

Это был, как видим, очень «плотный» список. В него было непросто попасть, но из него было не так уж и сложно выпасть. Впрочем, трём из этого списка место в нём было гарантировано прочно.

Во-первых, непременным членом высокого собрания был, естественно, Сталин.

Во-вторых, можно было считать прочно зарезервированными два следующих места: для Берии – как выдающегося менеджера и мастера на все руки и Маленкова – как «железобетонного» «второго номера» типа Молотова, но помоложе и пообразованней Вячеслава Михайловича.

Позиции Булганина были слабее, однако и он был в «пятёрке» на своём месте как ещё один надёжный для Сталина «второй номер», но – в военном ведомстве.

Наиболее шатким было положение Хрущёва. Он был и наименее образован (если к нему было вообще применимо слово «образован»), и наименее компетентен. Да и проходил по партийному «ведомству», роль и значение которого Сталин в перспективе сводил к идейному, а не административному руководству обществом. На образец же высокой морали и высокого ума Никита Сергеевич тянул слабо.

А у него образовались неприятности ещё и с такой стороны, откуда он их не ожидал никак. Беда – для Хрущёва и ему подобных – пришла с самых партийных и социальных низов.

И пришла так…

К осени 1952 года Сталину становилось ясно, что с животноводством в стране неладно – производство мяса не росло, да и вообще особых успехов в сельском хозяйстве не было… Причины назывались при этом разные. Вряд ли объяснения коллег удовлетворяли Сталина, однако узнать истинное положение дел главе государства всегда не просто. И тут Сталину помогли массы – 1 ноября 1952 года ветеринарный техник Н.И. Холодов из Орехово-Зуевского

района Московской области написал ему письмо о положении в колхозах области.

Это вроде бы негромкое и почти неизвестное событие в нашей истории я склонен расценивать как одно из важнейших в конце 1952 года и в должной мере не оцененных. Бывает, гора рождает мышь. В данном случае можно было бы сказать, что наоборот – «мышь» родила «гору», если бы не то обстоятельство, что автора письма Сталину, рядового коммуниста Холодова с тихой мышкой сравнить нельзя было никак! Это был умный, честный, с развитым гражданским чувством человек, воспитанный советским строем.

5 ноября его письмо уже было в Особом секторе ЦК, и заведующий этим Сектором, секретарь Сталина Поскрёбышев, положил его на стол Сталину. Факт, между прочим, много говорящий и об атмосфере в стране, и о порядках в аппарате Сталина, и о самом Сталине.

10 ноября Сталин адресовал копию Маленкову и Хрущёву, и 10 же ноября Бюро президиума ЦК утвердило повестку очередного заседания Президиума, где третьим пунктом стояла «Записка т. Бенедиктова по вопросам животноводства (т. Бенедиктов»).

«Товарищ Бенедиктов» – это тогдашний министр сельского хозяйства СССР. Сложно сказать, была ли его записка «О сокращении поголовья крупного рогатого скота в 38 областях, краях и республиках» подготовлена по собственной Бенедиктова инициативе или она стала промежуточным результатом изучения Сталиным письма Холодова. Так или иначе, по времени эти два документа совпали очень удачно и друг друга дополняли.

Сталин, надо полагать, читал письмо ветеринарного техника из Орехово-Зуевской районной ветлечебницы внимательно – оно того стоило, а начиналось так:

«Дорогой Иосиф Виссарионович!

Как член Коммунистической партии, желаю получить от Вас ответ на такие вопросы, которые волнуют, может быть, миллионы людей Советского Союза и о которых никто не осмеливается говорить открыто на собраниях, так как за подобную критику вы будете сильно наказаны.

Я хочу остановиться на вопросах, связанных с сельским хозяйством.

Согласно нашей прессе, в сельском хозяйстве мы имеем громадные достижения, и ни в одной газете не увидите сигналов о недостатках. Вам докладывают секретари обкомов, им докладывают секретари райкомов, последним докладывают с низов. По радио транслируют… Орехово-Зуевский район успешно завершил сельскохозяйственный год, досрочно рассчитался с государством.

Посмотрим же на самом деле, как обстоит дело в действительности…»

И далее Холодов описывал картину не то что невеселую, а… Впрочем, я лучше приведу пару-тройку прямых цитат:

«Вот объединённый колхоз «Красная Звезда – из 500 га (гектар. – С.К.) 200 га лучших заливных лугов остались некошеными, сейчас залиты водой.

Картофель вроде убран, но что это за уборка? Его убирали мобилизованные рабочие с фабрик и заводов, у которых на этот период сохранялась зарплата на 50 %, и они не старались собрать весь картофель… и собирали только то, что было наверху, и поэтому в земле осталось более половины картофеля. Смешно слышать, что собрано картофеля с га (то есть со ста соток. – С.К.) на некоторых полях всего одна тонна (то есть по 10 (десять) килограммов с сотки. – С.К.). Идёшь бороздой, ногой расшвыриваешь землю и видишь опять картофель…»