Великое заклятие
Шрифт:
Дагориан снял черный с золотом шлем, рассеянно погладив плюмаж из конского волоса.
– Я не сомневаюсь, что многие из них мечтают о доме, – но к вам это не относится. Сколько сражений без вас было бы...
Но Белый Волк прервал его, резко подняв к губам указательный палец.
– Все мои сражения позади. Теперь я еду домой и буду наслаждаться отдыхом. Буду выращивать лошадей, смотреть, как солнце встает над горами, и ждать вестей о победах короля, чтобы тихо отпраздновать их у себя дома. Я служил Сканде, служил его отцу – служил верно, в полную меру
Накинув на плечи подбитый овчиной плащ, Банелион распахнул дверь и вышел в заснеженный сад. Мощеную дорожку засыпало, но статуи вдоль нее указывали путь. Двое военных, хрустя по снегу, прошли мимо замерзшего фонтана. Статуи, изображающие вентрийских воинов, стояли, как часовые, нацелив копья в небо. Генерал, взяв Дагориана под руку, привлек его к себе.
– Учись держать язык за зубами, молодой человек, – сказал он вполголоса. – Обо всем, что хотя бы шепотом произносится во дворце, тут же докладывают королю и его новым советникам. Стены здесь полые, и слухачи записывают каждое слово. Понимаешь?
– Неужели даже за вами шпионят? Не могу в это поверить!
– А ты поверь. Сканда уже не тот юный король, который всех нас очаровывал. Он зрелый муж, честолюбивый и не знающий жалости. Он решился завоевать мир и, возможно, осуществит свое намерение – если его новые союзники оправдают доверие, которое он на них возлагает.
– Принц Маликада вызывает у вас сомнения?
Банелион, усмехнувшись, направил Дагориана вокруг застывшего озера.
– У меня нет причин сомневаться ни в нем, ни в его чародее. Конница Маликады превосходно вышколена и сражается отважно. Но он не дренай, и король слишком уж на него полагается. – Они пришли к каменной арке, под которой стоял бюст красивого мужчины с раздвоенной бородой и высоким лбом. – Ты знаешь, кто это?
– Нет. Какой-нибудь вентрийский вельможа?
– Это полководец Бодасен, умерший триста пятьдесят лет назад. Величайший из всех вентрийских полководцев. Именно он, вместе с Горбеном, заложил основы их империи.
Старик, поеживаясь, запахнулся в плащ.
– Я читал о нем, сударь, – разглядывая бюст, сказал Дагориан. – О нем отзываются как об исполнительном служаке, а все победы приписывают Горбену.
– Вот-вот, – хмыкнул Банелион. – Скоро ты услышишь то же самое обо мне и Сканде. Так уж устроен мир, Дагориан: история пишется победоносными королями. Вернемся в дом, я промерз до костей.
В кабинете Дагориан разворошил огонь, и генерал протянул к нему озябшие руки.
– Что, Зубра еще не нашли?
– Нет, сударь. Его разыскивают по публичным домам. Офицер с разбитой головой пришел в себя, и лекари говорят, что жить он будет.
– Вот и славно. Очень уж мне не хотелось вешать старину Зубра.
– Он был с вами с самого начала, не так ли?
– Да, с самого начала, когда старый король был еще юным принцем, а королевство лежало в руинах. Кровавые времена, Дагориан, огненные времена. Не хотел бы я пережить их заново. Зубр, как и я, обломок тех лет. Нас не
– Что вы назначите ему, когда он будет найден?
– Десять плетей. Не надо только привязывать его к столбу – он сочтет себя униженным. Он и без привязи все выдержит, и ты не услышишь от него ни звука.
– Я вижу, вам нравится этот человек.
– Ничего подобного. Он силен как бык, и мозгов у него как у быка. Такого буйного, недисциплинированного негодяя я в жизни еще не встречал. Однако он символизирует силу, мужество и волю, которые привели нас к победе. Он горы способен свернуть, Дагориан. Ступай теперь отдохни – утром закончим.
– Да, мой генерал. Принести вам подогретого вина перед сном?
– Вино с недавних пор не слишком хорошо на меня действует. Лучше теплого молока с медом.
Дагориан отдал честь и с поклоном вышел.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Д исциплинарный ритуал был соблюден до мелочей. Весь
полк – две тысячи человек в черных с золотом доспехах – выстроился в гигантское каре на плацу казармы. В центре стояли двадцать старших офицеров, на помосте позади них восседал Белый Волк – без доспехов, в простом сером мундире, черных панталонах и сапогах, на плечах – теплый овчинный плащ.
Раздетого по пояс Зубра вывели на яркий утренний свет, и Дагориан понял, почему его так прозвали. Гигант был совершенно лыс, но на затылке и плечах курчавились густые волосы. Скорее уж медведь, чем зубр, подумал офицер, переводя взгляд на сопровождавших Зубра людей. Один был Кебра, прославленный лучник: однажды он спас короля, послав стрелу в глаз вентрийскому улану. Другой – Ногуста, чернокожий с голубыми глазами, фехтовальщик и жонглер. Дагориан видел как-то, как он удерживал в воздухе семь бритвенно-острых ножей, посылая их в цель один за другим. Все трое шли прямо и твердо. Зубр перекинулся шуткой с солдатом в первой шеренге.
– Молчать! – крикнул кто-то из офицеров.
Зубр подошел к столбу и стал перед сухощавым, ястребиного вида солдатом, назначенным исполнять приговор. Тот явно чувствовал себя неловко и потел, несмотря на утренний морозец.
– Ты делай свое дело, парень, – сказал ему Зубр. – Я на тебя зла не держу.
Солдат слабо, с облегчением улыбнулся.
– Подойди сюда, осужденный, – приказал Белый Волк.
Зубр подошел и неуклюже отдал честь генералу.
– Имеешь ли ты что-то сказать перед исполнением приговора?
– Нет, мой генерал! – рявкнул Зубр.
– Знаешь, что отличает тебя от других?
– Никак нет!
– Ничего! Ты самый недисциплинированный увалень, когда-либо служивший у меня под началом. Я бы повесил тебя за медяк, лишь бы от тебя избавиться. Становись к столбу – очень уж холод пробирает. – И Банелион надвинул на голову капюшон.
– Слушаюсь! – Зубр повернулся кругом, подошел к столбу и взялся за него.
Экзекутор развязал бечевку, скреплявшую пять хвостов плети, щелкнул ею в воздухе, стал на свое место и отвел руку назад.