Великорусские сказки Пермской губернии
Шрифт:
Один залез, вынул ее из гробу, раздел ее из платья; подали ему восковую, он ее одел в платье, положил в гроб, а Машу вынул на волю; топодсадили; каменщик живо дыру заложил. Дежурной посмотрел: дыры не видать: «Ну, вот давече мне блазнило,а тепере ничего не видать!» — Они приносят Машу за город. Ваня дождался. — «Тащите?» — «Тащим!» — Притащили; он дал им по двести рублей денег и говорит: «Братцы, вы меня не знаете, и я вас не знаю! Смотрите, не хвастайте, что я такое дело сделал! А то вы должны под суд попасть за это!»
Вынимал он камень, исцелял Машу. Маша не через долгое время встала. Маша на ответ сказала: «Где я сижу и нагая пошто?» — «Сидит
Приходят на квартеру к старушке, стучались; старушка выбегала, их пустила в избу. — «Бабушка, мы не на долгое время в особой комнате приоденемся, тогда на нас посмотри!» — Надела она хорошее на себя платье, хорошую там шаль, и также он надел на себя княжескую одежду. Иван Васильич сказал: «Бабушка, нет ли у тебя чего закусить?» — Давала она всякого бисерту,подносила им закусить жареного и пареного. Напились, наелись, легли в горницу (в спальну) спать. — «Маша, будет уж, время вышло! Теперь можно и блуд сотворить с тобой».
До утра доживают. Королевский сын привозит своего тестя (венчаться хотел); объяснили ему, что Маша кончилась. Купец уж затем, что схоронить, остался. Дали знать по городу всем, чтобы шли на похороны. — «Маша, алимы сходим с тобой на похороны?» — «Что ты, Иван Васильич, тебя узнают — убьют, а меня все-таки отберут!» — «Наденешь на свое лицо черную сетку, а я сряжусь в княжескую одежду! Кто же меня признает?» — Решились; пришли в королевские палаты и сели против тестя и тещи. Купчиха струменилась,глядит на Ивана Васильича и признает его; и говорит купцу, что «это — Иван Васильич!» — А купец говорит: «Ты не смей говорить! Чужестранный князь! Мало ли лицо в лицо находится (приходит)? Ты наделаешь тут згвалу!» — Ккупчиха говорит: «Это, отец, — говорит, — наша дочь с ним сидит!» — «Что ты за дура? Наша дочь в гробу и платье наше на ней!»
Стал королевский сын по бокалу обносить. Подносити Ивану Васильичу бокал водки королевский сын и говорит: «Прими, господин князь, за упокой Машеньки!» — А князь говорит, что «поздравляю я тебя с законным браком с Машей!» (На смех он ему сказал.) Тогда сказал королевский сын: «Что мне, бестия, такие слова выражаешь? Я тебя туда запеку, где ворон кости не носит!» (Не злюбилося!)
Потащили ее на кладбище. На кладбище принесли, Иван Васильич говорит королевскому сыну: «Я тебя хочу спросить, кого ты хоронишь?» — Королевский сын сказал: «Я хороню Машу, свою невесту!» — А князь говорит: «Если ты свою Машу хоронишь, то я тебе свою голову даю на подсеченье! А если — не Машу, то я с тебя голову снимаю! В тем распишешься мне?» — Королевский сын согластен на это был (записи сделать). Сделали записи. — «Родители, распишитесь в нашем деле! Не препятствуйте, чтобы никакого суда не было! Законно дело», — князь говорил. Приказал ихимсвященникам расписаться, также и генералам, чтобы не препятствовали в этом деле.
Спрашивал князь Иван Васильич отца-матери сначала, что «признаете ли? Ваша ли это дочь лежит в гробу?» — Купец с купчихой сказали: «Наша дочь лежит, наше и платье!» — Королевский сын было саблю нанес, хотел голову снести, — он ему не дал. — «Погоди еще, рано! Я обследовать тело хочу! Господа дохтура,нужно отнять руку и обследовать тело мертвое!» — Дохтураотрезали руку и обследовали: запихнуто дерево, а налиплен воск; дохтуране признали
«А что ты, господин королевский сын, не желаешь ли живую Машу посмотреть?» — Королевский сын сказал: «Где я ее возьму — погляжу на нее?» — Приказал Маше: «Сними с себя сетку!» — «Где же ты ее взял?» — Тогда он полыснулсвоей саблей, снял с его голову: «Вот я где ее взял!» — говорит. — Тогда закричали все: «Браво, браво и браво! Законно сделал!» — говорит. — Купчиха купцу тогда говорила: «Вот я, отец,тебе правду сказала, а ты не поверил!»
Король тогда сказал: «Господин князь, живи в моем городе наместо сына, и я также возьму эту твою невесту наместо дочери; и будешь ты у меня править, проживаться в моем городе наместо сына!» — «Не время мне здесь служить, а я еще у русского государя должон служить! У меня еще служба не кончена!» — Начал тестя он стыдить и тещу: «Бесстыдник ты такой, — говорит, — откупил меня на четыре года, а потом сдумал смеяться — выдал за другого!» («Смеешься надо мной!» — говорит.) — Отправился домой (со старухой рассчитался). Приехал домой, повенчался; женился и стал поживать.
47(8). РЯЗАНЦЕВ С МИЛЮТИНЫМ
Рассказал А. Д. Ломтев
Жили-были два купца, Рязанцев с Милютиным. Они жили из окна в окно, значит — суседи. У них детей не было — ни у того, ни у другого. У Рязанцева был обед, съезжались генералы и купечество. И сделали записи: если будет у одного сын, а у другого дочь, то за протчих чтобы не отдавать. И под это дело все подписались, генералы и купечество; только осталось подписаться царю еще… Царь их требует к себе — представить царские ремонтыв особенные города. Они с государем срядились и, наконец, подают свои записи. Царь просмотрел ихубумагу. — «Подписаться мне нельзя под это дело! Если родится у первого умный, а у другого будет дурак, не ладно будет! Я подпишу эту бумагу и оставлю ее у себя: если умные дети родятся у вас, у того и другого, тогда я их могу сообщитьвместе».
Наклали они царских ремонтов,отправились в особенные города. Приезжают домой, у них жены, та и другая, обрюхатели (как ветром надуло). Уродился впоследствии время у Рязанцева сын, а у Милютина дочь. Рязанцеву священник дал имя Ванюшкой, а Милютиной — Катей. Сделались рады после этого. И вот они также — один без другого чаю не напьются — ходили.
Вырос эдак годов до десятку у Рязанцева Ванюшка. Сдумал отец у него ехать торговать в особенные города. Нагрузил он 12 кораблей товаров, набрал себе рабочих — лоцманов и приказчиков. Приезжает он в Англию и раскладывается торговать в английском городе. Поторговал этак лет с шесть. В воскресный день с приказчиками чайничать сел. Приказчикам говорит сначала: «Я, господа приказчики, думаю в свой город Питербург явиться из Англии». — Приказчики на ответ сказали: «Мы дивимся тому делу, как ты долго дюжишь, — один сын и одна жена дома у тебя, шесть лет ты проживаешь здесь!»
Они склали в корабли товары, отправились домой. Выехали середь моря на своих кораблях, корабли их стали. И сколько бы они ни старались, а корабли с места никуды. И бились трое сутки на этем месте. На четвёртые сутки Рязанцев вышел из кораблей наружу и кричал в воду, что «если такой хитникдержит наши корабли, если что надо, мы заплатим, только не держи!» — Из воды кричит человеческим голосом: «Не надо нам ни злата, ни серебра, твоих товаров не надо, а самого Рязанцева в воду! За то корабли и судяржиевем!»— Рязанцев отвечал до трёх раз, а они также ему повторили до трёх раз, что «ничего нам не надо, окроме тебя! Самого тебя в воду!»