Великий запой. Эссе и заметки
Шрифт:
— Вот именно, — изрек Булыжник. И рассмеялся…
9. Сверху вниз
Булыжник мыслил себя сверху вниз. И чтобы проникнуть в его полную апперцепцию, сначала нам следует переосмыслить наше эмпирическое понимание верха и низа.
Для каждого человека, субъективно, низ — это направление силы тяжести, то есть к центру земли, а верх — противоположное направление. Откажемся от этой индивидуальной субъективной установки. «Низ» оказывается центром земли, а «верх» — бесконечно удаленной поверхностью бесконечной сферы, центром которой является центр земли. Такое понятие верха и низа — уже чуть более объективно. И если бы Булыжник статически посчитал себя существом
Но Булыжник, как боги древних, Звезды, испытывал силу притяжения от вращательного спирального движения. Статические Время и Пространство нашего абстрагирования под воздействием Моментов сознания совокуплялись по законам трех и еще одного измерения, дабы породить Момент Живой Материи, как предсказывалось в работах Эйнштейна. Каждая Точка-Мгновение Пространства-Времени оказывалась возможностью для какого-нибудь центра реальности. И что же в этом вечном прелюбодействе происходило со старыми призрачными «верхом» и «низом»? Из милосердия к человеческому разуму, над которым он витал, Булыжник принялся об этом вещать more palaphysicoбиологическим конъюнкциям поверхностных напряжений нашей планеты, а затем и другим, видимым и невидимым.
10. Новая речь Булыжника
«Ообщественные двуногие, неспособные измерить число !» — начал он с одного из самых любимых определений homo sapiens(Линней).
Грубый ум судит о верхе и низе внутри черепной коробки, Ньютонов ум — на планете, что его носит, а патафизический ум — в каждый миг реальности.
Сфера, — о которой говорит Ксенофан Элейский и повторяет Паскаль, — чей центр повсюду, а окружность нигде, если только, добавлю я, все как раз не наоборот, подумайте о ней вновь, но не под влиянием неподвижной элейской иллюзии, нет, подумайте о ней в ее вечном движении и, особенно, через противоречивое дополнение окружности, которая повсюду, и центра, который нигде.
Сфера-монада материи-мысли, о Безоконный! Низ — это то, что ты есть, о Одинокий, а верх — то, чем ты хочешь быть. Но, Всеобщий, ты — то, чем ты хочешь быть, а то, что ты есть, — на самом деле — это не ты. Верх, о Одинокий Всеобщий, — то, что ты есть, а низ — то, чем ты себя полагаешь. Сверху вниз бесконечный пробег на месте и все в один миг!
Когда Свет увидит глаз Когда Звук услышит ухо Когда Мысль тебя осмыслит Когда Любовь тебя встретит и обретет Тогда не будет ни верха, ни низа и задрожит неподвижная сфера.11. О варенье: стоит лишь дать его свиньям
От голоса Булыжника по предельной равнине шла морщинистая рябь, а в сумрачной ложбине, в крипте своей базилики с византийскими маковками, завитыми штопором от дуновения Духа, дрожал Великий Экуменический Консилиум Трусожуев. Когда громовой циклон Булыжника заглох в складках формулы Лоренца, умиротворенные Трусожуи принялись утирать лбы бесстыдно приподнятыми сутанами, ибо кисловатая роса пота попеременно выделялась из пор кожи и всасывалась обратно по правилам игры обратимой реакции энергетических зерен в замкнутой системе нулевой энтропии.
Большой колокол Святой Дудулии спустили вниз, и на его медных стенках спешно вызванному сбиру поручили выгравировать слова Булыжника, предварительно переведенные на теологическую галиматью для дальнейшего отупения народа на тысячу поколений вперед.
12. Параграф,
Теология претендует вечно ходить по верхним булыжникам мостовой, то есть сохранять свой высокий статус, фальсифицируя слово. Так пусть сегодня бежит в кусты, когда патаграф поймает живое слово!
В тех редких случаях, когда Булыжник высказывается, мы будем отслеживать его перевороты. И наводить все самые точные патаграфические приборы — преимущественно те, которые создадутся из нашей собственной живой материи, — на Высшую Мостовую, то есть в нулевом направлении немедленной тотальной точки.
В сердце ночи блестит анти-свет море сильное всякой волной всякой жизнью море могучее тень светится ночь поглощает страх у кладезя истины нет исхода море светится никаким светом под ночью над ночью о клинг клинг декли дегонг и гремит и вопит о слово вот мы всецелый вписано в сердце бесстрашном плоти ночной и в венах и в нервах всех животных наших сестер матерей в лесах наших мыслей вписано но живым огнем вечным мгновенным огнем ты себя изрекаешь огнем ты меня изрекаешь все уже изречено но изрекается вечно говори!Вполне возможно, что на вышеозначенном апофеозе «Т<рактат> П<атаграмм>» заканчивается. Это посмертное трагикомическое по смыслу произведение, ерничающее надо всем, от нечистот до чистот, будет опубликовано в Прелиминарном Издательстве; книга будет издана тиражом в — 3 R 3экземпляров (R означает чисто интенсивную и вариативную величину луча кривизны человеческой мысли). Кроме того, симпатическими чернилами на катаплазме будет изготовлен один оригинальный экземпляр для общества «Друзей маленькой библиотечной гнили». Остальное, к радости всяких проглотов и нас самих, будет по буквам вырезаться из вермишели кусачками для ногтей и подаваться в супе детям наших внуков, чтобы это все-таки чему-то послужило.
ЭССЕ И ЗАМЕТКИ ИЗ КНИГИ «СИЛА СЛОВА»
1935–1943
Жизнь Базилей
В тибетских легендах встречается одно особенно ужасное чудовище. Когда о нем читаешь, то такое ощущение, что тебе в рот забивают глыбу соли. Внешне это существо — злой дух или демон — в общих чертах похоже на человека. Издали можно принять его за заплутавшего путника или лунатика. Но вот оно приближается, и вы видите, что его голова и конечности отсечены, а туловище разрублено. И кое-как связанные слабыми волоконцами и по-прежнему занимающие свое место куски болтаются в воздухе. Самое противное, невыносимое — то, что эта тварь хочет жить и страдает; масса человеческих обрубков надвигается, просит у вас пить, есть. А вы не испытываете ничего, кроме страха и беспредельного отвращения. И ощущаете что-то вроде боязни заразиться. И в глубине души чувствуете, что можете и сами превратиться в такого монстра. И в страхе ненавидите его.