Великолепная Ориноко
Шрифт:
Испанца отправили на каторгу в Кайенну, откуда он бежал девятнадцать лет спустя в начале 1892 года, вместе с двумя каторжниками, скованными с ним одной цепью. Арестован он был в двадцать три года, следовательно, в момент побега ему было уже сорок два. Он считался одним из опаснейших преступников. Его пытались поймать, но безуспешно. Альфанис сумел покинуть Гвиану, и след беглого каторжника затерялся в бескрайних просторах венесуэльских льяносов.
Достоверно известно лишь то, что этот каторжник возглавил банду кива, изгнанных из Колумбии и переселившихся
Волею судьбы Альфанис оказался именно там, куда на поиски полковника де Кермора прибыли Жанна и сержант Марсьяль. Можно было не сомневаться, что каторжник безжалостно расправится со своим обвинителем, попади тот ему в руки. Девушка не могла сдержать слез при мысли, что ее отцу, кроме всех прочих опасностей, грозит еще и месть смертельно его ненавидящего беглого каторжника.
Жак Эллок и господин Мануэль постарались ее успокоить. Как мог бы Альфанис обнаружить местонахождение полковника, если этого до сих пор никому не удавалось сделать. Нет! Не было никаких оснований опасаться, что он попал в руки каторжника.
Но, во всяком случае, следовало поторопиться с поисками, нигде не задерживаться и не останавливаться ни перед какими препятствиями. Впрочем, все было уже готово к отъезду. Матросы Вальдеса, в том числе и Хоррес, грузили багаж на «Гальинету», так что завтра можно будет отправиться в путь.
Господин Мануэль вернулся на ранчо, чтобы провести там последний вечер с гостями, от души благодарившими его за сердечный прием, оказанный им в Данако.
После ужина беседа стала еще более оживленной. Путешественники внимательно слушали господина Мануэля и приняли к сведению все его советы.
Наконец пришло время расставаться. Все члены семьи Мануэля Асомпсьона пошли провожать гостей до маленького порта.
Прощальные слова, последние рукопожатия, обещания остановиться в Данако на обратном пути. А напоследок господин Мануэль сказал:
— Кстати, господин Эллок, и вы, господин Патерн, когда вы увидите ваших попутчиков, оставшихся в Сан-Фернандо, передайте привет господину Мигелю и мои проклятия его друзьям. И да здравствует Ориноко! Единственная, настоящая, та, что протекает через Данако и орошает берега моего ранчо!
Глава V
БЫКИ И ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ УГРИ
И вот наши друзья снова плывут вверх по течению, по-прежнему уверенные в успехе своего путешествия. Они торопятся добраться до Санта-Хуаны и молят Бога, чтобы отец Эсперанте дал им более точные сведения и направил их по тому пути, который приведет их к цели. А еще им очень важно избежать встречи с Альфанисом.
Утром, когда пироги уже готовились отчалить от берега, Жанна де Кермор, улучив момент, когда рядом никого не было, сказала Жаку Эллоку:
— Месье Эллок, вы не только спасли мне жизнь, но и решились
— Не будем говорить о благодарности, мадемуазель, — ответил Жак Эллок. — Соотечественники обязаны оказывать друг другу такого рода услуги, и ничто не помешает мне выполнить мой долг до конца.
— Нас, возможно, подстерегают новые серьезные опасности, месье Жак...
— Надеюсь, что нет! Впрочем, разве это может меня заставить покинуть мадемуазель де Кермор? Чтобы я вас покинул?! А ведь вы это хотели мне предложить, — проговорил Жак Эллок, глядя на девушку, которая смущенно опустила глаза.
— Месье Жак, да... Я хотела... я должна... я не могу злоупотреблять вашим великодушием. Я отправилась в это далекое путешествие... Господь позволил мне встретить вас на своем пути... Благодарю Его от всего сердца. Но...
— Но ваша пирога ждет вас, мадемуазель, а меня ждет моя... и они обе двинутся к одной и той же цели. Я сознательно принял это решение, и я доведу его до конца. И если только мысль о поджидающих нас новых опасностях побуждает вас расстаться со мной, то...
— Разве у меня могут быть для этого иные причины, месье Жак? — поспешила ответить мадемуазель де Кермор.
— Тогда... Жан... мой дорогой Жан, ведь так я должен вас называть, не будем больше говорить о разлуке... И в путь!
Сердце трепетало в груди этого «дорогого Жана», когда он возвращался на «Гальинету». А Жермен Патерн при виде своего друга, сказал ему:
— Держу пари, что мадемуазель де Кермор благодарила тебя за то, что ты для нее сделал, и просила тебя не рисковать больше ради нее.
— Но я отказался, — воскликнул Жак Эллок. — Я никогда ее не покину!
— Ну еще бы! — ответил Жермен Патерн, похлопав друга по плечу.
Было вполне возможно, и даже весьма вероятно, что вторая часть путешествия грозила нашим героям серьезными опасностями. Но пока у них не было оснований жаловаться. Ветер неизменно дул с запада, и пироги, под парусами, довольно быстро продвигались вверх по течению.
В тот день, миновав множество островов, где деревья сгибались под напором ветра, они пристали вечером к приютившемуся в излучине реки острову Байянон. Господин Асомпсьон и его сыновья так щедро снабдили их дичью, что идти на охоту не было ни малейшей необходимости. Сиявшая на чистом небе полная луна ярко освещала реку, а потому Вальдес и Парчаль предложили продолжить плавание.
— Если русло реки свободно от рифов и мелей, — ответил Жак Эллок, — и вы не боитесь удариться о какой-нибудь камень...
— Нет, — сказал Вальдес, — нужно пользоваться хорошей погодой и попутным ветром. В это время года такое бывает нечасто.
Все согласились с этим разумным предложением, лодки двинулись дальше.
Хотя ширина реки здесь не больше трехсот пятидесяти метров, пироги благополучно прошли среди островов, особенно многочисленных в районе впадения правого притока Ориноко Гуанами.