Великий вызов. Жизнь за пределами обыденности

Раджниш Бхагван Шри

Есть одна история дзэн…

Умер известный монах, великий учитель. Хотя он был известен благодаря его главному ученику. Тысячи людей пришли отдать дань уважения умершему и, к своему удивлению, увидели главного ученика рыдающим. Они были озадачены — человек, свободный от привязанностей, не должен плакать, тем более тот, кто всегда говорил, что дух не умирает! Кто-то подошел к нему и спросил:

— Почему ты плачешь?

Ученик ответил:

— Я не могу все время жить с «почему?». Бывают моменты, когда нет никаких «почему?». Я плачу, вот и все.

Но люди все равно настаивали:

— Ты всегда говорил, что душа бессмертна. Почему же ты плачешь?

Ученик монаха отвечал:

— Я по-прежнему утверждаю, что душа бессмертна. Но это не мешает мне плакать.

Это кажется нелогичным —

если душа бессмертна, то зачем плакать? Но ученик монаха сказал:

— Душа сама плачет, и я не могу ничего с этим поделать. Что бы ни приходило ко мне, я един с этим. Слезы приходят, и я с ними един.

Позицию монаха невозможно понять интеллектом. Можно понять человека, если он считает, что душа смертна, — и поэтому плачет. Если человек верит, что душа бессмертна, и не плачет, это тоже понятно, все в порядке. Душа бессмертна: кого оплакивать? Никто не умер. Но главный ученик сказал, что душа бессмертна, и все-таки плакал. Не было никаких «почему?», слезы просто текли.

Люди спросили:

— Ты оплакиваешь тело?

Монах ответил:

— Да, должно быть, я оплакиваю тело. Тело тоже было таким красивым, и я его больше никогда не увижу. Я оплакиваю тело.

— Но ведь ты же духовный человек, — воскликнули люди. И спор продолжался. Они обвиняли его в том, что он сбивает их с толку.

— Я и сам сбит с толку, — сказал, он. — Такова жизнь! Душа важна, но важны также и мои слезы. Жизнь такова — она так противоречива. Она существует в противоречиях. Я и сам сбит с толку, но меня это не смущает, меня не смущают эти противоречия, поэтому я расслаблен. Вы видите мои слезы, вы видите, что я плачу, но я спокоен. Я расслаблен. Я чувствую блаженство.

Не отвергайте противоположную часть. Чем чаще вы используете логику, тем активнее обращайтесь к иррациональному, чтобы уравновесить то и другое. Как только внутри вас все уравновешено, вы становитесь невесомым. Вы чувствуете себя свободным. Вес одного измерения компенсируется весом другого — достигнуто равновесие. Вы свободны. Иначе вы будете чувствовать тяжесть, которая будет увеличиваться, давить на вас и превратится в груз. В конце концов наступит момент, когда внутри вас не останется ничего, кроме груза. Вас больше не будет, будет ощущаться только груз; это единственная реальность, которую вы будете осознавать. И груз будет с вами двадцать четыре часа в сутки, вы не сможете даже представить себе, что значит быть без него.

От груза не свободен никто, но один груз может быть уравновешен другим грузом на противоположном полюсе. Когда грузы уравновешены, тяжесть исчезает. Ум, не обремененный тяжестью, это, на самом деле, не ум без груза; скорее, это ум с уравновешенными грузами.

Я за то, чтобы интеллект и иррациональное существовали одновременно. Я советую поддерживать между ними постоянный баланс. Как только вы почувствуете тяжесть, знайте, что баланс нарушен, и вам пора взяться за его восстановление. Тогда добавьте недостающий вес туда, где он нужен. Если интеллект стал слишком тяжел, делайте что-нибудь иррациональное. Медитируйте!

Медитация не связана с рассудком; она иррациональна. Так что, когда кто-нибудь просит меня объяснить, что такое медитация, я в затруднении, потому что понять медитацию в принципе невозможно. Она никак не связана с логикой, рассудком, аргументами и пониманием. Единственный способ ее узнать — это пригласить ее.

Есть люди, которые изучали медитацию всю свою жизнь, но так ничего и не поняли. Это невозможно. Кришнамурти говорит о понимании и приравнивает понимание к медитации, как будто медитация — это нечто, что нужно понять. Скорее, понимание должно быть уравновешено медитацией, потому что медитация является противоположным полюсом для понимания, и как только вы попытаетесь не понимать медитацию, она к вам придет.

Если вы будете пытаться понять медитацию, вы никогда с ней не встретитесь. Некоторые люди говорят, что отлично понимают Кришнамурти. Интеллектуально его можно понять, потому что за понимание отвечает интеллект. Но он говорит, что интеллектуального понимания недостаточно, и, тем не менее, приравнивает понимание к медитации.

Когда интеллектуального понимания недостаточно, поможет только иррациональный прыжок. На самом деле, не-интеллектуального понимания вообще не бывает. Когда вы идете в медитацию,

это больше похоже на чувствование, чем на понимание: медитация переживается, ее невозможно понимать.

Философия и наука — это интеллектуальные процессы; религия и искусство — эмоциональные процессы. Философия должна быть уравновешена религией, а наука должна быть уравновешена искусством. Иначе возникает однобокий, перевернутый вверх дном мир, в котором все больны.

Я не встречал ни одного человека, который был бы спокоен, — каждого беспокоит то или это. Не важно, что именно, важно лишь то, что каждый обеспокоен. Все обеспокоены! Должно быть, что-то неправильно в самой концепции человечества; что-то неверно в самой структуре нашего общества. Люди с психическими расстройствами наглядно демонстрируют то, что происходит в обществе в целом.

Существует очень любопытный факт: в начале двадцатого века все душевнобольные были обеспокоены в основном насилием. Затем началась Первая мировая война. То же самое происходило в тридцатые годы, и за этим последовала Вторая мировая война. Так что, насколько я могу судить, душевнобольные предвещают общественные катаклизмы, их расстройства предсказывают то, что должно случиться в обществе. В некотором отношении они более чувствительны, что-то они воспринимают раньше, чем все остальные.

То же самое относится и к людям искусства. Все, что происходит с обществом, сначала проявляется в поэзии, живописи, музыке и других искусствах. Например, если внимательно присмотреться к работам Пикассо, то в них можно обнаружить признаки больной цивилизации. В картине «Герника» — или, фактически, в любой из своих работ, — он не изображает фигуру человека такой, какая она есть. Он никогда не рисует все части тела вместе или в надлежащем контексте. Голова находится в одном месте, шея где-то в другом, а глаза могут быть под головой. Такова его живопись: шизофреничная, шизоидная. Он был особенно чувствительным человеком, он видел очертания того, что должно наступить, ощущал грядущее бедственное состояние человеческого существа.

Общество, отдающее предпочтение науке, обычно испытывает недостаток в эстетическом искусстве, и искусство становится уродливым. Последнее столетие все западное искусство уродливо. Гротескность и абсурдность стали критерием. Уродство в искусстве почитается как величие: чем более уродлива и искажена картина, тем больше она ценится. Не нужно ни гармонии, ни ритма, ни музыки; все должно быть в беспорядке и хаосе, совсем как в уме современного человека.

Все это признаки и симптомы. Они символически выражают то, что другая часть человеческого существа берет реванш; она требует внимания. В преимущественно философском обществе возникает недостаток религии. А когда общество становится все менее и менее религиозным, религия берет реванш и становится уродливой, ритуалистической. Появляются церковь и духовенство, и истинная религия ослабевает. Церковь — это религия, ставшая уродливой, а священник — уродливая замена пророка. Для пророка нет места в церкви, так что приходит священник и заполняет вакуум.

Мы пока еще не можем даже представить себе целостную культуру, целостную личность, целостный ум. Когда я говорю о целостности, я имею в виду сумму всех противоположных частей. А абсолютно последовательная, непротиворечивая личность является несовершенной и расколотой личностью, в определенной степени находящейся на пути к безумию. Это опасно. Та часть, которая лишена выражения и внимания за счет последовательного ума, непременно возьмет реванш. Иррациональное станет агрессивным, оно проявится в мстительной форме и вдребезги разобьет рассудок.

Важно не только понимать, но и чувствовать. Интеллектуализировать нетрудно, проблема возникает с чувствованием. Вы должны также и чувствовать!

Баланс возможен только тогда, когда вы делаете и что-то иррациональное. Прыгайте и танцуйте в течение часа, и вы удивитесь, насколько расслабленным, свежим и бодрым вы себя почувствуете. Пока иррациональное получает удовлетворение, ум очищается. И теперь он может работать свободно, нет больше затаившегося врага, готового взять реванш.

Давайте возможность свободно выражать себя обеим своим частям; постоянно уравновешивайте их. Живите в двух взаимодополняющих измерениях — интеллекте и эмоциях. Они не противоречивы, они только кажутся такими, потому что до сих пор мы привязывались к одной крайности и злоупотребляли ею.