Великолепие шелка

Марш Эллен Таннер

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказал он, целуя ее.

Чина испытывала всевозрастающее нетерпение и, радуясь этому, отвечала с бесстыдной страстью на ищущие его поцелуи и прикосновения к ее телу таких нежных рук. Когда же и он сбросил одежду, Чине показалось, будто все исчезло вокруг, кроме его крепкого тела, бронзой отливавшего в свете лампы, и она застыла в каком-то томительном оцепенении.

Этан продолжал осыпать ее сладостными поцелуями, все более разжигая в ней ответное желание.

– Милая-милая Чина! – шептал он. – Подумать только, я едва не лишился тебя!

Он лег на

нее, и возлюбленная его послушно раздвинула ножки. Обхватив руками его за шею, она вздыхала и всхлипывала, когда он вошел в нее и стал ее частью. И, пожираемая огнем страсти, двигалась в ритме с ним. Последнее же, завершающее свидетельство охватившего его экстаза и вовсе лишило ее чувства реальности, и она не помнила больше ни о чем, кроме всепоглощающей, беззаветной своей любви к нему.

Глава 26

Было позднее утро, когда Джулия, Тилер и их гости спустились вниз и увидели, что среди роз под пестрым навесом накрыт изысканный стол. Там же находились и Этан с Чинои, которая во взятом ею у хозяйки дома лимонно-желтом шелковом платье, отделанном ярко-зелеными лентами, выглядела свежей и необыкновенно красивой.

– О, Чина, это просто очаровательно! – сказала Джулия со вздохом, оглядывая ее со всех сторон. – Ты как будто нарочно припасла нам этот сюрприз!

– В каком-то смысле так оно и есть, – ответил за девушку Этан и весело рассмеялся. – Мы подумали, что ты не будешь возражать, если мы отнимем у тебя немного драгоценного времени, отпраздновав нашу помолвку. – Он обнял Чину за талию. – Дело в том, что мы собираемся пожениться, как только вернемся в Сингапур.

– Замечательно! – воскликнула Джулия, обнимая их обоих. – Я так рада!

– Мы тоже, – засмеялась Чина и встретилась глазами с Этаном. Вспыхнув под его взглядом, она поняла, что он хочет ее поцеловать, и подставила ему свои губы. Однако Тилер тут же сгреб ее в охапку и громко чмокнул в щечку.

Этан нахмурился, тот же только ухмыльнулся.

– Шафер имеет полное право поцеловать невесту, не правда ли?

Этан поднял брови.

– Шафер?

– Разумеется! Не думаешь ли ты, что я позволю кому-нибудь еще выполнить эту ответственную миссию, а? И посему я и слышать не желаю о вашем бракосочетании в Сингапуре. Свадебный обряд мы совершим прямо здесь или на борту твоего корабля, если ты так хочешь. Священник живет в нескольких милях отсюда и, я уверен, не откажется приехать сюда еще раз.

– Чудесная идея! – загорелась Джулия. – Чина, что ты скажешь на это?

– Звучит заманчиво, – ответила Чина, подумав немного. – Я согласна, если, конечно, у Этана не будет возражений.

– А почему я должен возражать? – произнес Этан, многозначительно улыбаясь. – Нам не придется в таком случае ждать еще одну ночь!

Собрав гостей, Тилер предложил тост за здоровье молодой пары. По предложению Джулии Чина согласилась играть роль хозяйки на наскоро подготовленным торжественном завтраке. Этан отошел в тень ближайшего дерева и стал наблюдать, как его нареченная угощает чаем и весело беседует с теми, кто подходил к ней, чтобы поздравить ее. Хотя он и испытывал благодарность к Тилеру и Джулии, через некоторое время его стало

раздражать это нараставшее всеобщее веселье, когда Чина становилась объектом слишком безудержных и, по его мнению, слишком уж откровенных комплиментов со стороны наиболее беспутных друзей Тилера.

Да и позже, когда он решил вдруг, что может побыть с ней немного наедине, ее попросили оделить традиционными свадебными подарками детей тилеровских слуг, после чего она повела Брэндона и Филиппу в сторону, чтобы поговорить с ними. Этому, конечно, Этан и не думал препятствовать. Сердце его сжималось, когда он смотрел, как они направлялись к дальней скамье в саду. Они уселись там, три рыжие головки склонились одна к другой.

Брэндон мужественно принял известие о смерти своей матери. Филиппа, поплакав немного на руках Чины, вскоре вновь улыбалась, наблюдая милые игры своего котенка с мячом, который Джулия отыскала где-то в захламленных недрах тилеровского особняка.

В три часа в саду началось официальное чаепитие с торжественными тостами и приветственными речами. День уже подходил к концу, когда последние гости отбыли в экипажах в Джакарту и отплыли по домам на своих яликах.

– О! – воскликнула Джулия, без сил падая в кресло на веранде. – Я уже не надеялась, что это когда-нибудь случится!.. Брэндон, будь так добр, попроси Нахдула приготовить какое-нибудь прохладительное питье. И спроси его заодно, как там Джем, спит ли она еще? Хотя просто не представляю себе, как это можно спать, когда в доме такой шум!

– А мы с тобой, моя любовь, – нежно прошептал Этан в ухо Чине, – пойдем прогуляемся по саду.

Улыбнувшись, Чина подала ему руку и тут увидела бегущего к ним Брэндона. Он размахивал завернутым в бадаянский шелк свертком, который нашел в колыбельке Джем, когда проверял, спит ли она. Не понимая причин волнения мальчика, взрослые обменялись недоуменными взглядами. Филиппа, сидя на коленях у Тилера, объяснила:

– Брэндон взял кусок шелка, когда мы убегали с «Мальхао». Он завернул в него свои вещи.

– Да-да, конечно, теперь я узнаю его, – сказала Чина. – Брэндон, ведь это тот сверток, что был у тебя на «Мальхао», не правда ли?

– Да. Просто ума не приложу, как он попал к Джем, – ответил мальчик, стараясь развязать многочисленные узлы, стягивавшие ткань. – Я думал, что он в кармане моей куртки. Может быть, кто-то из слуг вытащил его оттуда и положил в кровать Джем. Я совершенно забыл о нем!

Узлы не поддавались его маленьким пальчикам, и Этан вынужден был ему помочь. Тишину нарушали только вздохи Джулии. Когда же сверток был развязан, содержимое его оказалось у всех на виду.

– Господи! – прошептала Чина. – Ведь это же опалы моей матери!

– Как прекрасны они! – воскликнула Джулия. Никто не мог оспаривать тот факт, что перед ними лежали поистине царские сокровища. Около дюжины голубых, зеленых и молочно-белых опалов, разнящихся друг от друга и формой своей, и размерами, были вправлены в белое золото и вместе с многочисленными мелкими бриллиантами составляли замечательной красоты ожерелье. Но самым прекрасным был черный опал, который сверкал и искрился в руке Этана, напоминая Чине радужное крыло тропической бабочки.