Великий Йог Тибета Миларепа

Речунг Дордже Драгпа

Прошло несколько дней, и лама пригласил меня пойти с ним на прогулку. Во время прогулки мы подошли к месту, на котором, как уже было сказано, дяди и двоюродные братья ламы договорились ничего не строить и которое теперь ими охранялось. Здесь лама остановился и сказал: «Теперь ты должен построить обычный, с квадратным основанием дом в девять этажей, с украшениями в верхней части, образующей десятый этаж. Этот дом не будет разрушен, и после окончания строительства я передам тебе Истины, которые ты жаждешь получить, и буду обеспечивать тебя всем необходимым, когда ты будешь находиться в уединении, совершая садхану». Здесь я осмелился попросить его пригласить в качестве свидетеля его жену, которую я обычно называл Почтенной Матерью. Он согласился, и я пошел пригласить Почтенную Мать, а лама в это время занялся составлением плана дома. Когда мы пришли, я сказал в присутствии обоих: «Я уже построил три дома, но каждый из них мне пришлось разрушать. В первом случае потому, что лама, как он мне объяснил, недостаточно хорошо обдумал вопрос; по поводу второго дома он сказал, что был пьян, когда приказал строить, а относительно третьего дома – что он был вне себя или почти что сумасшедшим и не

помнит, что давал мне распоряжение строить его. Когда я напомнил ему об обстоятельствах, связанных с третьим домом, он потребовал от меня доказательств и был очень рассержен. Теперь он еще раз приказывает мне строить дом, и поэтому я прошу, чтобы ты, моя Почтенная Мать, согласилась быть свидетелем его слов». В ответ она сказала: «Конечно, я могу быть свидетелем, но твой гуру, Почтенный Отец, такой своенравный, что он не обратит на нас никакого внимания. Кроме того, Почтенный Отец делает совершенно ненужное дело: нет необходимости во всех этих строительствах. Совершенно бесполезное занятие заставлять беспрестанно строить дома только для того, чтобы их снова сносить. К тому же мы не имеем прав на этот участок, который охраняется родственниками твоего гуру. Это тот участок, о котором они дали клятву друг другу. Но Почтенный Отец не считается с моим мнением, и я только рискую вызвать ссору». Обратившись к своей жене, лама сказал: «Делай то, что тебя просят: будь свидетелем, а затем возвращайся домой и предоставь мне заняться моим делом. Не нужно вмешиваться в то, о чем тебя не просят».

Снова я приступил к работе и, заложив квадратный фундамент, начал возводить здание. Случилось так, что старшие ученики моего гуру – Нгогдун-Чудор из Жунга, Цуртен-Ванг-гай из Дела и Метен-Ценпо из Цанг-рога ради физической разминки принесли к тому месту, где я работал, большой камень. Так как это был хороший по размеру камень, я использовал его в качестве краеугольного, установив его над фундаментом вблизи дверного проема, и, когда возвел второй этаж, Марпа пришел посмотреть на мою работу. Осмотрев все здание очень тщательно и заметив камень, который принесли три его старших ученика, он сказал: «Великий Маг, где ты достал этот камень?» «Твое преподобие, его принесли ради разминки три твоих старших ученика», – отвечал я. «Если это так, – сказал он, – то ты не имеешь права использовать для строительства дома камень, принесенный ими. Потрудись вытащить его и вернуть на то место, откуда он был принесен». Я напомнил ему о его обещании не разрушать это здание. Но он тогда сказал мне: «Я не обещал тебе использовать в качестве рабочих моих лучших учеников, посвященных в мистические истины, дважды рожденных. Кроме того, я не приказываю тебе разрушать все здание, но только вытащить этот камень, принесенный моими лучшими учениками, и отнести его на прежнее место».

Мне ничего не оставалось делать, как разобрать сверху донизу возведенную мной стену. Вытащив камень, я отнес его туда, откуда он был принесен. Как только лама увидел, что я выполнил его приказ, он придя сказал: «Сейчас ты можешь сам принести этот камень установить его в том же месте». Приложив усилие, равное силе трех, я смог это сделать. Этот камень впоследствии стали называть Гигантом в знак необычной физической силы, которую я приложил, чтобы поднять его.

Когда я был занят закладкой фундамента на этом запретном месте, некоторые из тех, кто видел меня, говорили: «Кажется, Марпа действительно собирается строить дом на этом утесе. Не лучше ли помешать ему?» Но другие сказали: «Марпа сам не знает, что делает. Он заполучил дюжего молодого послушника из Нагорья и, будучи одержимым манией строительства, заставляет этого бедного парня строить на каждом близлежащем кряже, утесе, холме дома по неудачным проектам. Затем он велит ему разбирать наполовину выстроенный дом и относить материал обратно, туда, откуда он был принесен. Наверняка он сейчас сделает то же самое. Но если он не сделает этого, у нас достаточно времени, чтобы помешать ему. Подождем и увидим».

Однако они вскоре убедились, что Марпа не собирается разрушать дом. Когда был уже построен седьмой этаж, и у меня около поясницы появилась еще одна рана, родственники Марпы сказали друг другу: «Он не собирается сносить это здание. То, что сносились другие, было только маскировкой, рассчитанной на то, чтобы обмануть нас. Давайте снесем его». И они приготовились осуществить свое намерение. Но лама посредством магии создал большой корпус вооруженной охраны, которая находилась внутри дома и снаружи. Всех замысливших нападение охватил страх. Они спрашивали друг у друга: «Откуда Переводчик Марпа мог получить такое большое подкрепление?», – и не осмеливались начинать войну с ним. Вместо этого каждый тайно выразил уважение Марпе, и затем все стали его последователями.

В то время прибыл Метен-Ценпо родом из Цанг-ронга для получения Великого Посвящения в Демчонг-Мандалу [97] , и моя Почтенная Мать тогда сказала мне: «Сейчас подходящий момент для тебя также получить посвящение». И я подумал, что сам уже заслужил его. Ведь я смог построить такое здание своими руками, и никто мне не помогал. Никто мне не принес ни одного камня даже величиной с козлиную голову, ни одной корзины земли, ни одного кувшина воды, ни одного куска глины. Рассуждая так, я был вполне уверен, что буду достоин посвящения. И поклонившись, я занял место среди посвящаемых.

97

Посвящение в практическое применение мистических учений, содержащихся в Демчог (санскр. Шамвара)... – Тантре, входящей в состав многотомного Ганджура – Канона северного буддизма.

Увидев меня, лама спросил: «Великий Маг, что у тебя есть для приношения?» Я отвечал: «Твое преподобие обещал мне, что когда я закончу строительство дома для сына твоего преподобия, я получу посвящение и наставления. Поэтому я надеюсь, что твое преподобие будет теперь благосклонен ко мне и удостоит меня посвящения». Лама возмутился: «Какая дерзость! Какая наглость! За то, что ты положил

несколько кладок глинобитной стены, я, по-твоему, должен передать тебе Священное Учение, которое я получил в Индии, отдав за него целое состояние. Если ты можешь заплатить за посвящение, тогда другое дело. Если же ты не можешь, уходи из этого мистического круга». И он ударил меня и, схватив за волосы, вытолкнул из комнаты. Мне тогда хотелось, чтобы я умер тут же на месте. Я проплакал всю ночь. Супруга ламы тогда подошла ко мне и сказала: «Ламу невозможно понять. Он говорит, что принес Святое Учение из Индии сюда для блага всех существ, и обычно он готов учить и проповедовать каждому, даже собаке, если она окажется перед ним, и молится за нее. Поэтому не теряй веры в него». Так добрая женщина старалась меня ободрить.

На следующее утро лама сам пришел ко мне и сказал: «Великий Маг, тебе лучше прекратить строить этот дом и начать другой, с двенадцатью столбами, с залом и часовней в виде пристройки к главному зданию. Когда ты его закончишь, я передам тебе Наставления».

Еще раз я заложил фундамент здания. Все это время жена ламы кормила меня каждый день вкусной едой, угощала приправами и чангом, утешала меня и помогала дельными советами.

Когда пристройка была близка к завершению, прибыл Цуртен-Ванг-гай родом из Дела, чтобы получить Великое Посвящение в Мандалу эзотеризма [98] . Тогда супруга ламы сказала мне: «Мой сын, на этот раз нам удастся тебя посвятить». Она дала мне сливочное масло, кусок ткани для одеяла и небольшой медный сосуд и велела мне пойти и сесть среди учеников, которые должны были получить посвящение. Лама, заметив меня, сказал: «Великий Маг, заняв место среди посвящаемых, имеешь ли ты что-нибудь, чтобы заплатить за посвящение?» Я показал масло, ткань и сосуд и сказал, что это будет моей платой. На это лама ответил, что эти вещи уже принадлежат ему, так как их принесли в качестве платы за посвящение другие ученики, и что я должен принести принадлежащие мне или же выйти из посвятительного круга, и разгневанный, он встал и пинками вытолкал меня. В тот момент я хотел провалиться сквозь землю. Одновременно у меня возникла мысль: «Так как я погубил посредством колдовства стольких людей и уничтожил градом посевы, все мои страдания сейчас – кармические последствия этих злодеяний, или, – продолжал я размышлять, – лама увидел во мне такое, из-за чего, он знает, я не смогу воспринять и практически применить Учение, или же, – спрашивал я себя, – лама не относится ко мне с приязнью и уважением? Что бы ни было, – сказал я себе, – без религии жизнь человека ничего не стоит». И я стал думать о самоубийстве. В этот момент супруга ламы принесла мне свою долю освященной еды и выразила мне свое искреннее сочувствие. Но я потерял вкус даже к освященной еде и проплакал всю ночь.

98

В подлиннике: Санг-дю. Так называется очень сокровенная эзотерическая часть учения, передаваемого при посвящении в оккультные науки школы Каргьютпа. В другом контексте Санг-дю – тибетское имя тантрийского божества, называемого на санскрите Гухья-кала. Буквально санг-дю означает эзотерический (или скрытый) в отношении к оккультному знанию, полученному с помощью сверхъестественной способности сиддхи (букв, достижение). Другие виды такой проницательности, которыми обладает сиддха, известны как чир-дю, то есть экзотерический (открытый) и нанг-дю (тайный).

На следующее утро лама сам пришел ко мне и сказал: «Ты должен закончить оба здания. Тогда я обязательно передам тебе Наставления и Истины».

Продолжив работу, я вскоре почти закончил пристройку, но к тому времени на пояснице у меня появилась еще одна рана. Кровь и гной сочились из трех ран, и скоро вся спина превратилась в одну сплошную рану. Я показал ее моей Почтенной Матери и, напомнив ей об обещании ламы передать мне наставления, просил ее походатайствовать за меня перед ламой, чтобы он соблаговолил передать мне Истины, которые я жаждал получить. Моя Почтенная Мать внимательно осмотрела мои раны и, обливаясь слезами, выразила готовность поговорить обо мне с ламой.

Придя к ламе, она сказала ему: «Великий Маг выполнил такую колоссальную работу. Его руки и ноги все покрылись трещинами, а на спине появились три огромные раны, из которых сочится кровь и гной. Я слышала раньше о пони и ослах с такими ранами и видела даже несколько таких животных, но никогда раньше не слышала, что у людей могут быть такие же раны, и тем более не видела таких людей. Какой позор ты навлечешь на себя, если люди узнают об этом. Ты, такой высокоуважаемый и почитаемый лама, оказался таким жестоким! Ты должен пожалеть мальчика. Кроме того, ты же обещал, что передашь ему наставления, которые он так сильно желает получить». Лама отвечал: «Да, обещал. Я обещал ему, что, когда десятиэтажное здание будет закончено, я передам ему наставления, но где эти десять этажей? Он закончил их?» «Но, – настаивала мой ходатай, – он сделал пристройку, намного превышающую десятиэтажное здание». «Много разговора, мало дела», как гласит пословица, – возразил лама. – Когда он закончит десятый этаж, я дам ему наставления, но не раньше. А правда, что на его спине появились раны?» «О Почтенный Отец, твой деспотизм мешает тебе даже взглянуть. Иначе ты не мог бы не заметить, что у него не просто рана на спине, но что вся его спина – это сплошная рана». Сказав это самым суровым тоном, супруга ламы поспешила выйти. Но лама окликнул ее и сказал: «Пусть парень придет ко мне».

Я пришел к нему, сильно надеясь, что наконец мне будут переданы Наставления, но вместо этого он только велел мне показать мою больную спину. Осмотрев ее очень внимательно, он сказал: «Это ничто по сравнению с теми испытаниями и страданиями, которые перенес мой господин святой Наропа. Ему пришлось подвергнуть свое тело двенадцати большим и двенадцати малым испытаниям, которые в сумме составляют двадцать четыре. Я сам не жалел своего имущества и своей жизни и, готовый пожертвовать ими, беззаветно следовал и служил моему учителю Наропе. Если ты действительно ищешь Истину, не выставляй напоказ свое усердие и трудись, пока не выполнишь порученное тебе дело». Снова мои надежды рухнули.