ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАЦИИ
Шрифт:
Однако причина начала упадка была не в проигранной вьетнамской войне и обусловленной этим моральным кризисом белых, которым воспользовались другие расы. Характерной особенностью духовного развития американской нации, как нации раннеиндустриальной, было внутреннее диалектическое противоборство двух способов выстраивания социальных связей. С одной стороны, для осуществления индустриализации необходим был высокий социально-корпоративный рационализм и идеализм всего общества, без которого нельзя было добиться сложного экономического и политического взаимодействия разных слоёв населения. С другой стороны, в США господствовала упрощённая английская традиция двухпартийной политической борьбы, традиция раннебуржуазная и доиндустриальная, пронизанная значительным влиянием пережитков мировоззренческого дуализма пуританства, который культивировал смиряемый лишь религиозным фанатизмом индивидуализм. Она способствовала воспитанию коллективной этики и морали у членов сплочённой протестантской общины, но выпускала из бутылки джина асоциально беспредельного индивидуализма и эгоизма при её разрушении. Индустриализация
Упадок общественного сознания среди англосаксонского ядра американской нации уже с 70-х годов ведёт к непомерному усилению чиновно-полицейских и военных учреждений государственной власти, отныне призванных стать главным средством удержания распада производительных сил страны. Он стал причиной роста зависимости США от внешних займов и от контроля над мировой торговлей, милитаризации американской культуры и резкого поворота государственных учреждений к расточительной великодержавной политике с позиции силы. Но начавшийся глобальный финансово-экономический кризис, который перерастёт в новую Великую Депрессию, надорвёт США, так же как прошлая Великая Депрессия тридцатых годов надорвала Британскую и Французскую буржуазные империи. На первые места в прогрессе мирового цивилизационного развития выйдут те державные нации, которые зарождались с двадцатых-тридцатых годов этого столетия и стали собственно индустриальными нациями. А именно, Италия, но в особенности Германия и Япония. Их буржуазные общественные отношения более приспособлены к требованиям современного наукоёмкого производства, потому что религиозный дуализм уже не играл серьёзной роли при разработках идеологических обоснований их Национальных революций и реформаций. Главное влияние на становление в них национальных обществ начинала оказывать набирающая силу рациональная диалектическая борьба национально-промышленного политического интереса и глобального коммерческого космополитизма. Из-за этой борьбы порождённые индустриальными интересами национальные партии государствообразующих этносов данных стран направляли буржуазную государственную власть на создание более рациональных и совершенных социальных отношений национального общества «волков», в настоящее время готовых противостоять потребительскому индивидуализму даже в условиях широчайшей пропаганды такого индивидуализма силами обслуживания глобального коммерческого интереса.
б) итальянская нация
На примере Италии отчётливо проявилось то своеобразие в протекании буржуазно-демократических революций, какое внесло в ХХ веке в такие революции самодовлеющие индустриальное развитие производительных сил. Производительные силы становились преимущественно индустриальными в течение второй половины девятнадцатого столетия, как в трёх буржуазно-национальных государствах: Великобритании, Франции и США, так и в ряде феодально-бюрократических государств, которые появились на европейском континенте после революционных потрясений 1848 года, то есть в Прусской Германии, в Австро-венгерской империи и в Италии. Однако первопричины индустриализации в буржуазно-национальных и феодально-бюрократических государствах были в корне разными.
В буржуазно-национальных государствах индустриализация осуществлялась на основе развитых рыночных отношений, из потребностей рынка в новых товарах, она подталкивалась деятельностью изобретателей, инженеров, которые создавали необычные изделия технической мысли и порождали потребительский спрос на них. Иное дело феодально-бюрократические государства. Индустриализация в промышленном производстве навязывалась в них государственным насилием, посредством правительственных заказов и правительственной поддержки из целей традиционной государственной политики феодальной монархической бюрократии. Она подготавливалась и направлялась абсолютистской феодально-бюрократической властью, которая жёстко перестраивала ментальность и культуру государствообразующего народа под задачи достижения таких производственных отношений, какие соответствовали требованиям стратегической государственной политики, – даже идя на их социологизацию и на культурную революцию, если в этом возникала необходимость. Способная на проведение соответствующей внутренней политики феодально-бюрократическая власть появились в ряде крупных европейских стран, которые пережили буржуазно-демократические революции в 1848-49 годах. Все буржуазно-демократические революции 1848-49 годов были подавлены контрреволюцией, но лишь вследствие того, что контрреволюция произвела коренное усовершенствование государственных отношений и полное или частичное освобождение крестьян от крепостной зависимости посредством усиления их зависимости от государственной власти, от обновляемой государственной политики, в том числе политики раскрестьянивания, пролетаризации крестьян. В чём же была суть усовершенствований, позволивших феодально-бюрократической власти удержаться и проводить индустриализацию?
Прежний феодально-бюрократический абсолютизм германских, итальянских государств и Австро-венгерской империи экономически основывался на наследственной земельной собственности
Такое положение дел приводило к устойчивому перетеканию европейских капиталов в буржуазные государства и растущему разрыву в уровнях и характере жизни между ними и феодальными странами. Нарастали различия не только в экономике, но и в духовной культуре. Быстро становились на собственные ноги английская, но, в особенности, французская буржуазные культуры, разрабатывающие рыночные подходы своего распространения на основе потребительских запросов имущественных слоёв горожан. В этих культурах разрабатывались и предлагались новые деятельные, предприимчивые герои, через которых привлекалось внимание к буржуазным общественным и экономическим идеалам широких слоёв городского населения во всей Европе, в Америке, в Азии. Под воздействием буржуазных культур идеи о необходимости новых буржуазно-демократических революций распространялись в связанных общей духовной историей европейских странах естественно и неудержимо. Ибо многим в Европе становилось понятным, что только буржуазно-демократические революции могли устранить углубляющиеся с каждым десятилетием противоречия между буржуазными и феодально-бюрократическими государствами,
Однако у старших поколений европейцев того времени ещё были свежи воспоминания о разрушительных потрясениях на всём континенте, которые происходили после Великой французской революции, о четверти столетия непрерывных революционных, а потом и наполеоновских войн. Воспоминания эти тревожили господствующие классы Западной Европы, откровенно напугали их при первых же порывах шторма буржуазно-демократической революции 1848 года, которая разразилась в Австро-венгерской империи и в ряде государств Германии, северной Италии. Поэтому ответная феодально-бюрократическая контрреволюция была поддержана всеми державами Европы. Контрреволюция победила. Но победила не столько благодаря штыкам, сколько уступками крестьянству в вопросах земельной собственности и политической смычке с его народным патриотическим традиционализмом для совместного противостояния буржуазии, с одной стороны, и согласию на узаконивание представительного парламентаризма, чего добивалась буржуазия, – с другой.
Для противовеса политическому давлению буржуазии юридически признавался произошедший подъём народного общественного самосознания, и народной среде крестьян и индустриального пролетариата тоже предоставлялись права на участие в избираемом представительном собрании. А для ослабления самой представительной власти, превращении её в формальный придаток монархических правительств, потребовалось решительно усилить государственную власть посредством укрепления роли и значения дворянства в её феодально-бюрократических учреждениях за счёт ограничения прав и возможностей знати. Существенно обновлённая конституционным парламентаризмом феодально-бюрократическая государственная власть помогла сохраниться господствующим классам крупных землевладельцев, их наследственным правам на земельную собственность и определённым привилегиям. Но единственно за счёт уступок знати резкому укреплению позиций государственной бюрократии, которая взялась направлять экономическое развитие в сторону государственного капитализма, обуржуазивания хозяйственной деятельности и индустриализации под своим жёстким руководством и неусыпным контролем.
Именно разрастающееся правительственное чиновничество занялось осуществлением ускоренной индустриализации в Прусской империи, в меньшей мере в Австро-венгерской империи. И такое же чиновничество продвигало индустриализацию в добившейся независимости вследствие народно-освободительной революции объединённой Италии. После объединения народных государств Апеннинского полуострова, несколько столетий бывших независимыми и самостоятельными, Италия стала королевством со слабой королевской властью и сильным феодально-бюрократическим управлением. Королевский двор вынужден был считаться с узаконенной в интересах либерального дворянства и буржуазии северных областей относительно самостоятельной представительной властью, которая сама выбирала правительство, предлагая его на согласование и утверждение королю. Это способствовало быстрому промышленному подъёму в северных областях, где успели распространиться и укорениться французские идеалы буржуазных свобод и происходило обуржуазивание хозяйственных отношений.
В Италии индустриализация происходила главным образом на северной половине страны, где была наиболее подготовленная к промышленному развитию этика корпоративного труда, так как население исторически тяготело к французской и среднеевропейской буржуазной морали и культуре, поскольку со времён античной римской империи имело общие с коренным населением Франции галльские этнические корни. Индустриализация северных областей объединённой Италии была столь быстрой, социологизация мировоззрения индустриального пролетариата и мелкой буржуазии, их политическая организованность там достигли такого уровня, что уже к началу ХХ века в стране вызрел острый политический кризис, перерастающий в общегосударственный кризис.