Великолепный и сексуальный

Шелвис Джилл

Пилот забрался в кабину и включил мотор. Линн посмотрела на Бена, но тот уже отвернулся к окну, потеряв интерес к разговору.

Броуди следовал за Мэдди по темным лестницам огромного дома. Шел третий час ночи, и Броуди ощущал это каждой косточкой, каждой мышцей своего тела. После долгого перелета и нескольких часов умопомрачительного секса он очутился на проклятом острове, и ему пришлось беспомощно наблюдать, как Мэдди круг за кругом погружается в свой личный ад. Неудивительно, что он едва волочил ноги от усталости.

Что

же до его спутницы, она шла легкой, пружинистой походкой. Одетая в черное с головы до ног, она казалась призраком, неуловимой тенью. Ее наряд составляли черные джинсы, черная облегающая кофта с длинными рукавами и сапоги, в одном из которых скрывался нож. Его неподражаемая Мэдди. Джеймс Бонд в юбке.

Мэдди хотела, чтобы Броуди остался в спальне, но он заявил, что скорее умрет, чем отпустит ее одну. Он не мог поверить, что Мэдди пытается его защищать.

Это Броуди оберегал ее. Просто она пока этого не понимала.

Мэдди повернула за угол, и Броуди метнулся за ней. «Возможно, она никогда этого не поймет», – с неохотой признался он себе. По крайней мере, пока не снимет с себя одежду. Голая Мэдди отлично его понимала. Во всяком случае, она явно не спешила поделиться с ним своими мыслями, не позволяла Броуди заглянуть ей в душу. Ему приходилось клещами вытягивать из нее каждое слово.

Впрочем, Броуди и сам вел себя с женщинами точно так же. Так почему его задевало, что Мэдди платит ему той же монетой? Броуди следовало бы вернуться к прежней тактике и держаться подальше от нее, но, откровенно говоря, эту мысль он сразу же отбросил.

В коридоре царила непроглядная тьма, и Броуди невольно остановился. Он не мог различить во мраке даже очертания собственной руки. Потом внезапно пальцы Мэдди обхватили его запястье и потянули вперед. Он сделал несколько шагов, услышал, как тихонько закрылась дверь, затем тонкий луч фонарика прорезал темноту и заметался по просторной комнате, обставленной с той же помпезной роскошью, что и остальной дом.

– Кабинет Рика, – шепнула Мэдди. – Я быстро.

Броуди от души надеялся, что они не столкнутся с кем-нибудь из цепных псов дядюшки Рика – крепкоголовых шестифутовых здоровяков без шеи, перебравших стероидов.

– Смотри. – Луч фонарика, пробежав по стене, задержался на широком письменном столе, на котором стоял компьютер. – Может, это ноутбук Линн?

– Это было бы слишком легко.

– Да, но… какого черта?

Что-то в голосе Мэдди подсказало Броуди, что дела плохи, и когда он проследил за светом фонарика, его опасения подтвердились.

Дела и впрямь обстояли скверно. Позади него, на дальней стене кабинета, размещались мониторы – черно-белые экраны, на которые передавалось изображение с камер наблюдения. Часть из них показывала территорию вокруг особняка – все входы и выходы находились под строгим контролем. Остальные мониторы отображали внутренние помещения – кабинеты, гостиные, коридоры, холлы, лестницы, каждую комнату, включая… спальню Линн. И ванную.

Сейчас душевая кабина была пуста, но не так давно там разыгралась

живописная сцена. Стоило Броуди подумать об этом, как пальцы Мэдди забегали по клавиатуре компьютера, установленного под экранами.

– Десять лет назад в ванных комнатах не было видеокамер, – глухо произнесла она.

– Похоже, за эти годы кое-что изменилось, – отозвался Броуди невозмутимым тоном, хотя кипел от ярости.

– Да, – мрачно признала Мэдди, продолжая бить по клавишам. Внезапно монитор с картинкой из ванной мигнул и изображение изменилось. Началась обратная перемотка.

Броуди увидел себя, стоящего под душем рядом с Мэдди, лицом к лицу. Губы их шевелились, но шум воды мешал разобрать слова. Слава богу, план Мэдди сработал. Он повернулся спиной к камере, демонстрируя свою мокрую голую пятую точку.

Броуди хорошо помнил эту минуту, потому что именно тогда Мэдди сказала ему: «Не здесь». Было невероятно трудно обуздать себя, стоя рядом с обнаженной женщиной, глядя, как по ее блестящему гладкому телу стекают струи воды и мыльная пена. При других обстоятельствах от одного лишь просмотра этой записи у Броуди в жилах закипела бы кровь.

Но это грубое вмешательство в частную жизнь привело Броуди в бешенство. При мысли о том, что чьи-то наглые, похотливые глаза видели запись, его захлестнула ненависть. Уже не в первый раз на чертовом острове Стоун-Кей.

Запись продолжала проигрываться, поскольку Мэдди ошеломленно застыла на месте, держа палец на кнопке.

Броуди на экране привлек ее к себе и обнял. Руки Мэдди обхватили его плечи, крепко сжали, а потом мягко оттолкнули. Черно-белая фигура Броуди отступила, и Мэдди предстала перед камерой во всем своем великолепии. Она запрокинула голову и закрыла глаза, подставляя лицо потокам воды.

Вне себя от ярости, Броуди шагнул к монитору, собираясь сорвать его со стены, но Мэдди преградила ему дорогу. Ее взгляд не отрывался от экрана.

Броуди неохотно остановился, глядя на свое черно-белое изображение. Там, на экране, он смотрел на Мэдди, и в его глазах ясно читались все его чувства.

Просмотр записи заставил его пережить их вновь, всколыхнув воспоминания о той минуте в ванной. Должно быть, Мэдди угадала это, потому что, тихонько выругавшись, снова застучала по клавиатуре. Картинка пропала с экрана.

Наступила неловкая тишина.

– Мне следовало знать. Прости, Броуди. Я сейчас сотру эти кадры. – Ее пальцы быстро барабанили по кнопкам. – Удалю всю вечернюю запись. Подожди минутку.

Броуди так яростно стиснул челюсти, что, казалось, зубы вот-вот начнут крошиться. Все мониторы внезапно погасли. Мэдди мрачно усмехнулась.

– Гляди-ка, случалась небольшая неприятность. Ладно, большая неприятность. Все камеры слежения отключились.

– Надолго?

– Думаю, пока не прибудет мастер, чтобы устранить неисправность. Он приедет на катере, а значит, к тому времени мы покинем остров. Но никаких гарантий дать не могу. – Она потянулась к ноутбуку. – Это не займет много времени.