Великолепное Ориноко

Верн Жюль Габриэль

Затем сержант Мартьяль, Гомо и миссионер, сопровождаемые гуахарибосами, двинулись по дороге к миссии.

Не стоит рассказывать подробно об этом плавании пирог вниз по Ориноко. Благодаря течению путешествие потребовало в три или четыре раза меньше времени, в десять раз меньше усилий и представляло в десять раз меньше опасностей, чем при движении к истокам. Употребление бечевы для пирог стало совсем ненужным, а когда поднимался ветер, то достаточно было шестов.

Какой контраст представляло это путешествие по сравнению

с совершенным несколько недель назад! Молодая женщина и ее муж вспоминали все беспокойства и опасности своего первого плавания!

У плантации кептэна барэ Жанна вспомнила, что, если бы Жак Хелло не раздобыл драгоценного колорадито, который предупредил смертельный кризис, она умерла бы от лихорадки…

Недалеко от горы Гуарако пассажиры узнали то место, где стадо быков было атаковано ужасными электрическими угрями…

Затем в Данако Жак Хелло представил свою жену Мануэлю Ассомпсиону, у которого они в обществе Германа Патерна провели в гостях один день. Каково было удивление радушных жителей плантации, когда они узнали в красивой молодой женщине «племянника Жана», который вместе со своим дядюшкой Мартьялем останавливался в одной из хижин селения марикитаросов!

Наконец, 4 января «Галлинетта» и «Мориша» вошли в Атабапо и остановились у набережной Сан-Фернандо.

Жак Хелло и его спутники оставили этот город три месяца назад. Находились ли еще здесь Мигуэль, Фелипе и Варинас?.. Это казалось невероятным. Обсудив со всех сторон вопрос об Ориноко, Гуавьяре и Атабапо, они давно уже должны были вернуться в Боливар.

Герман Патерн очень хотел узнать, какая из трех рек оказалась победительницей. И так как пироги должны были простоять здесь несколько дней, чтобы возобновить запас провизии до Кайкары, то было время удовлетворить это любопытство.

Жак Хелло, его жена и Герман Патерн высадились на берег и остановились в том же доме, где уже жил сержант Мартьяль.

В этот же день они отправились с визитом к губернатору, который с удовольствием узнал о событиях, происшедших в миссии Санта-Жуана: с одной стороны, о почти полном истреблении шайки Аль-фаниза, с другой — об удачном результате путешествия.

Что касается Мигуэля, Фелипе и Варинаса, то они — пусть не удивятся этому — все еще оставались в городе, менее чем когда-либо согласные относительно гидрографического вопроса о трех реках.

В тот же вечер пассажиры «Галлинетты» и «Мориши» смогли пожать руку трем пассажирам «Марипара».

Как хорошо встретили Мигуэль и его коллеги своих старых товарищей по путешествию! Можно также представить себе изумление, когда они увидели Жана… их милого Жана… под руку с Жаком Хелло, в дамской одежде.

— Почему он так переоделся? — спросил Варинас.

— Потому что я женился на нем, — ответил Жак Хелло.

— Вы женились на Жане Керморе? — воскликнул Фелипе, глаза которого буквально полезли на лоб.

— Нет, на мадемуазель Жанне

Кермор.

— Что? — изумился Мигуэль. — На мадемуазель Кермор?..

— Она сестра Жана! — ответил, смеясь, Герман Патерн. — Не правда ли, как они похожи!

Все объяснилось, и самые сердечные поздравления посылались как на новобрачных, так и особенно на г-жу Хелло, нашедшую своего отца в лице миссионера Санта-Жуаны.

— А Ориноко? — спросил Герман Патерн. — Оно все на том же месте?

— Все на том же, — ответил, смеясь, Мигуэль.

— Ну так как же? Это его воды донесли наши пироги до истоков Сьерра-Паримы?

При этом вопросе лица Варинаса и Фелипе нахмурились. Глаза их метнули молнии, предвещавшие грозу; Мигуэль покачал головой.

И опять начался спор, горячность которого не уменьшилась от времени, — спор между сторонником Атабапо и сторонником Гуавьяре.

Нет!.. Они не были согласны между собой и никогда не будут согласны. Они охотнее уступили бы мнению Мигуэля в пользу Ориноко, чем один другому!

— Отвечайте, сударь, — воскликнул Варинас, — и отвергните, если решитесь на это, что Гуавьяре не обозначается много раз под именем восточного Ориноко чрезвычайно компетентными географами!

— Такими же некомпетентными, как вы сами, сударь! — воскликнул Фелипе.

— Брать свое начало в Сьерра-Сума-Паце, к востоку от верхней Магдалены, на территории Колумбии, — это гораздо почетнее, чем вытекать черт знает откуда…

— Черт знает откуда, сударь? — ядовито повторил Фелипе. — И вы имеете смелость употреблять подобные выражения, когда дело идет об Атабапо, которьи! спускается с льяносов, орошаемых Рио-Негро, и который является соединительной ветвью с бассейном Амазонки?

— Но воды вашего Атабапо черны и не могут даже смешаться с водами Ориноко!

— А воды вашего Гуавьяре желтоваты, и вы не могли бы их отличить в нескольких километрах ниже Сан-Фернандо! Ваш Гуавьяре не имеет даже черепах…

— А ваш Атабапо не имеет даже комаров…

— Наконец, Гуавьяре впадает в Атабапо — именно здесь… и это общее мнение.

— Нет, это Атабапо впадает в Гуавьяре, как с этим согласны все разумные люди, и количество несомой Гуавьяре воды не меньше трех тысяч двухсот кубических метров…

— И, как Дунай, — сказал Герман Патерн, цитируя поэта «Ориенталис», — он течет с запада на восток.

Этим аргументом Варинас еще не пользовался, но он не преминул включить его в актив Гуавьяре.

Во время этого обмена возражениями в пользу обоих притоков Мигуэль не переставал улыбаться, предоставляя спокойно течь Ориноко на расстоянии 2500 километров между Сьерра-Паримой и дельтой его 50 рукавов, которыми он впадает в Атлантический океан.

Между тем приготовления продвигались вперед. Пироги были осмотрены, исправлены, приведены в полную пригодность, снабжены провизией и к 9 января могли двинуться в путь.