Великолепный любовник

Брук Кристина

Боксерский зал соединялся с купальней узким коридором, специально построенным для удобства хозяина. Так он мог принимать горячую ванну сразу после тренировки, не подвергая перегретый организм охлаждению.

Приблизившись к Бэкенхему, она заметила его чрезвычайную напряженность. Его реакция на простое завязывание глаз была для нее неожиданной. С другой стороны, он всегда любил контролировать ситуацию.

– Маркус, – прошептала она, тем самым заставив его повернуть голову в ее сторону. – Я здесь.

Он порывисто вздохнул, когда

она коснулась его плеча. Ей это понравилось. Преисполненная решимости двигаться так медленно, как только они оба смогут выдержать, она начала ласкать его плечи и грудь кончиками пальцев, пока не добралась до теплой кожи и завитков волос в вырезе рубашки.

С каждым прикосновением его желание усиливалось. Он принадлежал ей целиком, и она могла делать с ним все, что пожелает.

Она посмотрела вниз. Как бы ни воспринимал Бэкенхем повязку, изменившаяся под напором плоти посадка брюк не оставляла места сомнениям.

Джорджи скользнула рукой ему под рубашку, исследуя пальцами литые пластины грудных мышц. Встала на цыпочки, прильнула к нему, поцеловала в ключицу.

Он сглотнул и тяжело задышал, она почувствовала его нетерпение.

– Пойдем, – вкрадчиво предложила она.

Взяв его за руку, она медленно, шаг за шагом, повела Маркуса через комнату вниз по короткому коридору через открытую дверь.

– Вот мы и на месте.

Густой белый пар клубами поднимался от горячей воды. Когда пар немного рассеялся, Джорджи остановилась полюбоваться своей работой.

Комната восьмиугольной формы, с массивной круглой ванной по центру, была построена прямо над источником. На стенах располагались фрески с изображением вакханалий, а потолок представлял собой небосвод с языческими божествами.

Шторы на больших арочных окнах защищали от любопытных глаз. Джорджи расставила по кругу зажженные свечи. Их пламя отражалось гирляндой маленьких огоньков в воде бассейна. На поверхности воды плавало несметное количество розовых лепестков разных цветов, от глубокого бордо и богатого алого до нежно-розового и кремового белого. Воздух был сладким от пряных благовоний, приобретенных у господина Магомета в Брайтоне.

С помощью Смит ей удалось пронести в купальню полотенца, пеньюары, масла, даже фрукты, сыр и вино на случай, если вдруг захочется перекусить.

Однако трепетание у нее в животе было вовсе не голодом.

Дыхание мужчины стало прерывистым. На лбу над завязанными глазами Бэкенхема выступили капельки пота.

– Джорджи, – он начал задыхаться. – Джорджи, я не могу больше…

Сорвал с глаз повязку и отшвырнул ее. Резко рванувшись к двери, прижался плечом к дверному косяку и начал ловить ртом воздух.

Глава 19

Предвкушение удовольствия в глазах Джорджианы сменилось ужасом.

– Маркус! Маркус, в чем дело? Иди сюда, присядь.

Она обняла его за талию и помогла сесть на роскошный диван, занимавший важное место в ее планах на вечер. Тяжело опершись на спинку

дивана, Бэкенхем нагнул голову вниз и вытер пот со лба рукавом своей рубашки.

– Все в порядке.

Джорджи присела на пол у его ног, положила руки ему на колени, ее бил озноб.

– Прости меня, мой дорогой. Дело в повязке?

Он покачал головой, но это показалось ей не жестом отрицания, а скорее попыткой стряхнуть с себя приступ паники.

– Дай мне прийти в себя, – он протянул ей руку и сжал ее пальцы.

Взволнованная, Джорджи прижалась к его руке щекой.

Как она могла так просчитаться? Она же видела, что он взволнован, зачем было настаивать? Но могла ли она предвидеть такое?

Девушка наивно полагала, что все его поведение указывало на возбуждение, но никак не панику.

Его дыхание вскоре успокоилось, и она рискнула коснуться рукой его щеки.

– Маркус?

Сильные руки обхватили ее. Он поднял возлюбленную на руки, начал целовать ее.

Джорджи не понимала его реакцию, но страстно желала дать ему все, в чем он нуждался, все, что у нее было. Сожаление о причиненной ему боли было таким отчаянным.

Он опустил ее на диван так, что теперь она стояла на коленях, яростно целуя его, сжимая его лицо в своих ладонях.

Прежде чем Джорджи успела задуматься о том, что они делают, он нашел ее алчущую плоть и вошел в нее.

Вскоре она уловила ритм и отдалась движению. Несмотря на первоначальную тревогу, Джорджи торжествовала в блаженстве от сознания, как гармонично их тела парили в потоках удовольствия, как она подхватывала его темп, как отшлифовывала движения подъема и падения бедер. Она упивалась их близостью, ощущениями влажного жара, заполнявшего все ее тело, переливающейся через край страсти.

Маркус сжал ее бедра, нежно, но крепко придерживая трепещущую возлюбленную. Голова Джорджи была запрокинута, а сама она парила в неизведанных доселе высотах наслаждения. Они упали вместе на диван, и он накрыл ее сладкой тяжестью мускулистого тела.

Теперь она смотрела ему в лицо – резко очерченные скулы, глаза, горящие пламенем страсти. Бэкенхем врывался в нее снова и снова, в грубой горячей гонке, с каждым толчком продвигаясь все глубже в ее горячую тесноту.

Со сдавленным стоном достигнув апогея, он зарылся лицом в ее волосы. Мощное тело вздрагивало, сбрасывая напряжение…

Джорджи тихо лежала в его объятиях.

– Мне очень жаль, Джорджи. Я испортил твой сюрприз.

Она покачала головой, приподнявшись на локте.

– Вовсе нет. Ты просто его немного отсрочил.

Она потянулась, и он провел рукой по нежным изгибам ее прекрасного тела. Сегодня он обладал ею как истинный дикарь, не чувствуя при этом вины, ибо, как он мог заметить, она достигла пика наслаждения. Дважды.

Джорджи встретила его взгляд.

– Не хочешь сказать мне, что с тобой произошло? Это из-за завязанных глаз?