Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора
Шрифт:
Поликарпов смотрел на что-то рассказывающего про положение на фронте Яковлева и ждал, когда же он заговороит про его И-185. Да-да, он теперь возлагал все свои надежды на новый самолет, понимая, что над И-180 тяготеет какой-то рок.
Поликарпов никогда не умел «качать права», как тогда говорили. А тут еще дамоклов меч в виде клейма «враг народа», который постоянно висел над тишайшим Поликарповым, чуравшимся и чуждавшимся всякой политики. И тем не менее политика настигла его – он в свое время попал под суд по «шахтинскому делу», по которому получил «вышку», и только создание в заключении проекта истребителя И-5 спасло его от расстрела, но не спасло
– Что вы креститесь вслед своему самолету, Николай Николаевич?
– По привычке, товарищ Сталин.
– Ах да, вы же учились в духовной семинарии четыре года, – блеснул своим знанием кадров вождь.
– Да, товарищ Сталин, только я окончил ее, – не подумав, чем отзовутся его слова, молвил Поликарпов.
Сталин помрачнел и отошел от опешившего, вконец расстроенного Поликарпова.
Сейчас Поликарпов, зная положение дел с истребительной авиацией, прямо поставил вопрос о своем детище. Яковлев не мог не удивляться стойкости и мужеству этого человека. Пройти тюрьмы, опалу, откровенное третирование и не сломаться – здесь нужен был твердый характер. Ведь даже после гибели Чкалова, когда поликарповское бюро фактически растащили, а его самого задвинули в старый ангар на окраине Ходынки, он добился, чтобы на территории бывшей ОЭЛИД ЦАГИ был создан новый государственный завод № 51. Завод был создан, но он не имел никакой собственной производственной базы и даже здания для размещения КБ (в настоящее время – ОКБ и опытный завод им. П.О. Сухого, которому производство было передано после смерти Поликарпова). Даже на этом небольшом (по сравнению с предыдущим) заводе, до эвакуации, его усеченный коллектив сумел создать не только проект, но и опытный образец истребителя, который мог бы стать лучшим истребителем времен Второй мировой войны – И-185. Яковлев знал, что И-185 не пустой прожект, а реально летающий образец.
В январе – феврале 1941 года И-185 с мотором М-81, поставленным на самолет в связи с отсутствием мотора М-90, достигал скорости 600 км/ч только на пикировании. Это была реальная заявка на безоговорочное лидерство «короля истребителей», которого безуспешно старались забыть.
Александр Сергеевич отложил в сторону чертежи И-185, принесенные Поликарповым, и сказал, вздохнув:
– Я обещаю вам, Николай Николаевич, вернуться к вопросу о вашем истребителе в самое ближайшее время.
В самое ближайшее время вернуться к этому вопросу заместителю наркома не удалось, через день вышел приказ по наркомату об эвакуации всех конструкторских бюро из Москвы.
В 1942 году нарком списал 50-летнего конструктора, находившегося в расцвете сил и таланта, в разряд неперспективных. Один из самых ярких авиационных талантов России оказался здесь невостребованным. У Николая Николаевича была возможность уехать после Гражданской войны за рубеж, его звал к себе, в Америку А. Северский, ему писал оттуда же И. Сикорский, но подлинно русский, глубоко верующий человек, Поликарпов отвечал решительным отказом. Он недоумевал, как это русскому человеку пристало работать в чужой стране. На этот вопрос он не мог ответить себе даже после каких-то совершенно немыслимых обвинений, судов, один из которых вынес ему тот самый расстрельный приговор за неправильное происхождение.
Николай
Д. Гай. Профиль крыла. Политиздат, 1973
Встретив в дверях своего кабинета вошедшего Поликарпова, Яковлев сказал ему:
– Сегодня мною получен приказ – всех руководителей конструкторских бюро до исхода сегодняшнего дня отправить из Москвы по новому месту дислокации бюро. Надеюсь, свой коллектив вы отправили?
– Да. А что, Москву сдавать будут? – испугался Поликарпов.
– Николай Николаевич! Ну, что вы за вопросы задаете, ей-богу! Выполняйте приказ и не думайте о глупостях.
Яковлев не сказал Поликарпову, как, впрочем, никому не сказал, что он сегодня этот вопрос задал Сталину. Цитируем А.С. Яковлева:
«Мне очень хотелось задать ему еще один вопрос, но я все не решался, однако, уже прощаясь, все-таки не вытерпел:
– Товарищ Сталин, а удастся удержать Москву?
Он ответил не сразу, прошелся молча по комнате, остановился у стола, набил трубку свежим табаком.
– Думаю, что сейчас не это главное. Важно побыстрее накопить резервы. Вот мы с ними побарахтаемся еще немного и погоним обратно.
Этот разговор по возвращении в наркомат я записал дословно».
А вскоре последовал приказ и самому Яковлеву уезжать в Сибирь. Столь же жестко, как и он отправлял конструкторов на восток, самого его в течение суток Анастас Иванович Микоян выдворил из Москвы.
В своей книге Александр Сергеевич красочно описал, как он на своем розовом «Понтиаке» по разбитым осенним дорогам добирался до Мичуринска. Только там его легковую машину подтянули к железнодорожной станции, и именно в ней – в кабине легковой машины, привязанной к платформе, – он начал свое путешествие в Новосибирск, куда уже отправилось его ОКБ. Очень колоритные страницы воспоминаний.
Сибирские хроники перемещенных лиц
Но вернемся к перемещению заводов на восток.
Яковлев, как и все руководящие работники наркомата, занимался вопросами перемещения предприятий наркомата. Если тот же Дементьев занимался размещением эвакуированных предприятий в Поволжье, то Яковлев отвечал за Сибирь. Конечно, и в Куйбышеве, и в Горьком, и в Казани условия были тяжелыми, но в Сибири было что-то невообразимо трудное. Запорожский авиамоторный завод, краса и гордость отрасли, был выброшен в болото на окраине Омска. Работников его селили в землянках, засыпных бараках, счастливчикам доставались проходные комнаты в частных домах, где хозяев «уплотняли», не спрашивая их мнения.
Эвакуацию своего конструкторского бюро и опытного завода № 115 Яковлев оттягивал, надеясь на чудо, словно оно могло произойти прямо сейчас. Плюс ко всему его коллектив усиленно работал над завершением постройки нового самолета Як-7 с мотором М-82, который планировалось выкатить 12 октября.
Но чудес не бывает. Из воспоминаний Е. Адлера:
«12 октября в сборочный цех стремительно вошел Александр Яковлев, одетый в кожаное пальто. Не снимая фуражки, скомандовал: